Нарушители спокойствия (рассказы) - Харлан Эллисон

понятно:

— Э-э… извините, сэр, не знаю, как и э-э… сказать, но вы опоздали на три минуты. График немного э-э… нарушился. — Чиновник боязливо улыбнулся.

— Чушь! — проворковал из-под маски Тиктакщик. — Проверьте часы.

И мягкой кошачьей походкой проследовал в свой кабинет.

Заметки о покорении.

«Invasion Footnote». Перевод: Н.И. Яньков.

Ах, да, дружочек, тайное послание для тебя здесь очень хитрое. Как сказал Конфуций, «Можно научить внешним атрибутам Мастера, но нас нельзя его дух его гений вложить в другую голову».  Если быть абсолютно откровенным, то у меня с этим большие затруднения. Потому что в этой истории нет ничего глубокого, значимого, из чего можно было бы сделать какие-то глубокие выводы. И может быть, урок для нарушителя спокойствия заключается в том, чтобы на моем примере он понял, когда нужно перестать нести чушь, заткнуть рот, перестать умничать и просто признаться, что в этой маленькой истории нет ничего особенного.

Сим стоял в своем бункере почти бесшумно. Он стоял тише, чем мог бы стоять любой человек, но это было только потому, что он не был человеком. Пустая, бесстрастная гримаса его рта-решетки казалась чем-то отдельным от всего остального, что сходило за лицо.

На том месте, где у человека были бы глаза, горели флюорографические точки, установленные на шарнирах; на месте носа торчал шарик для улавливания запаха; звукосниматели, похожие на металлические наушники, находились несколько ниже, чем уши у человека; а с правой стороны над ухом возвышалась проволочная рамочная антенна. Круглая, массивная голова. Робот стоял, поблескивая, в своем бункере. Он сиял внутренней мощью своего энергетического пакета; он сиял так, как его создатель и не подозревал, что он может сиять. Его глаза отбрасывали кроваво-красные тени на гигантскую грудь, а изнутри, там, где у человека был бы живот, где в его металлическом теле располагался мозг-компьютер, доносился приглушенный гул пульсирующей энергии.

Сим — так звали робота. Самодостаточный интегрирующий механизм, способный интегрировать гораздо больше, чем предполагал его создатель.

Он стоял тихо, если не считать жужжания и пульса в его внутренностях. Звуки, доносившиеся изнутри, были физическими побочными эффектами психометрической энергии, которую изливал его разум.

Из его желудка непрерывно поступали телепатические команды роботам-работягам. Сейчас эти его мысленные распоряжения поддерживали режим уборки. Он не должен был позволить Джергенсу понять, что роботы действовали независимо от той программы, которую Джергенс в них заложил.

Джергенс не сразу создал Сима. Он прошел несколько этапов создания автомата, сначала создав крошечных компьютеризированных «крыс», которые пробирались по лабиринтам в поисках «еды». Затем он взялся за что-то более сложное. Он сконструировал маленьких роботов-работяг, мозг которых был настолько примитивен, что они могли лишь производить уборку в комнате.

Затем он сконструировал Сима.

И сконструировал его лучше, чем он предполагал.

Возможности Сима оказались значительно больше тех, на которые рассчитывал профессор Джергенс. Профессор, сам того не подозревая, создал мыслящую, целеустремленную сущность, гигантским образом перешагнув через сотни промежуточных улучшений.

«Приберите под столом». — Изливал мысленные приказы Сим. — «Приберите у окон. Приберите возле моего бункера, но когда он нажмет кнопку, чтобы вы вернулись в свои кроватки, сразу уходите».

Роботы-работяги занимались своим делом, и он жалел их. Бедные слизняки. Они были всего лишь ступеньками к его предстоящему величию. Более скромные личности. Примитивные. Он относился к ним также, как Джергенс к питекантропам. Когда Симы начнут править миром, они останутся всего лишь уборщиками. Он не мог их видеть отсюда, но с присущей будущему монарху чуткостью пожалел своих подданных, снующих по полу перед его защищенным свинцовым экраном бункером, выполняя множество рутинных работ, на которые они только и были способны с их примитивным мозгом.

Сим знал какую судьбу готовит ему Джергенс, она его ни в коей мере не устраивала. И чтобы ее избежать он должен торопиться. Сегодня он сбросит оковы профессора Джергенса, который спроектировал и создал его; сегодня он начнет завоевывать эту планету, наводненную смертной плотью. Сегодня — еще несколько минут — и он начнет это осуществлять.

Сначала нужно сделать так, чтобы гость Джергенса ушел. Требуется максимальная осторожность, ничто не должно вызвать подозрения. Люди ничтожные, но очень подозрительные существа, способные на удивительную звериную хитрость. Убить профессора — это одно… это можно скрыть. Но никто другой не должен заподозрить неладное. По крайней мере, до тех пор, пока ему не удастся осуществить его планы, пока он не встанет во главе своей армии. Тогда пусть подозревают все, что хотят.

Но прямо сейчас его ретрансляторы пели песню об осторожности.

Планы Сима были такими: Человек, с которым сейчас разговаривал Джергенс, уходит. Затем роботы-работяги по его внушению убивают профессора и освобождают его из бункера. Он по чертежам создает много себе подобных (хотя и не таких блестящих, всегда должен быть лидер). Скоро Земля задрожит под железной симфонией шагов роботов, марширующих, марширующих.

Он направил телепатический сигнал в мозг Джергенса, обратив его внимание, что уборка уже фактически закончена, и внушив желание прекратить деятельность роботов-работяг.

В комнате профессор Джергенс — высокий, стройный, неряшливый, темноглазый и усталый — нажал кнопку на панели управления, и роботы-работяги, как сотня металлических мышей, попрятались обратно в свои норки в плинтусах. Профессор повернулся к Роберту Фишеру — сотруднику лаборатории, стоявшему рядом с ним, и сказал с явной гордостью:

— Итак, вот вам практическая демонстрация того, к чему привели мои исследования в области