Столица - Александра Руда

Полугном тяжело вздохнул, даже не спросив, кого я не хочу видеть.

— Не нужно себя заставлять. Завтра утром посетим музей, а потом уедем отсюда. Домой.

— А как же гномий праздник, на который мы приглашены?

— Золотце, мне больно видеть тебя такой. Если ты хочешь домой, значит, поедем домой.

Я помолчала, а потом призналась:

— Мне очень не хватает Ирги. Рядом с ним мне было так спокойно!

Отто погладил меня по голове:

— Если я его увижу, то прибью, честно тебе говорю.

— Ты думаешь, мне от этого легче станет?

— Конечно, станет, а то я тебя первый год знаю. Тебя страдания врагов всегда утешали.

Я фыркнула и достала из-под подушки припрятанный кусочек шоколада.

— Только ты его долго прибивай, качественно.

— Можно подумать, ты не присоединишься. — Отто зевнул.

Я легонько толкнула его в бок. Полугном хмыкнул, повернулся ко мне спиной и захрапел. А я долго сидела на кровати, обхватив колени руками, и смотрела в окно. Там светила луна, далекая и равнодушная. А мне очень, очень хотелось быть рядом с Иргой, который был от меня сейчас так же далек, как и луна. Я вовсе не считала его врагом, страдания которого меня могли утешить. Меня могли утешить его объятия.

Утром я была злая от недосыпа. Поэтому, когда на пути в трапезный зал меня остановила пани ня Монтер, я даже не пожелала ей доброго утра, а только молча кивнула головой. Сзади, как и подобает скромной дуэнье, стоял Отто с крайне постным видом.

— Ольгерда, извините, возможно, я лезу не в свое дело, но я должна узнать. У вас с Лимом все серьезно?

— Вы действительно лезете не в свое дело, — буркнула я. Мерзкий Блондин уже шесть лет моей жизни умудряется вести себя как бабушкин кот — мерзко гадить в самое неподходящее время.

— Ольгерда, Лим мне как сын. Я очень за него переживаю. А он ни о чем не рассказывает! У вас это давно началось?

Умная бы девушка промолчала, мило улыбнулась и на этом закрыла бы тему, однако я, во-первых, не была умной девушкой, во-вторых, была в плохом настроении, в-третьих, мне не нравилась тетка Блондина.

— Началось в день моего поступления в Университет, — сообщила я. — Давненько.

Пани ня Монтер прикрыла глаза.

— Что ж, — сказала она, словно ныряла головой в ледяную прорубь, — если мальчик так решил, нам остается только принять его выбор.

— Вы говорите это с такой скорбью, будто вам на самом деле категорически не нравится его выбор, — заметила я. — Тем не менее я прошла почти все ваши испытания. Если учесть, что моя бальная карточка на королевский бал уже вся расписана, думаю, можно считать, что я прошла конкурс. Я даже королевой стать достойна, а вы переживаете за графский титул.

— Совершенно не факт, что вы пройдете завтрашнее собеседование, — отметила пани ня Монтер ядовито. — И королевами учатся быть с рождения, а не вылезают на трон из трущоб.

— Вылезают… что за слова! Вы, пани ня Монтер…

На мое плечо опустилась чья-то тяжелая рука и так ласково сдавила его, что я поняла — синяк будет.

— Тетя… Ольгерда, — промурлыкал Блондин. — Я так рад, что вы мило общаетесь!

Я покосилась на своего «жениха». Не зря, не зря мы столько лет были врагами — он сразу все понял по моему взгляду и плечо отпустил.

— Но нам нужно идти на завтрак. — Блондин взял мою ладонь и шумно ее чмокнул, а потом потащил меня за собой. Сзади пыхтел Отто, который разрывался между желанием остаться инкогнито и желанием меня защитить.

Как только мы скрылись с глаз дамы, Лим остановился и повернулся ко мне.

— Ты! — прорычал он.

— Она первая начала! — Я тоже набычилась.

— Ты мне должна, Ола, ты помнишь об этом?

Внезапно Блондин прижал меня к стене в объятии. Рядом прошла смеющаяся стайка конкурсанток.

— Я все помню и веду себя как нужно, — просипела я в его грудь. — Отпусти, Блондин, я задохнусь сейчас! Я всегда исправно плачу по долгам, даже если мне при этом кое-кого убить хочется!

— Смотри мне, — пригрозил Лим, но отпустил.

Я поправила платье и рявкнула на Отто:

— А ты чего? Меня тут… зажимают, а ты молча стоишь!

Отто сделал страшные глаза и развел руками. Типа — я не хочу рисковать быть узнанным, а с Блондином ты сама справишься.

После завтрака девушек распределяли по каретам. Конечно же со мной рядом села Лидия со своей подружкой. Я-то намеревалась подремать, пока мы будем ехать к королевскому выставочному центру, но Лидия пересадила Отто к остальным дуэньям на сиденье напротив, а сама села рядом, взяла меня за руку и восхищенно воскликнула:

— Ольгерда, тебе завидуют все девушки!

— Почему? — вяло спросила я.

— Потому что вчера вечером возле твоей комнаты было аж двое парней! А граф ня Монтер объявил тебя своей невестой, мы слышали, как он разговаривал с главной фрейлиной!

— Было бы чему завидовать, — вздохнула я.

— У меня есть мысль. А давай сделаем двойную свадьбу! Представляешь, какое это будет событие — на весь регион! Ты будешь выходить за ня Монтера, а я за Иргу! Представляешь?

Я представила это в красках и потеряла дар речи. Отто тоже, потому что не сдержался и захрюкал, давясь смехом. Рианна толкнула его в бок, но все усилия полугнома взять себя в руки привели только к новым хрюкам.

— Думаю, — сказала я, — нет, уверена, что у нас, в Чистяково, это однозначно будет событием века.

Отто всхлипнул.

— Что с вами? — заволновалась Лидия.

— Это… это всегда так трогательно — выдавать замуж свою воспитанницу, — выдавил Отто. — Прямо слезы на глаза наворачиваются, ы-ы-ы…

— Вы не переживайте, — утешила его девушка. — Очень часто дуэний потом берут в няни, уверена, что граф ня Монтер будет очень рад.

— Да уж, он будет очень рад видеть меня нянькой своего ребенка, — подтвердил Отто, вытирая слезы.

Я уткнулась лбом в колени и засмеялась.

— Ольгерда? — Лидия встревоженно прикоснулась к моей спине.

— Прости, но у меня это нервное. Очень нервное.

— Понимаю. А еще я думаю, как элегантно будет смотреться Ирга в черном костюме на свадьбе!

— А почему в черном? — заинтересовалась я. — Женихи же традиционно в белом, как и невесты. Цвет чистоты помыслов и намерений, как там жрецы говорят? Чтобы войти в брак, как новорожденному ребенку в пеленке, и познать новый мир супружеской жизни.

— Ой, что ты! Ирга носит только черный цвет. Просить его надеть светлое — это будет слишком жестоко. А жена должна уважать вкусы своего мужа.

— Поняла, Ола? — спросил Отто.

Я заскрипела зубами. Жестокость, тоже мне! Да его никто и не заставлял, я просто попросила.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});