Мечты роботов - Айзек Азимов

— Ничего?

— Абсолютно. Я разговаривал с учеными, техническим персоналом и даже студентами. Со всеми, кто хоть как-то общался с Джейн или ее видел. Их немного: должен признать, Мадариан действовал с большой осмотрительностью. Он позволял ей беседовать лишь с планетологами, у которых она могла бы почерпнуть нужные новые сведения. Их всего двадцать три. Двадцать три человека, которые вообще видели Джейн, и лишь двенадцать из них разговаривали с ней, а не просто обменивались любезностями. Я расспрашивал обо всем, что говорила Джейн. Они хорошо помнят ее слова, все они умные люди и понимают всю важность проблемы. Естественно, они сами стремились бы все вспомнить. Ведь разговаривали они с роботом, что само по себе производило неизгладимое впечатление. А тут еще голос звезды телевидения, — конечно, они запомнили все до мелочей.

— Но с помощью психозонда… — начал было Робертсон.

— Если бы хоть один из них пусть даже смутно вспомнил, что Джейн как будто сказала что-то очень важное, я бы уговорил его согласиться на испытание психозондом. Но мыслимо ли подвергать подобной процедуре добрых два десятка человек, для которых мозг — главный источник существования! Честно говоря, это ни к чему не приведет. Если бы Джейн назвала три звезды и упомянула, что в их системах могут быть обитаемые планеты, представьте, как это их ошеломило бы! Точно взрыв вулкана. Конечно, ни один из них этого не забыл бы.

— Значит, кто-то из них лжет, — мрачно произнес Робертсон. — Рассчитывает приберечь эти сведения для себя, чтобы потом прославиться.

— А как он это проделает? Вся обсерватория знает, с какой целью Мадариан и Джейн приезжали туда. Они осведомлены также и о цели моего визита. Если в будущем кто-нибудь из нынешних сотрудников вдруг представит совершенно оригинальную, но верную гипотезу об обитаемых планетах, то не только в нашей фирме, но и во Флагстаффе никто не усомнится, что это плагиат. Так что его ждет полный провал.

— Значит, ошибся Мадариан.

— Нет, в это я также не могу поверить. Конечно, Мадариан, как и все робопсихологи, был крайне неуравновешенным человеком. Видимо, причина заключается в том, что они привыкли общаться с роботами больше, чем с людьми. Это так. Но дураком-то он не был! В подобном вопросе он не мог ошибиться.

— Получается…

Но тут Робертсон исчерпал запас догадок. Оба зашли в тупик и несколько минут недовольно смотрели друг на друга. Потом Робертсон воскликнул:

— Питер!

— Что?

— Может быть, посоветоваться со Сьюзен?

Богерт весь напрягся:

— То есть?

— Позвоним Сьюзен и попросим ее приехать сюда.

— А что она, собственно, сможет сделать?

— Не знаю. Но ведь она робопсихолог и способна лучше, чем кто-либо другой, понять замыслы Мадариана. И кроме того, она… О, вы ведь знаете, у нее всегда было больше серого вещества, чем у любого из нас!

— Не забывайте, ей около восьмидесяти лет!

— А вам семьдесят. Ну и что?

Богерт вздохнул. Кто знает, быть может, за эти годы бездействия язвительности у нее поубавилось? И он сказал:

— Хорошо! Я ее приглашу.

Войдя в кабинет Богерта, Сьюзен Кэлвин внимательно оглядела все вокруг, прежде чем встретиться глазами с руководителем исследовательского отдела. Она очень постарела со времени своего ухода. Ее волосы стали белоснежными, лицо избороздили глубокие морщины. Она так похудела, что казалась почти прозрачной. И только ее проницательные глаза оставались прежними.

Богерт шагнул ей навстречу и протянул руку. Сьюзен Кэлвин обменялась с ним рукопожатием и произнесла:

— Для старика, Питер, вы выглядите вполне прилично. Но на вашем месте я не стала бы дожидаться будущего года. Уходите на пенсию, освобождайте место для молодежи. А Мадариан погиб. Неужто вы вызвали меня, чтобы предложить мне мое прежнее место? Так вы дойдете до того, что будете держать стариков еще год после их смерти.

— Нет, нет, Сьюзен! Я просил вас приехать… — Он замялся, не зная, с чего начать.

Но Сьюзен читала его мысли так же легко, как и раньше. Она села с осторожностью, какой требовали ее ревматические суставы, и сказала:

— Питер! Вы обратились ко мне потому, что дело плохо. Иначе даже мертвую вы меня ближе, чем на пушечный выстрел, не подпустили бы.

— Право же, Сьюзен!

— Не тратьте время на пустые разговоры! У меня на это никогда не хватало времени, даже когда мне было сорок, ну а сейчас тем более… Смерть Мадариана и ваш вызов явно связаны между собой. Случайное совпадение двух таких редчайших событий слишком маловероятно. Начните с самого начала и не бойтесь показать, какой вы дурак. Я уже давно заметила эту вашу особенность.

Богерт откашлялся с несчастным видом и принялся рассказывать. Она внимательно слушала, время от времени поднимала иссохшую руку, останавливая его, и задавала вопросы. Когда он упомянул интуицию, она презрительно фыркнула:

— Женская интуиция? Для этого понадобился такой робот? Как типично для мужчин! Вы не можете допустить, что женщина, которая делает правильные умозаключения, равна вам или даже превосходит вас по интеллектуальному уровню, и вы придумываете какую-то женскую интуицию.

— Но, Сьюзен, я еще не кончил.

Когда же он упомянул про контральто Джейн, она заметила:

— Иногда просто трудно решить, то ли возмущаться мужчинами, то ли раз и навсегда признать их всех абсолютными ничтожествами!

— Дайте же мне рассказать, Сьюзен, — сердито сказал Богерт.

Едва он кончил, Сьюзен сказала:

— Можете вы уступить мне кабинет на час-другой?

— Да, но…

— Я хочу изучить все: программу Джейн, сообщения Мадариана, ваши беседы во Флагстаффе. Надеюсь, вы разрешите в случае надобности воспользоваться вашим прекрасным лазерным телефоном, несмотря на его секретность, и вашим вычислительным устройством.

— Ну разумеется!

— Тогда избавьте меня от вашего присутствия, Питер!

Уже через сорок пять минут Сьюзен прошаркала к двери, открыла ее и позвала Богерта. Он вошел в сопровождении Робертсона, с которым она сухо поздоровалась:

— Привет, Скотт!

Богерт тщетно пытался угадать что-либо по ее лицу. Но это было суровое лицо старухи, которая не имела ни малейшего желания успокоить его. Он осторожно осведомился:

— Как вы думаете, Сьюзен, вам удастся нам помочь?

— Помимо того, что я уже сделала? Нет.

Богерт сердито сжал губы, но тут вмешался Робертсон:

— Что же вы сделали, Сьюзен?

— Я немного поразмыслила. К сожалению, сколько я ни старалась, никому другому привить эту привычку мне не удалось. Сначала я думала о Мадариане. Я ведь хорошо его знала. Он был умен, но легко возбудим и к тому же весь нараспашку. Думаю, Питер, вы ощутили приятную перемену, когда я ушла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});