Тень императора - Александр Матюхин

— Доброй ночи, — сказал Ловкач тихо, и прижал указательный палец к губам, словно хотел подчеркнуть, подтвердить собственную мысль о том, что нужно вести себя осторожно, — а мы как раз хотели подойти сами. Удача, сыграла со мной в хорошую игру. Повернулась ко мне лицом. Да. Удача — хорошая штука. Теперь не надо вылавливать одного из вас, выпрашивать, беспокоиться, чтобы не умер…

Ловкач протянул руку, и тонкие его пальцы коснулись моей щеки. Словно холодными иголками обожгло кожу. Я непроизвольно дернулся, и Ловкач засмеялся — тихо, беззлобно — так смеется, видимо, хищник, зажавший между лап беспомощную и уже переставшую сопротивляться жертву.

— Что же тебя принесло? А? Никто не знает? Кто-нибудь может вынести предположение?

Ловкач повертел головой, воздел руки к небу, словно призывал безумцев ответить ему. Но безумцы не отвечали. Двое из троих, стоящих в стороне, начали равномерно раскачиваться из стороны в сторону.

— Они все почти замерзли, — вздохнул Ловкач, — эти-то трое точно. Вот такая свита, понимаешь? Как я ни пыжился, ни пытался преобразовать, ничего не получилось. Не зря меня предупреждали. Не зря мне говорили, что толку не будет. А я не послушался. И что в итоге?

Выпрямившись, он посмотрел в сторону нашего лагеря, несколько минут назад казавшегося мне таким далеким, а сейчас наоборот, очень уж близким. Когда Ловкач обернулся, ухмылки на его лице уже не было. Тонкие губы Ловкач прикрывал рукой в перчатке.

— Будешь кричать — убью прямо на месте, — предупредил он, и губы его почти не шевелились, — моему человеку ничего не стоит свернуть тебе шею. Я даже не буду тратиться на магию. Понимаешь?

Я медленно и осторожно кивнул. Мне вспомнился рассказ Хараба. Голос Ловкача пробирался в мозг, цеплял за тонкие струны сознания. А губы его при этом оставались неподвижными.

Ладонь разжалась, давление ослабло. Я смог пошевелить челюстью, и сразу же заныли нижние зубы. Ловкач снова сел на корточки, очень близко ко мне.

— Я не буду тебя уговаривать или что-то объяснять, — сказал он, — не в моих интересах. Твоя жизнь мне не нужна. Мне, на самом деле, ни одна ваша жизнь совсем не нужна была. Так сложились обстоятельства. Но эти же обстоятельства требуют от меня жертв. Понимаешь? Я хочу тебя расспросить.

— О чем? — лежа на снегу, мне приходилось задирать голову, чтобы видеть Ловкача. Я так долго шел по его следу, что сейчас жадно впивался взглядом в каждую черточку на его лице, стараясь запомнить, разглядеть… В тот момент меня, наверное, охватило тоже чувство, что и моего господина. Чувство мести. Да, заразная штука.

И впервые я осознал, что Ловкач мне кого-то напоминает. Едва уловимое сходство, которое я заметил еще миллион лет назад, в подвалах императорской тюрьмы для политических заключенных…

— Первый вопрос. Сколько вас? Реальных воинов. Готовых дать отпор.

— Сто.

Короткий удар по лицу вышиб из моих глаз яркие брызги. Зубы уже не ныли — ревели болью с чудовищной силой. Ловкач поправил перчатку, ухмыльнулся — но ухмылка проскользнула столь стремительно, что я засомневался.

— Хорошо. Давай подробнее. Я наблюдаю за вашими передвижениями второй день. Еще три ночи назад я услышал выстрелы в лесу и заинтересовался. Подойти слишком близко я не мог, но даже издалека разглядел много интересного. С вами идет Император, верно? Правитель моей Империи, которую я прикрыл полтора года назад.

— Почем мне знать?

— Потому что тебя я тоже помню. — тонким пальцем Ловкач провел по моей щеке. И снова обожгло холодом, кольнул по нервам, да так, что я вздрогнул, — ты писарь. Стоял в темнице близ Императора и запоминал, чтобы потом записать. Как твое имя?

— Геддон.

— Точно. Теперь я совершенно отчетливо вспомнил тебя, — Ловкач ухмыльнулся, и я увидел белоснежные ровные зубы, совсем не похожие на настоящие, — я помню многих сынов своей Империи. Я лично наблюдал за многими из вас. О, как я любил своей творение…

Кем он себя возомнил? Господом Богом? Впрочем, искорки сумасшествия сверкали в глазах Ловкача не переставая. И эта безумная ухмылка…

Он хотел построить свой мир? Мир на руинах Империи?

— Мне думалось, что я похоронил всех вас в столице, — продолжил Ловкач, — мало кому удалось выжить в Империи. Последних я уничтожил в Шотограде… Вы были там?

Я кивнул.

— Мы идем за тобой от столицы. Семнадцатый месяц.

— Так долго? — бровь Ловкача изогнулась, — не думал, не гадал… Видно, мысли о новом мире вовсе затуманили мой разум и притупили чувства, иначе я бы давно почуял погоню. Хотя, дело, наверное, не в этом. Я разрывался, вот в чем проблема. Мне нужно думать о двух вещах одновременно, а это ой как сложно, поверь мне. Искать вайши и строить новый мир не так-то просто. Я давно не спал. Я безумно устал.

Казалось, Ловкач начал говорить сам с собой. По-крайней мере, он не смотрел на меня, взгляд его переместился за мою спину. Сцепив пальцы «замком», Ловкач поднялся и стал ходить передо мной взад и вперед. Снег похрустывал под его ботинками.

— Наверное, я такой же дурак, как и эти пустоголовые. Я выветрил их мозги, а за своими не посмотрел, вот незадача. Я шел только вперед, хотя мог, да, мог, допустить, что вайши объявится и позади меня. Могла же объявиться? Да и объявилась. Вон она. Там…

Я подумал об Алис, которая несла дежурство. Подумает ли она о том, что я слишком долго справляю нужду?

— Как долго с вами эта девочка?

Я не сразу сообразил, что вопрос адресован мне. Крепкие руки надавили мне на позвоночник.

— Что?

— Когда она к вам пришла? — Ловкач склонился надо мной, взялся за мой подбородок холодными пальцами и резко дернул, так, что в шее что-то болезненно хрустнуло.

— Давно. Достаточно давно. Мы нашли ее в лесу… она лежала в снегу, без сознания… она Странствующая.

— Ха, Странствующая! — Ловкач убрал руку, оттянул рукав плаща назад и подставил мне под нос запястье, — ты это видел? У нее такое же?

На бледном запястье Ловкача я увидел татуировку — извивающуюся темную змейку, головка которой исчезала в ладони. Татуировка или родинка? Что там говорил Ловкач? Как определить наверняка?

— Да.

— О, девочка моя, Инель. Ты все-таки отправилась за мной! Последняя из выживших… А я-то думал, что погоня уже завершилась, — Ловкач схватился за голову. Казалось, он готов разрыдаться. Жуткая гримаса исказила его лицо. Глаза яростно блеснули серебром. Из горла Ловкача вырвался звериный рык, гулким эхом пронесшийся по замершему в ожидании Лесу.

— Сколько еще зла вы принесете мне? — прошипел Ловкач, — сколько можно? Проклятые вайши!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});