Любовные утехи богемы - Вега Орион

Не придумано истинней мига,

чем раскрытые наугад —

недочитанные, как книга, —

разметавшись, любовники спят.

Андрей Вознесенский

Мировая художественная культура весьма оскудела бы, если бы из нее изъяли эротическую живопись и отдельные произведения скульпторов — того же Родена, к примеру. Листая монографию об эротической живописи Э. Фукса, трудно не высказать одно наблюдение. Если мужские половые органы на протяжении всех веков изображали полностью — на греческих краснофигурных и чернофигурных вазах, китайских миниатюрах, то женские половые органы — как правило, лишь обозначали… До XIX века сей «предмет» как бы обожали тайно — его нельзя было потрогать, ощутить руками осязая. И только на рубеже XIX–XX веков наступает перелом.

Матисс позволял половым органам своих одалисок соскальзывать в сторону от бедер, и они становились лишь пересечением линий на рисунке, Пикассо никогда не прибегал к уверткам, изображая их во всем великолепии и величии.

Несомненно, Роден выступал не только как исследователь, но и как поэт человеческой фигуры. Он полагал, что «в человеческом теле нет ни одной мышцы, которая не реагировала бы на наши эмоции. Мышцы выражают спокойствие, гнев, счастье или отчаяние. Руки могут смеяться так же чутко, как глаза и губы. Но чтобы прочитать это, нужна необходимая подготовка».

Молодым скульпторам он советовал:

«Никогда не смотри на человеческое тело как на ровную поверхность, но всегда старайся почувствовать в каждой выпуклости мышцы или кости, которые находятся под кожей».

Ни в одной стране мира тогда не изображали обнаженное тело столь охотно, как во Франции. В сверхизобилии картин, выставляющихся в салонах, все-таки попадались правдивые пейзажи и натюрморты, реже портреты (скульптурные работы реже живописных), но почти невозможно было найти холсты и статуи, по-настоящему правдиво и значительно представлявшие обнаженное тело. Скандалы вокруг творчества Курбе и Мане разыгрывались с особенной силой, когда эти мастера посягали на жанр, где считалось недопустимым задевать общепринятые условности.

Роден и сам мог почувствовать это в истории с «Бронзовым веком» (1877 г.). Скульптуры этого мастера предоставляют в распоряжение балетмейстера обширнейший репертуар движений. Танцовщицы Дега гораздо менее «балетны». Во многом близкие к пониманию механики жеста, Роден и Дега расходятся в подходе к восприятию обнаженного тела. Пожалуй, с наибольшей очевидностью это проступает в его статуэтках, оставшихся почти неизвестными публике, — в то же время Ренуар считал его величайшим скульптором своего поколения.

Огюст Роден, как и Дюма-отец, успевал все: и любить своих бесчисленных женщин, и работать как каторжник.

Сергей Лифарь рассказывал в одной из своих книг, что уже далеко немолодого скульптора покорило совершенство искусства Вацлава Нижинского — танцора он увидел во время дягилевских «Русских сезонов» в Париже. Роден загорелся мыслью сделать его портрет, и вскоре Нижинский начал ему позировать. Но однажды во время очередного сеанса Дягилев устроил скандал.

Придя в мастерскую, он увидел, что от усталости и сам мастер, и его натурщик уснули. На столе стояла полупустая бутылка вина. Скульптор был в преклонном возрасте, и буквально от нескольких капель выпитого сразу захмелел. Нижинский был молод, зато пить совершенно не умел. Ему тоже одного глотка оказалось достаточно, чтобы опьянеть.

И этого немногого оказалось достаточно, чтобы Дягилев категорически запретил юноше позировать. Для молодого любовника Дягилев был чуть ли не Богом во плоти: он не посмел ослушаться.

Надо полагать, об этом остается горько сожалеть. Вполне возможно, мы лишились одного из лучших роденовских произведений.

Что на самом деле тогда произошло в мастерской — неизвестно. Оказался ли скульптурный набросок чрезмерно эротичным? Действительно ли Роден дал серьезный повод Дягилеву подозревать его в гомосексуальных связях? Или же вспышка ревности была вызвана излишней мнительностью Дягилева и проведена в «профилактических» целях? Об этом знали только трое. И все они хранили молчание об этом происшествии. Набросок был уничтожен.

Во всяком случае, не является тайной то, что отдельные работы Родена — как слишком смелые, музеи и поныне не решаются выставлять на всеобщее обозрение — хранятся в запасниках. Например, «Вечный идол» и другие. В 1957 г. «Поцелуй» на выставку в Канзас-Сити так и не был допущен — организаторы сочли, что работа эта может вызвать скандал…

Жером: оправдание Фрины

После успеха, который снискала ориенталистская литература, пришла очередь для живописи выходить на сцену. Энгр, Шассериу и Делакруа (если ограничиться только тремя наиболее значительными именами) много извлекли из восточных образов, чтобы затем, каждый по-своему, развить их чувственный аспект — в противоположность традиции, основанной Гереном, бароном Гросом и Жироде, уделявшей внимание в первую очередь аспекту героическому. Если Шассериу не прилагал много усилий, чтобы проявить себя, двое остальных тщательно изучали литературу, прежде чем взяться за работу над очередным полотном. И «Одалиски» Энгра своим появлением на свет были обязаны рассказам о путешествии леди Монтэгю; «Сарданапал» Делакруа был создан художником с опорой на Байрона.

Помимо этих трех великих личностей, Восток стал способом зарабатывать для многих незначительных художников; они, эксплуатируя эту тему, зарабатывали себе на пропитание, частный особняк в 17-м округе, орден Почетного легиона и место в Пяти академиях. На этой теме даже делались сказочные состояния. Как замечает Филипп Жюлиан, в 1840–1880 годах восточная тема давала замечательную возможность разбогатеть.

Рассказы путешественников только усиливали это впечатление. Казалось, что по ту сторону афинского меридиана любовь совсем другая и что она гораздо интереснее, чем любовь европейская. В частности, священные жрицы, которые, поговаривали, посвящали неофитов в секреты любви, снискали такую славу, химеричность которой не может вызывать сомнений. Во всяком случае, эти создания мечты были далеко не безопасными. Один астроном, приехавший в Индию, чтобы увидеть прохождение Венеры по солнечному диску, заметил их волнующую власть: «Достаточно редко случается, чтобы их очарование и их умения не покорили и затем не испортили тех, кто позволил себе попасться в их сети».

Жером — превосходный создатель немного фантастического мира, великий художник анекдотичного, забавного и колдовского, специалист по обнаженным рабыням, прозрачным завесам, пухленьким ручкам, упругим грудям с чувственными сосками, сверкающим украшениям и бесстыдным взглядам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});