ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ. Том 1 - Владимир Ленин

А русская буржуазия «слушает да ест». Пока «интеллигенция» ищет новых путей, она предпринимает гигантские постройки железных дорог в свои колонии, создавая себе там рынок, неся в молодую страну прелести буржуазных порядков, выращивая с особенной быстротой и там промышленную и земледельческую буржуазию и бросая массу производителей в ряды вечно голодного безработного люда.

Неужели же социалисты всё ещё будут ограничиваться сетованиями о неправильных путях и доказывать непрочность капитализма… медленным нарастанием числа фабрично-заводских рабочих!!?

Прежде чем перейти к этой ребячьей идее[202], нельзя не упомянуть о том, что г. Ник.-он крайне неточно передал критикуемое место статьи г-на Струве. В статье его сказано буквально следующее:

«Если автор (т. е. г. Ник.-он) указывает на различие в составе русского и американского населения по роду занятий – для России принимается, что 80% всего занятого хозяйственной деятельностью (erwerbsthatigen) населения занято сельским хозяйством, а в Соединённых Штатах только 44% – то он при этом не замечает, что капиталистическое развитие России именно и будет работать над уменьшением этой разницы 80–44: в этом, можно сказать, состоит его историческая миссия».

Можно находить, что слово «миссия» поставлено здесь очень неудачно, но мысль г-на Струве ясна: г. Ник.-он не заметил, что капиталистическое развитие России (он сам признаёт, что развитие это действительно капиталистическое) будет уменьшать сельское население, тогда как это – общий закон капитализма. Следовательно, г. Ник.-ону, чтобы опровергнуть это возражение, следовало показать или 1) что он не упустил из виду этой тенденции капитализма, или 2) что капитализм не имеет этой тенденции.

Вместо этого г. Ник.-он принимается за разбор данных о числе наших фабричных рабочих (1% населения по его счёту). Да разве у г. Струве говорится о фабричных рабочих? разве 20% населения в России, 56% в Америке, это – фабричные рабочие? разве понятия: «фабричные рабочие» и «население, занятое не сельским хозяйством» – тождественны? Можно ли оспаривать, что и в России уменьшается доля населения, занятого сельским хозяйством?

После этой поправки, которую я считаю тем более необходимой, что г. Кривенко уже раз в этом же журнале переврал это место, перейдём к самой идее г. Ник.-она о «плохом исполнении миссии нашим капитализмом».

Во-первых, нелепо отождествлять число фабрично-заводских рабочих с числом рабочих, занятых в капиталистическом производстве, как это делает автор «Очерков». Это значит повторять (и даже утрировать) ошибку мещанских российских экономистов, начинающих капитализм прямо с крупной машинной индустрии.

Разве миллионы русских кустарей, работающих на купцов из их материала за обыкновенную заработную плату, – заняты не в капиталистическом производстве? Разве батраки и подёнщики в земледелии получают от хозяев не заработную плату и отдают им не сверхстоимость? Разве рабочие, занятые строительной промышленностью (быстро развившейся у нас после реформы), – не подвергаются капиталистической эксплуатации? и т. д.[203]

Во-вторых, нелепо сравнивать число фабричных рабочих (1 400 000) со всем населением и выражать это отношение процентом. Это значит прямо-таки сравнивать величины несоизмеримые: население трудоспособное с нетрудоспособным, занятое производством материальных ценностей с «идеологическими состояниями» и т. д. Разве фабрично-заводские рабочие не кормят каждый известное число нерабочих членов семьи? Разве фабричные рабочие не кормят – помимо их хозяев и целой стаи торговцев – кучу солдат, чиновников и т. п. господ, которых вы прикладываете к земледельческому населению и противополагаете всю эту кашу фабрично-заводскому? Разве, затем, нет на Руси таких промыслов, как рыболовство и т. п., которые опять-таки нелепо противополагать фабрично-заводской промышленности, соединяя их с земледелием? Если бы вы хотели получить представление о составе населения России по его занятиям, следовало бы, во-первых, выделить особо то население, которое занято производством материальных ценностей (исключив, следовательно, нерабочее население, с одной стороны, а с другой – солдат, чиновников, попов и т. п.), и, во-вторых, попытаться распределить его по разным отраслям народного труда. Если бы не оказалось для этого данных, следовало бы и не браться за подобные расчёты[204], а не толковать пустяков об 1% (??!!) населения, занятом фабрично-заводской промышленностью.

