Район-55 - Дмитрий Манасыпов

— До связи, Гриша.

Радио потрескивало, передавая в динамики только статику.

Майор щелкнул тумблером, отключив «Радий». Встал, сжав в ладони берет, и пошел к себе, аккуратно обходя все, что встречал на пути.

Бойцы, знающие привычки и повадки командира, тоскливо смотрели ему вслед. Они уже понимали, что кто-то не вернется назад. И пока неясным для них было только одно: кто?

* * *

Солнце заходило, ныряя в низкие, ставшие багровыми тучи. Ветер, дувший с запада, натащил их на полнеба.

На разбитой бетонке, ведущей к старому лагерю, вихрились пылевые смерчики. В перелеске, тянувшемся с обеих сторон дороги, с хрюканьем носились кабаны. К группе они перестали подбегать после того, как двоих одной удачной очередью срезал пулеметчик. Людей было больше, и мутанты это понимали, несмотря на свою непроходимую звериную тупость.

Группа Бармаглота бодро шагала вперед. Каждому было известно правило, что переживать о потерях можно будет, только вернувшись.

Терять внимание, отвлекаясь на гибель товарищей, нельзя. «Спецы», уже несколько лет ходившие в Район, прекрасно это понимали.

— Забелин, — Бармаглот позвал «фэйса» по переговорнику, — подойдите ко мне.

Капитан остановился на обочине, поджидая «конторщика» и осматривая людей, пытаясь определить ритм группы.

Бойцы шли ровно, никто не отставал и не выбивался вперед.

Да, капитан? — Забелин подошел к Бармаглоту — Что-то важное?

Да. — Спецназовец посмотрел на армейский КПК, закрепленный на предплечье. — Сейчас бу-

дем становиться на лежку. Впереди старый лагерь.

— Понятно-о-о… — протянул Забелин. — Так там вроде бы есть блокпост? Хоть и разрушенный, но…

— Майор, — Бармаглот посмотрел на «конторщика», — здесь я командую.

— Понятно. — Тот пожал плечами и развернулся, собираясь двинуться к группе. — Не поспоришь. Ваша правда.

Спецназовец хмыкнул. Протянул руку и придержал его за рукав:

— Да не обижайтесь вы… А, кстати, как вас полностью?

— Лев Георгиевич, а что?

— Не обижайтесь, Лев Георгиевич! — Улыбку Бармаглота было хорошо видно даже через забрало шлема. — Нельзя на блокпосту ночевать. Там… плохо там, короче.

— А что именно?

В глазах майора появился блеск, с которым Бармаглот уже сталкивался. Такое вот выражение глаз ему доводилось видеть только у одной категории людей, постоянно посещавших Район.

Ученые. Люди, которых «спецам» постоянно приходилось водить в Зону. Типы, готовые залезть в нору ополоумевшего вурдалака, если можно от такого поступка получить нужный им толк.

Поэтому Бармаглоту, определявшему таких людишек за километр, стало ясно, что Забелин — из них же.

— Хм… Подозреваем, майор, что там какая-то разновидность призрака. Не стандартная, возможно уникальная.

— А в чем это проявляется? — Забелин поймал ритм Бармаглота, пропустившего мимо себя почти всю группу и только тогда шагнувшего ей вслед. — Как выявили, что именно призрак?

— Я смотрю, — спецназовец покосился на него, — вы, Лев Георгиевич, разбираетесь в местных животинах?

Майор, перевесив поудобнее автомат, утвердительно кивнул головой:

— Что есть, то есть, капитан. Доводилось работать со многими образцами.

— На Большой земле? Или как?

— Да и здесь тоже бывало. Я же не первый раз в Районе. Разве что, — Забелин немного сбился с шага, — раньше вот такими прогулками не увлекался.

Бармаглот сделал себе зарубку в голове, подтверждающую мелькнувшую недавно догадку. Как он и предполагал, «конторщики» здесь уже бывали. То-то же, идут и не удивляются ничему…

— Ну, так вот…

Блокпост, бывший когда-то одними из ворот в Район, давно превратился в место, где человеку находиться нельзя.

Сразу после гипера и созданной им катавасии военные пытались восстановить это место, вернуться на блокпост, удобный для наблюдения и контроля за проходящими в Район рейдерами.

Не срослось. Несколько попыток занять блокпост заканчивались одним и тем же. Смертью минимум трети личного состава.

Разводящий караула отходил от поста на несколько шагов, а когда оборачивался, постовой уже лежал с разорванной глоткой.

Боец отворачивался от своего товарища на минуту — поправить шнурки на ботинках, повернувшись, видел того посиневшим, висящим под потолком и удерживаемым непонятной силой.

