Исчезнувшая - Сьюзан Хаббард

Дашай, похоже, не обиделась.

— Сесил водит меня обедать. Иногда мы ездим в Тампу потанцевать, перекусываем в маленьком фешенебельном клубе, куда мы ходим. От этого никакого вреда.

— Почему мы не можем выбирать себе пару раз и навсегда, как лебеди? — сказала я.

Казалось, они опешили. Потом моя мама и ее лучшая подруга стали издавать странные звуки, в которых смешивалось изумление, сочувствие и смех. А я ничего смешного не говорила.

Из спальни, тихо притворив за собой дверь, вышла доктор Чжоу.

— Рада, что вам весело. Ну, думаю, с ним все будет хорошо. Как по-вашему, теперь вы сможете поддерживать его в стабильном состоянии и не допускать, чтобы кто бы то ни было делал ему уколы?

— Рут изгнана. — Мае снова заговорила жестким тоном, так отличавшимся от ее обычного протяжного саваннского говора. — Мы будем начеку.

Доктор Чжоу повернулась ко мне.

— Что ты здесь делаешь?

— Приехала домой на выходные.

— Но сегодня среда.

— У нас был полевой выезд в Саванну. Вот я и заглянула узнать, как идут дела.

— Это хорошо, но разве тебе ничего не задано?

На самом деле ее это совершенно не касалось. Но она была права. В начале следующей недели мне надо было сдать сочинение: анализ увиденного на съезде. Я уже придумала рабочий тезис для сочинения и даже примерное название: «Интеграция аутсайдеров в современную культуру». В действительности мне хотелось написать другое сочинение: «Вечные аутсайдеры: вампиры — изгои в мире смертных».

— Да, задано.

Я надеялась, что у меня будет несколько дней на Тиби, чтобы зализать раны — нравится мне этот штамп. Но может, и лучше вернуться, чем погрязнуть в эмоциях.

Доктор Чжоу отрывисто кивнула.

— Я отвезу тебя завтра, если хочешь. У меня несколько вызовов в районе Хиллхауса.

Мама издала негромкий протестующий звук, но Дашай сказала:

— Ари надо все доделать. Ты ж не хочешь, чтобы она вылетела с первого же семестра.

Когда врач ушла, мозг мой принялся перебирать последствия того, что мы услышали от Рут.

— Мае, что мы намерены предпринять? — Мне тут же стало неловко за свой вопрос, такой усталый у нее был вид.

Она склонилась над столом, стиснув руки.

— Предпринять?

— По поводу наркотиков. Столько народу принимает «В». И ребята пьют амриту — уверена, они не знают, что от нее они становятся бесплодными.

— Лучше бы нам выяснить, кто распространяет наркотик, — сказала Дашай, — и заставить их прекратить это дело.

Она не хуже нас понимала, насколько это трудная задача.

— Я не могу дать тебе ответ сегодня, Ариэлла. — Мае отодвинула стул. — Сейчас я нужна Рафаэлю. Вот поставим его на ноги, тогда и подумаем о спасении мира.

Я кивнула. Но тяжесть услышанного давила мне на грудь всю ночь.

Наутро я заглянула к родителям — папа дышал глубоко, глаза его были закрыты, мама съежилась на том же стуле, на котором накануне вечером сидела Рут. Я поцеловала обоих. В кухне я обняла на прощание Дашай.

— Береги себя, — сказала она. — Не волнуйся так. Мы разберемся с этим.

Я уселась в принадлежавшую доктору Чжоу машину с открытым верхом и пристегнулась. Она взглянула на меня, ее черные волосы свободно лежали на плечах.

— Водить умеешь?

Я ответила, что нет.

«Ну и мать у нее», — подумала доктор Чжоу.

— Я никогда не просила, чтобы меня научили. Мне же всего четырнадцать.

— Четырнадцать впору сорока. — Она тронулась и на выезде из города завернула на парковку у церкви. Там она дала мне первый урок вождения.

Изначальная нервозность уступила место восторгу, пока машина объезжала парковку, притормаживая и поворачивая. Когда моя наставница сказала, что пора остановиться, я взмолилась:

— Пожалуйста, еще один кружочек.

— Ты прирожденный водитель, — сказала она. — Тебе надо поговорить с родителями о получении прав.

Мы поменялись местами, и она повела машину прочь с острова.

— Папа когда-нибудь станет прежним? — Я старалась, чтобы голос звучал бесстрастно, но это получалось не вполне.

— Даже лучше, чем прежним. Только подожди. — Она вела машину так же непринужденно, как мае, но с более подчеркнутыми остановками и стартами. — Теперь, когда он не принимает старый состав и перешел на мой, ему откроется полный спектр эмоций. Его чувства подавлялись годами, спасибо этой Рут. — Она покачала головой. — Ума не приложу зачем?

— Она любила его. И ненавидела нас с мамой за то, что стоим у нее на пути.

— Ну и мелодрама.

— Это больше чем мелодрама. — Я не знала, сколько можно ей рассказать. — Вчера вечером Дашай вынула у нее из глаза одну штуку.

— Какую штуку?

Я описала саса, не называя ее.

— И как она это извлекла?

И снова я почувствовала себя как на допросе.

— Я не все видела.

— Судя по твоему рассказу, это могла быть опухоль. — Она рассердилась. — Это задача не для любителя.

— Но Дашай и раньше это проделывала. — Я понимала, что, наверное, делаю только хуже, но продолжала говорить: — Она наделена способностью видеть эти штуки через глаза.

— Похоже, она практикует иридодиагностику.

— Что это?

— Это альтернативная медицинская практика. Согласно данной теории, дефекты на радужке отражают склонность к конкретным заболеваниям. Иридологи пользуются подробными картами радужной оболочки глаза, привязывая ее участки к определенным органам и железам. В основном это, конечно, чепуха. Но даже традиционная западная медицина признает, что глаза могут служить индикаторами болезни.

— Доктор Чжоу, я ценю, что вы рассказываете мне о таких вещах, — сказала я, — но в данный момент у меня голова забита другим.

Она бросила на меня любопытный взгляд.

— Сыворотка, которую я тебе дала, работает?

— По-моему, я стала энергичнее. То есть когда сплю достаточно. И чувствую все очень глубоко.

— Разве это не добрый знак?

— Наверное. — Глубоко чувствовать не больно-то весело, подумалось мне.

— Лучше чувствовать, чем не чувствовать, — сказала она. Машина выехала на Островное шоссе.

— Наверное, — повторила я. — Я не хотела бы сделаться зомби, как Мисти.

И тут я осознала: она же не знает про Мисти и про дом у площади Оглторпа тоже. Пока мы ехали, я рассказала ей про вербовку, и про «жизнь с чистого листа», и про использование амриты. Попутно изложила и историю с «В». Оказалось, она слышала об этом наркотике.

— В клинике я вижу ребят, сидящих на «В», — сказала она. — Но эта амрита, похоже, куда серьезнее. Делать людей бесплодными без их ведома… ты представляешь, насколько это плохо?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});