Таежный Робинзон - Олег Николаевич Логвинов

поляны, искал русла ручьев, пытаясь представить, что здесь будет весной и летом.

Учитывая, все же, что отсюда скоро надо будет уходить, обстановку между лучами особенно не изучал. Так, оконтуривал участки леса с описанием деревьев, которые знал, их густоты и высоты, размер полян и их поверхность, стараясь угадать каковы они будут летом и можно ли надеяться найти здесь ягоды. В процессе походов все же нашел несколько кустов с ягодами шиповника. Оставили ему птицы небольшой запас калины и несколько кисточек рябины. Таким образом удалось немного пополнить скудный запас витаминов.

Однажды, обследуя северо-восточный сектор, увлекся небольшим сосновым бором и не заметил, как бывшее до этого почти безоблачным небо начало затягиваться облаками, потом потянул ветерок сначала слабый, потом покрепче, еще крепче. Облака на небе потемнели, потолстели. Небо нахмурилось и Никита почувствовал неудобство. Имея богатый хоть и одноразовый опыт, решил судьбу не испытывать и возвращаться. За время возвращения погода испортилась окончательно, пошел снег, пока еще сдуваемый с деревьев и взметаемый снизу. Потом уже сверху повалил густой снег, который очень быстро, объединившись с ветром, перешел в метель.

Никита шел на юго-запад, на этот раз совершенно не боясь заблудиться, так как с боков находились хорошо помеченные «магистрали». Потом сквозь пелену крутящегося снега увидел «родной» кедр и окончательно успокоился. Когда подошел к «поселку», метель уже крутила сверх всякой меры.

Открыл люк, накидал в него подготовленные дрова и, взяв снеговую лопату, стоявшую у входа, до самой крыши расчистил дымовую трубу, нарастив одновременно ограждающую стену. Остальные «строения» чистить не стал – все равно заметет – и спустился вниз. В землянке тьма была почти идеальная, только слабо подсвеченная постоянно горящей коптилкой. Затопил печь – стало светлее. Прочистил «форточки», но не надолго – снег кружил и скоро они снова «захлопнулись». «Окна» давно уже были закрыты снегом как ставнями. «Электростанция», разумеется, не работала, но, зато пропеллер бесновался вовсю.

Воздух в землянке пока был, но для печи «форточки» приходилось периодически прочищать. Метель буйствовала 2 дня. Очевидно землянка оказалась в пределах атмосферного фронта. Регулярные передачи по радио и телевидению способствовали повышению метеорологической грамотности и теперь он имел представление о погодных «Азах». Во всяком случае для Никиты это действительно был фронт – фронт борьбы со стихией, вынудивший его при этой непогоде заниматься дополнительной заготовкой дров и их рубкой, что очень было неприятно.

И теперь в хорошие – теплые, светлые дни, он с утра отправлялся в какую-нибудь сторону – на север, юг, восток или запад. Чтобы столбленная магистраль не вихляла, а карта более или менее точно отражала местность во время движения, он постоянно сверялся с компасом и, обходя встречавшиеся на пути деревья и густые кустарники, учитывал расстояние обхода. Расстояние по-прежнему отмерял 100 метровой веревкой, наблюдая за ее дальним концом, к которому был привязан округлый, чтобы не цеплялся за деревья, обрезок корня, отдавая ей предпочтение перед секундами.

Как только корень подходил к риске на снегу против предыдущей затески, он останавливался, делал гладкие зачистки с двух сторон ствола и писал толстым карандашом номер. Поэтому работу начинал полный сил и стремления пройти сегодня как можно больше. Отмерял мерной веревкой 100 метров, зачищал участок ствола с двух сторон и ставил номера. Отмечал особенности стометровки, если они были, и шел дальше.

Описывать лес, поляны, деревья параллельно со столблением трасс, как Никита надеялся, не удавалось. Не получалось параллельности. Как-то не мог часто отвлекаться от слежения за концом веревки на осмотры окружающего леса. Здесь бы хорошо проследить за обстановкой впереди, чтобы верно выбрать путь и дерево, на котором удобно сделать затеску. Он решил никакого специального обследования не производить – только затески через 100 метров и описание по линии магистрали.

За первый день удалось продлить восточную магистраль на 1.5 километра. С непривычки – после длительного перерыва – сильно устал, возвратившись к вечеру, но все же нашел в себе силы и в следующие 2 дня, пройдя по 1,5 километра, закончил десятикилометровые магистрали.

Когда солнце подвинулось близко к марту, день стал длиннее, он стал чаще выходить наверх просто так – посидеть и посмотреть вокруг. Еда была, за ней он ходил подальше и мелкие зверушки и птицы, живущие в поселке, как-то стали привыкать к нему и почти перестали бояться. И он любил смотреть, как мышки бегали около него по снегу, оставляя тонкие, извилистые полоски следов.

Весна.

Март.

В зимнее время – в январе-феврале – он не спешил, но когда зима начала заметно отступать, решил форсировать поиски реки и уже со второго марта продолжил обследование.

В первый день (2-го) прошел на запад с трудом 1,5 километра, сильно устав от постоянного оглядывания на обрезок корня. В следующие 2 дня было уже легче, и 4-го марта он имел 11,5 километров столбленных магистралей во все 3 стороны.

Столбление утомляло. Вернее, утомлял не столько сам процесс, сколько длительные, бесполезные холостые переходы. Однажды он хотел уйти на трассу с ночевкой, но отвык ночевать в лесу да уже и боялся нападения хищников. Вспоминая, как это было во время «бегства», отмел мысль о ночевках. «Лучше ходить каждый раз лишние 10-12 километров туда-сюда – время еще терпит, зато спать спокойно, с комфортом на своей привычной кровати. Длина магистралей уже большая, разнос между крайними точками приближается к 30 километрам. Скоро что-нибудь должно встретиться».

После этого 2 дня отдохнул, а в следующие 3 дня довел длину магистралей до 13 километров и решил заняться планами на лето, а также детализацией конструкций строений.

«Землянка. Здесь опыт есть. Только надо сделать более удобный выход, лучше два – один аварийный – потому что из новой землянки, надеюсь, так быстро не выберешься. Главное же сделать хорошую крышу. Это уже ясно – сделаю ее из камыша, где-то я даже его видел. Вместо земляного вала поставлю сруб высотой сантиметров 70, а уже на него можно уложить фермы. Снаружи сруб засыпать землей, оставив небольшие промежутки для окон. Выход будет с одной стороны, кровать – с другой. Там же и аварийный выход. Печь, как обычно – кирпичи наделаю заранее и неспеша».

А сейчас он вспомнил, что иногда встречал камыш. «Вот что мне надо», – сразу оживился он. Правда, это не камыш, а кажется рогоз, но это для меня одно и то же.

Нарезать камыш – он высотой бывает более 2 метров, замочить его с глиной. Не будет опасности возгорания даже при лесном пожаре и настелить на крышу. Правда, крыша в этом случае должна иметь скат около 45 градусов, но это уже детали из другого раздела. Главное то,