Сканирование в различных диапазонах ничего не дало. Никаких следов ни призраков, ни кого-либо еще. И, как ни странно, на территории недалекого лагеря не было ничего подобного. Там переночевать можно было спокойно. Если, конечно, не напороться на обычных противников.

— Вот в связи с этим, — Бармаглот посмотрел на Забелина, — мы в лагерь и топаем.

— Ясно. Ну, в лагерь так в лагерь.

Тем временем группа втягивалась на территорию разрушенного места детского отдыха, бывшего некогда главной отправной точкой вольных бродяг…

Старые, обветшавшие коробки корпусов с провалами окон-глазниц…

Перекосившийся забор с облупившейся от времени краской на досках…

Стены, покрытые густым слоем «черной плесени»…

Заросли сухих бустылей, торчащих повсюду…

Выцветшие сигаретные пачки, каким-то чудом не унесенные ветром…

Проржавевшие пустые консервные банки, валяющиеся в избытке вокруг…

Стекло бутылок, хрустящее под подошвами тяжелых ботинок…

Много пожелтевших, отшлифованных дождями костей…

И гильзы, гильзы, гильзы…

— Командир, — возникший в проеме Дихлофос кашлянул, — посты я расставил. Сейчас поесть приготовим. Я схожу окрестности гляну.

— Хорошо. — Бармаглот одобрительно кивнул. — Возьми с собой капитана Иванова. Он просил.

Сержант ушел. Через какое-то время за окном, затянутым куском полиэтиленовой пленки, найденной бойцами в подвале, послышались его отрывистые команды.

Майор Забелин и Бармаглот расположились в одной из трех комнатушек полуразвалившегося дома, где остановилась группа. Сейчас они полулежали на снятых рюкзаках. Бармаглот, закинув ноги на снятый «броник», курил, вспоминая прошедший день.

Группа прошла первую часть пути хорошо. От графика не отклонились. Завтра с утра, при условии раннего выхода, должны были добраться до Колымы. Этим капитан был доволен.

А вот потеря двоих проверенных бойцов, вспыхнувших живыми факелами, угнетала его все сильнее. Казалось бы, что лично он мог сделать? Как помешать?! Ведь оба были в Районе постоянно, знали все его ловушки…

Бармаглот чуть прикрыл глаза, отматывая назад пленку собственного документального фильма.

Вот он осторожно шагает за идущим впереди пулеметчиком. Сзади аккуратно идут «конторщики». Краем глаза Бармаглот замечает, как колышется горячий воздух справа, показывает им на него рукой.

Дихлофос в голове маленькой колонны тщательно выбирает каждый участок грунта, на который наступает. Узенькую, еле заметную тропинка между тесно посаженными «конфорками», ограниченную неоплавленными головками болтов, группа проходит очень медленно.

Но тем не менее они идут вперед. Постепенно становится видно, где кончается этот странный коридор, созданный Районом. Через двадцать минут после начала прохождения Дихлофос наконец выходит на чистый кусок земли. Крутит головой по сторонам, проверяет маршрут оставшимися болтами. И одобрительно машет рукой.

Группа выбирается следом за ним. Бойцы смахивают пот, выступивший на лице у каждого. Дошли!

— Молод… — Бармаглот не успевает сказать начатое…

Сзади — бешеные человеческие крики и торжествующий рев двух взметнувшихся огненных гейзеров. И двое его, капитана Александрова, людей, вспыхнувших газовыми факелами, где-то ошибившихся и сейчас погибающих. Страшной, как и всегда в Районе, смертью.

В дверь кто-то постучал, оторвав его от воспоминаний.

— Да!

Один из бойцов, появившись в дверях, занес разогретые банки и кружки с кипятком, парившие в холодном вечернем воздухе. Поставив все это богатство на покосившийся подоконник, он залез в карман и достал сублимированный хлеб в упаковке из фольги.

— Спасибо, Саша, — сказал Бармаглот. — Сами-то поели?

— Да, командир. — Спецназовец повернулся в дверях, едва не задев притолоку коротким ежиком волос. — Сейчас половина отбиваться будет. Дихлофос не сказал, во сколько выходим. Не подскажете?

— Как рассветет нормально, так и выйдем. — Бармаглот распечатал хлеб, понюхав со свистом улетучивающийся воздух. — Так что давайте спать, кто свободен. Сам дождись Валеру. Решите, кто и как на посты выходит, зайдете доложить.

— Гут. — Боец повернулся и вышел.

Какое-то время Забелин и Бармаглот молчали, поедая рис с говядиной из стандартного армейского сухого пайка. Есть после последнего марша хотелось очень сильно. За время перехода группа умудрилась сделать всего один привал. Оно того стоило. Бармаглот рассчитывал выйти к цели через полтора дня. Но не загадывал. Этого он не любил.