Последний Порог - Роберт Сальваторе

— Ну, тогда скажи это вслух, — потребовала она, когда в ответ на её взгляд Афафренфер не шелохнулся.

— Думаю, она была похищена или убита, — сказал монах.

— У неё с Дриззтом не всё было гладко, — напомнила Амбра о наблюдении, которое сделали они с Афафренфером за последние несколько дней и даже до этого, в море.

— Она бы не ушла вот так, — возразил Афафренфер, качая головой. — Только не она. Леди Далия не бежит с поля боя.

— Даже от любовной ссоры?

Афафренфер замолчал, но только на мгновение, затем отрицательно покачал головой. Он не слишком хорошо знал Далию, но считал, что получил довольно чёткое представление о мотивациях эльфийки за месяцы, проведённые рядом с ней.

— Я спорю с тобой только из страха, что ты прав, — призналась Амбра.

— Тогда зачем ты привела меня в доки?

— Если бы ты похищал кого-то, чтобы продать работорговцам или заставить служить се, стал бы ты держать её во Вратах Балдура с нами, её друзьями, расхаживающими поблизости?

— А если ты убил её, где лучшее место, чтобы избавиться от тела? — моментально парировал Афафренфер.

— Да, и будем надеяться, что это не так.

Афафренфер чистосердечно согласился с этим мнением. Он редко встречал в своей жизни дух товарищества, за исключением своих длительных отношений с Парбидом. Он не думал, что это возможно, когда они впервые покинули Гонтлгрим, когда он вышел из комплекса под большим принуждением и в компании тех, кто убил его дорогого Парбида. Но Афафренфер начал считать этих четверых, даже дроу, который нанёс роковой удар, больше, чем просто спутниками. Ему нравилось сражаться бок о бок с ними, отрицать это было бы ужасной ложью.

Пока он шёл с дварфой по докам, он вспоминал звёздную ночь в открытом море на Мелком Шкипере. Афафренфер не мог заснуть и поднялся на палубу. Там на носу корабля стоял Дриззт и рассеянно смотрел на море и небо.

Афафренфер направился к нему по привычке тихо, но прежде чем обратился к Дриззту, он понял, что дроу уже вёл тихую беседу, с самим собой.

Дриззт, этот самый странный бродяга дроу, говорил сам с собой, используя спокойствие ночного моря, чтобы разобраться в своих мыслях и страхах. И судя по его тону, дроу уже хорошо прошёлся по своей текущей жизненной ситуации и нашёл ответ, его слова явно подкрепляли то, что было в его сердце.

— Поэтому и теперь я вновь говорю, что я свободен. И говорю это с уверенностью, — провозглашал Дриззт самому себя. — Поскольку я принимаю то, что живёт в моём сердце, и осознаю те убеждения, которые выступают самым верным ориентиром на этом пути. Мир может быть раскрашен в различные оттенки серого, но мне не сложно различить грань между добром и злом, и никогда не было. И когда этот принцип сталкивается с установленным законом, к дьяволу такой закон!

Дриззт продолжал, но Афафренфер отошёл потрясённый, и не словами, а самим действием. В монастыре Жёлтой Розы Афафренфер научился похожему приёму. Он научился погружаться в глубокую медитацию, в состояние пустоты, а затем искусно сдвигать безграничный транс, используя это предельное спокойствие для внутренней беседы, чтобы разобраться в сумятице своих чувств. Не произнося слова вслух, но, безусловно, используя подобный монолог, который вёл Дриззт на носу корабля той тёмной ночью.

Та ночь оказалось поучительной, поскольку монах осознал, что жизненный опыт, который он приобретал с этими спутниками, существенно отличался о того, что он получил в Кавус Дун. Конечно, здесь у него не было ничего столь же значительного, как его отношения с Парбидом, но было другое, чего он не мог отрицать. В отличие от Рэтсиса, Бола и других из Кавус Дун — на самом деле и от Парбида тоже, хотя Афафренфер боялся себе в этом признаться — эти компаньоны не оставят его позади. Даже Энтрери, самый грубый и наиболее жестокий из всех, не бросил бы его в беде.

Локоть Серой Амбры оторвал монаха от размышлений.

— Помнишь, эту парочку? — спросила дварфа, едва шевеля губами, и так тихо, что больше никто не мог услышать.

В прошлый раз Афафренфер не обратил на них внимания и попытался вспомнить.

— Когда мы впервые сошли с корабля, — подсказала Амбра, и тогда он действительно вспомнил.

А ещё Афафренфер заметил, что эти двое, пожилой багорщик и мужчина средних лет, снова смотрели на него и дварфу с более чем мимолётным любопытством. Он оставил в памяти заметку и посмотрел наМелкого Шкипера, пришвартованного неподалёку.

— Ты думаешь о том же, что и я? — спросила дварфа.

— По-моему, да, — прошептал Афафренфер в ответ, а потом более громким голосом добавил, — А теперь у меня ни монетки. Надеюсь, капитан Каннавара даст мне работу, пока мы опять не вышли в море.

После чего монах и дварфа поднялись на борт Мелкого Шкипера, и Афафренфер даже не удосужился попросить у капитана плату, а просто остался на корабле, схватил швабру и принял вид крайне занятого работника, как только Серая Амбра направилась на рандеву с Дриззтом и Энтрери.

Одним из величайших уроков, которые постиг Афафренфер за годы в монастыре Жёлтой Розы, было простое терпение, и сейчас он практиковал его в действии.

Он хотел бы понаблюдать за перемещениями этих двух рабочих, принимая во внимание весь тот интерес, который они проявляли к нему и его друзьям.

После тщетного многочасового поиска по тавернам Врат Балдура Дриззт направился через весь город для встречи с Артемисом Энтрери в гостиницу, где жил убийца.

На каждом шагу его преследовали смешанные чувства.

У Дриззта имелось слабое подозрение, где бывала Далия до того, как исчезла, и где она действительно проводила большую часть своего времени без него.

Он не знал, насколько далеко продвинулись её отношения с Энтрери. Конечно, он давно догадывался, что между ними что-то было. Ещё в Гонтлгриме разумный меч Коготь Харона завладел мыслями Дриззта, чтобы превратить его подозрения в убийственную ярость против человека. Даже когда Дриззт осознал вмешательство меча и таким образом отмёл его нашёптывания, он не мог отрицать, что Коготь взял над ним власть из-за самой настоящей ревности, которая будоражила его мысли.

Во время путешествия из Лускана Далия много времени провела с Энтрери. Дриззт часто видел её за работой с парусами рядом с человеком, и всегда эти двое были заняты разговором.

Там между ними вполне могла пробежать искра, та, что выходила за пределы их общего понимания глубоких эмоциональных шрамов друг друга.

Дриззт безусловно был бы лжецом, если бы утверждал, что его не беспокоила мысль о свидании Далии с Энтрери.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});