Чумная Полли и маскарад (СИ) - Татьяна Лаас

улыбка была дороже сотни улыбок Томаса хотя бы потому, что Эван редко это делал. — Очень хорошего мнения.

Она рассмеялась вместо ответа. Эван наклонился к ней и мягко сказал:

— Не волнуйся… — и от него несло гарью, как никогда.

— Я… Я не могу не волноваться — я знаю, что кто-то сделал все, чтобы тебя не пустили сюда. Я знаю, что кому-то ты поперек глотки, и я ничего не могу сделать. Ничего. Просто потому, что не вижу всю ситуацию, не понимаю её. Только какие-то обрывки, и когда и откуда тебя ударят — я не знаю. У меня нехорошие предчувствия. И я не могу их полностью списывать на свою болезнь.

— Вики… Я справлюсь. Я буду тебя предупреждать о всех своих встречах, хорошо? И меня страхует Роб. Роб — ищейка. Он всю Аквилиту перероет, но найдет необходимое.

— Эван… Я тоже разберу Аквилиту по камешкам, если что.

— Спасибо, солнышко. Главное, не пропади сама — я очень за тебя волнуюсь.

Она улыбнулась:

— Почему?

— Потому что за тобой не ходит Роб. Тебя никто не страхует. И пока из планов в расследовании у меня только беседа с одним из детективов Особого отдела Аквилиты. Я не знаю, что он хочет предложить, но готов его выслушать. А в полдень поедем с тобой в лес Танцующих деревьев или на мост Сокрушителя.

— Мост Сокрушителя! — спешно выбрала Вик.

— Ого, я что-то должен знать?

— Там погиб нер Бин. Забыл? Это такая возможность все осмотреть самой!

— Как скажешь, — легко согласился Эван.

Пароход стал огибать Поля памяти.

Откуда-то с кормы вновь раздался крик:

— В городе что-то горит!

Вики оглянулась — пламя вздымалось вверх у самой границы Полей памяти высоко в горах:

— Это или музей, или библиотека…

Эван вместо всех слов еще прижал её к себе, пряча в объятьях.

* * *

В ту ночь до своей кровати Брок так и не добрался. Уже когда покидали библиотеку, его нагнала записка от Сореля — он требовал, чтобы тот срочно проверил объект номер один. Такая смешная шифровка, как будто никто не поймет, что может быть объектом номер один в Аквилите! Брок потер уставшие глаза — в них словно песка насыпали, а впереди бессонная, тяжелая ночь. Он испепелил эфиром записку, в которой секретарь лер-мэра сообщал, что в госпитале орелиток был первый умерший в этом году от то ли инфлюэнцы, то ли от респираторно-фебрильного синдрома. Или чумы, как боялся лер-мэр. Пришлось тащиться обратно в отдел, надевать противочумный костюм и спускаться в катакомбы — вход был расположен прямо под отделом. Храм об этом не знал, но Брок полагал, что и полиция знает не о всех входах — храм тоже умеет хранить свои секреты, а уж оставить за собой мелкую калитку к Полли… Даже сомневаться не стоит — такая тайная дверь есть и у храма. Может, даже у обоих ветвей — дореформаторов и реформаторов.

Идти было далеко, идти было тяжело — плотный костюм затруднял движение, не позволяя телу дышать. Очень скоро белье отсырело от пота и стало натирать. Хорошо еще, что чем глубже спускался Брок, тем холоднее становилось. Даже при наличии ключа к ловушке, удерживающей Полли на одном месте, Брок чувствовал, как эфир сопротивляется и не пускает, путая дорогу.

Стены вокруг сияли мертвым светом проклятья.

Пот лил градом, стекла противогаза запотели, снижая обзор. Хотелось одного — стащить резиновую маску, вдыхая воздух полной грудью, но нельзя — он еще не выжил из ума. Он не принесет в город чуму. Приходилось терпеть и тащить в руках тяжелый груз.

Полли была все там же, где её заперли сто лет назад. Небольшой закуток в катакомбах, который домом можно назвать с большой натяжкой. Ей не оставили ничего — ни личных вещей, ни игрушек, ни фонаря. Лер-мэр возмущался — зачем призраку кровать или стул, или просто игрушки⁈ Она призрак, и ей ничего не нужно.

Брок с усилием преодолел последний барьер — эфир раскалился до красна и гудел, как рой шершней. Она сидела все там же, где и в прошлый раз. На холодном каменном полу, в темноте и холоде, она баюкала старую-престарую куклу.

Брок присел на корточки перед девочкой. Она его не видела — он был в маске. Так даже лучше — со стороны, он, наверное, походил на чудовище: резиновая маска, стекла вместо глаз, длинный хобот на месте носа и рта, тяжелый, резиновый костюм.

Он поставил перед девочкой большую коробку с конструктором, которую не раз за дорогу проклял — уж слишком тяжелая. Кто-то из горожан так откупился от Полли на площади Танцующих струй. Пока игрушки не растащили по домам клерки, Брок забрал коробку с деревянными детальками — у его племянника был такой. Может, новая игрушка надолго отвлечет Полли от безысходности её существования. Плотный кокон предсмертных проклятий окутывал Полли с головы до ног — она не хотела проклинать город, но умирающие рядом с ней решили иначе, и теперь с этим ничего не поделать. Они спокойно ушли к богам, а девочке теперь страдать веками в одиночестве.

Ни один ребенок такого не заслужил. Ни один, даже самый пропащий человек.

Тонкие руки осторожно прикоснулись к коробке, открывая крышку. Полли робко улыбнулась, увидев странные детальки, из которых можно было построить город. Призрачные пальцы скользили по неожиданному богатству и боялись взять.

— Ну же, не бойся! — старательно ласково сказал Брок.

Может, и хорошо, что его голоса она тоже не слышала — его исказила маска. Только невозможно так существовать — навечно одна, пока все вокруг прячутся за масками. Наверное, Полли было страшно в те редкие случаи, когда ей удавалось покинуть свою ловушку и бродить по пустому, мертвому для неё городу.

Брок взял несколько деталек из коробки и собрал самый простой домик.

Полли захлопала в ладоши, когда Брок убрал руку, и домик стал заметен для неё. Она перевернула коробку вверх дном и принялась перебирать детальки, тихо вздыхая и радуясь каждой яркой мелочи.

Брок встал и подумал, что надо будет купить еще один конструктор — деталей