В-третьих, – и это самое главное и самое безобразное искажение теории Маркса о прогрессивной, революционной работе капитализма, – откуда взяли вы, что «объединяющее значение» капитализма выражается в объединении только фабричных рабочих? Уж не заимствуете ли вы представление о марксизме из статей «Отечественных Записок» насчёт обобществления труда? Уж не сводите ли и вы его к работе в одном помещении? Но нет. Ник.-она нельзя бы, казалось, упрекнуть в этом, потому что он точно характеризует обобществление труда капитализмом на второй странице своей статьи в № 6 «Р. Богатства», правильно отмечая оба признака этого обобществления: 1) работу на всё общество и 2) объединение отдельных работников для получения продукта общего труда. Однако, если это так, то к чему же было судить о «миссии» капитализма по числу фабричных рабочих, тогда как эта «миссия» выполняется развитием капитализма и обобществления труда вообще, созданием пролетариата вообще, – по отношению к которому фабрично-заводские рабочие играют роль только передовых рядов, авангарда. Бесспорно, конечно, что революционное движение пролетариата зависит и от числа этих рабочих, и от концентрации их, и от степени их развития и т. д., но всё это не даёт ни малейшего права сводить «объединяющее значение» капитализма к числу фабрично-заводских рабочих. Это значит до невозможности суживать идею Маркса.

Приведу пример. В своей брошюре: «Zur Wohnungsfrage»[205] Фридрих Энгельс говорит о германской промышленности и указывает, что ни в одной другой стране, кроме Германии, – он говорит только о Западной Европе – нет такого количества наёмных рабочих, владеющих садом или кусочком полевой земли. «Деревенская кустарная промышленность, соединённая с садоводством или сельским хозяйством, – говорит он, – составляет широкое основание молодой крупной промышленности Германии»[206]. Эта кустарная промышленность, по мере возрастания нужды немецкого мелкого крестьянства, всё сильнее и сильнее растёт (как и в России – добавим от себя), но при этом СОЕДИНЕНИЕ промышленности с земледелием является условием не БЛАГОСОСТОЯНИЯ кустаря, а напротив – ещё большего УГНЕТЕНИЯ. Будучи привязан к месту, он вынужден брать какую угодно цену и потому отдаёт капиталисту не только сверхстоимость, а и крупную часть заработной платы (как и в России с её громадным развитием домашней системы крупного производства).

«Это одна сторона дела, – продолжает Энгельс, –но оно имеет и обратную сторону… С распространением кустарной промышленности крестьянство одной местности за другой втягивается в промышленное движение современной эпохи. Это революционизирование земледельческих местностей при посредстве кустарной промышленности распространяет промышленную революцию в Германии на гораздо большее пространство, чем это было в Англии и Франции… Это объясняет, почему в Германии, в противоположность Англии и Франции, революционное рабочее движение нашло такое сильное распространение по широкому пространству страны, вместо того, чтобы ограничиваться исключительно городскими центрами. И это же объясняет спокойный, твёрдый, неудержимый рост этого движения. В Германии ясно само собой, что победоносное восстание в столице и других больших городах только тогда будет возможно, когда и большинство мелких городов и большая часть деревенских областей созреет для переворота»[207].

Вот и смотрите: не только «объединяющее значение капитализма», но и успех рабочего движения зависит, оказывается, не только от числа фабричных рабочих, а и от числа… кустарей! А наши самобытники, игнорируя чисто капиталистическую организацию громадного большинства русских кустарных промыслов, противополагают их капитализму, как какую-то «народную» промышленность, и судят о «проценте населения, находящегося в непосредственном распоряжении капитализма», по числу фабричных рабочих! Это уже напоминает такое рассуждение г-на Кривенко: марксисты хотят всё внимание обратить на фабричных рабочих, но так как их всего только 1 млн на 100, то это – лишь маленький уголок жизни, и посвящать себя ему – всё равно, что ограничиваться работой в сословных или благотворительных учреждениях (№ 12 «Р. Б-ва»). Фабрики и заводы – такой же маленький уголок жизни, как сословные и благотворительные учреждения!! О, гениальный г. Кривенко! Вероятно, именно сословные учреждения производят продукты на всё общество? вероятно, именно порядки сословных учреждений объясняют эксплуатацию и экспроприацию трудящихся? вероятно, именно в сословных учреждениях надо искать передовых представителей пролетариата, способных поднять знамя освобождения рабочих?