Не имей сто рублей - Макар Сарматов

— Волк, Содику.

— На связи, — сразу откликнулся я.

— Пост взяли, все живы, можете подъезжать.

— Принял, выезжаем, вы нас увидите.

— По машинам, — скомандовал я уже громче, и наш скромный отряд стал собираться и грузиться.

Подъехали к посту через полчаса, всё же, дорога была не для машин. Наши разведчики все уже были там, и было трое местных, связанных по рукам и ногам.

Двое совсем ещё мальчишки, и только один взрослый мужик, которому сильно наподдали. Под левым глазом была большая гематома, так что, он с левой стороны был очень похож на опухшего китайца. Наверное, оказал сопротивление. В голове у меня мелькнули смутные подозрения, не может такого быть, чтобы агрессивный кишлак, который живёт грабежами и налётами, на посты охранения послал неопытных юнцов. Я отозвал Шакура в сторонку, и спросил, как всё прошло.

— Нормально, эти двое спали, дежурил только вон тот. Парнишек повязали без проблем, а тот, здоровый гад, хотел понять шум, вот и досталось.

— Шакур, я рад, что никого не убили. Ты просто не представляешь, как это хорошо.

— Почему?

— Думаю, этот кишлак к набегам не причастен.

— Уверен?

— Нет, но завтра всё выясним. Ладно, разговаривать с ними нечего, ребятишки напуганы, а мужик вон, волком смотрит, ничего сейчас не скажет, у него зло кипит. Грузите их в пикап и поехали дальше. Связанных кинули в кузов, потом наши душманы (ничего обидного в этом слове нет, душман это — солдат веры, тот, кто служит по зову сердца, а вот, сарбоз — это тоже солдат, но призывник.) вернули мне Пистолет-пулемёты и разобрали своё оружие.

Люди расселись по местам, и мы продолжили движение. Дорога по хребту после приключений в ущелье, казалась магистралью. Из горного массива плавно переходила в высокие сопки, и была накатана как хорошая грунтовка. Ехали без света, дав водителям очки ночного видения. Здесь можно было не опасаться, что куда-нибудь влетим, всё было ровно и гладко. На подъезде к кишлаку нашли хорошую низину между сопок, туда и спустились.

Файзуло и его расчет развернули миномёт, и мы пошли с ним искать наблюдательный пункт. Рома и Мишка знали своё дело и, забрав своих напарников — Шакура и Абдула пошли искать позиции и окапываться там. Харез и Назир тоже не дремали и ушли выбирать себе точки наблюдения подходов к этой низине. Работа кипела. Только нашим пленникам было не сладко. Поставьте себя на их место. Кому приятно валяться в кузове машины связанными и с кляпами во рту?

Мы с Файзуло нашли две прекрасные позиции, кишлак был как на ладони. Одну как основную, другую, если придётся отходить. Доложились Роман и Мишка, они тоже начали обустраиваться. Оставалась только одна решённая проблема — нехватка радиосвязи. Пришлось беспокоить Шакура и сказать, чтобы отдал ещё одну рацию миномётчикам. В принципе, справимся, у снайперских пар было по одной рации, у меня с Батуром тоже одна на двоих. А вот миномётчикам надо было две. Файзуло должен был оставаться на НП и корректировать огонь. Правда, огня этого было — всего четыре мины, но как сказал Роман, наш миномётчик был опытным, и можно быть уверенным, что положит мину, куда надо. Шакур принёс рацию, отдал старшему расчёта и умчался назад к Ромке. Мы проверили связь, всё было прекрасно. Старший расчёта команды понимал и умел обращаться с этим устройством. Я не стал оставаться с командиром миномётчиков, дабы не отвлекать его, когда он принялся за работу с дальномером, устанавливая координаты наведения.

Спустившись к машинам, подошёл к старику и поинтересовался, как у них дела.

Он очень волновался, его охрана тоже, скорей всего, изнывая от безделья. Я постарался их успокоить и сказал, чтобы расслабились и отдыхали, до рассвета оставалась пара часов.

Взяв флягу с водой, направился к пленным. Они не спали, а старший из них пытался развязаться. Когда я залез в кузов, все уставились на меня испуганными глазами. Как нашкодившие и пойманные детишки. Я помотал головой и сказал:

— Ах, не хорошо дорогой, видно тебе мало досталось. Хочешь, добавлю ещё?

И мужичок зло блеснул на меня глазами. Молодые же притихли, боясь, что и им достанется.

Я обернулся к ним и спросил:

— Пить хотите?

Юноши дружно закивали.

— Рты развяжу, кричать не будете?

Вновь синхронно замотали головами, только в отрицательном жесте. Я подтянул одного из них и прислонил спиной к кабине, развязал кляп и дал напиться из фляги. Пил он жадно, проливая воду на себя.

— Да не торопись ты так, не отберу, пока не напьешься.

Он в ответ промычал: «Угу», — и стал пить более размеренно. Когда напился, я хотел завязать кляп на место. Но парнишка умоляюще стал говорить:

— Не надо, я шуметь не буду. Если бы вы хотели нас убить, то убили бы не задумываясь.

— А ты не боишься, что мы можем много бед наделать в вашем кишлаке?

— Крик мой всё равно никто не услышит, предупредить не смогу, я связан, и вон эти двое, постоянно здесь, — и он указал на охрану старейшины.

— Хорошо, надеюсь, от тебя проблем не будет, — и я не стал завязывать ему рот. Подтянул второго молодого к кабине и так же прислонил. Развязал рот и дал напиться.

— А ты? Обещаешь вести себя тихо?

— Да, да, конечно, шума не будет.

— Поверю на слово, но если будут проблемы, пристрелю и не посмотрю, что вы ещё не мужики, — и я продемонстрировал свой ГШ. Парнишки отстранились, но промолчали. Потом, посмотрел в сторону мужика, и скорее, сам себе сказал:

— А что мне с тобой делать, дост? Ты, вон какой ретивый, рот развяжи, кусаться начнёшь. Как нам с тобой быть? Пить, небось, тоже хочешь?

Мужик утвердительно кивнул.

— Кричать и кусаться не будешь? — и снова утвердительный ответ, показывающий, что он принимает правила игры.

— Хорошо, поверю, — и подтянул его спиной к борту, снял кляп и тоже напоил.

— Ну что же, раз мы пришли к взаимопониманию, можно и поговорить. Только не кидайтесь отвечать все сразу, кого спрашиваю тот и отвечает. Усекли?

В ответ кивание головами.

Как выяснилось, мужика звали Анзур, с ним был его сын, а второй парнишка из беженцев.

Что за беженцы? Да из кишлака КаркАб, неужели мы не знаем, что американцы бомбили соседний кишлак? Мы знали, и знали, почему его бомбили. А когда я ему назвался как Гургый Хан, тогда он вообще залопотал как заяц. Клялся, что в их кишлаке американцев нет, и что мы друг другу не враги. Пришлось его успокоить, сказав, что кишлаку ничего не угрожает, если они докажут, что не причастны к ограблению жителей МиранзаИ. И тут его прорвало, он ругался и поминал плохими словами какого-то Важита. Я осадил его словесный поток.

— Успокойся и расскажи всё по порядку. А то, если не прекратишь, в морду дам.