Голубая кровь (СИ) - Гордиенко Татьяна Васильевна

Нейман подняла голову и посмотрела на самую нижнюю ступень лестницы. Кровь Леонарда так и не смогли смыть, и пятно осталось на плитах там, где он лежал. И этот кровавый след убитого ребёнка взывал о мести. Нейман ещё некоторое время размышляла, а затем решительно встала и пошла к своему последнему уцелевшему близкому человеку.

Изабелла, увидев вошедшую в комнату сестру, отослала рабынь. Она постаралась придать себе более бодрый вид, хотя видеть молчавшую, как рыба, Нейман сейчас ей было тяжелее всего.

«Ну почему она не умеет изливать своё горе как все нормальные люди? Она словно окаменела, я с ума с ней сойду! Ну что за странная у меня сестра? Лучше бы она перебила все вазы и зеркала во дворце, только бы не молчала и не слонялась как тень неприкаянная», — с отчаянием подумала Изабелла, опасаясь, как бы Нейман не тронулась рассудком от всего этого.

Нейман не то с задумчивым, не то отрешённым видом прошлась по комнате и остановилась неподалёку от Изабеллы, с волнением взиравшей на неё.

— Нейман, ты что-то хочешь мне сказать? — спросила Изабелла, вытирая слёзы. — Не молчи, скажи же что-нибудь! Ты не произнесла ни слова, с тех пор, как умерли Леонард и Мария. Возьми себя в руки, ведь ты всегда с достоинством и мужеством переносила все горести. Ты и я — мы остались вдвоём, но мы должны выжить, хотя бы ради друг друга и памяти наших родных.

— Да, Изабелла, ты права, я должна поговорить с тобой, — с трудом произнесла Нейман, будто она молчала целую вечность, — но только пошли на башню. Не хочу, чтобы нас услышали слуги.

Изабелла возражать не стала, словно чувствуя, что стены дворца теперь угнетающе давят на Нейман. Но ей сейчас уже было достаточно и того, что сестра хотя бы преодолела шок и стала снова говорить.

Сёстры поднялись наверх и прошли по мосту на площадку, находящуюся на башне. Изабелла села в одно из трёх кресел, стоявших там, а Нейман прислонилась спиной к одной из колонн, располагавшихся по всему периметру и поддерживавших крышу. Несколько минут обе молчали. Изабелла догадывалась, что Нейман хочет сказать нечто важное, и уже не плакала. Терианка стояла неподвижно, глядя вдаль. Она колебалась произнести то, что решила сообщить Изабелле. У неё не доставало мужества известить сестру о принятом решении. Ветер, царивший на этой высоте, обвевал последних из Эриндо своими холодными порывами. Терианка предчувствовала, что судьба ещё долго не подарит им тепла и радости, а потому…

Наконец Нейман повернула голову и посмотрела на сестру.

— Изабелла, ты должна покинуть Теру, — эти слова Нейман прозвучали как приговор Изабелле.

— Покинуть Теру? — непонимающе переспросила Изабелла.

Она готова была услышать что угодно, только не это. Слова сестры вызвали в ней недоумение и растерянность.

— Да. И чем скорее, тем лучше.

— Но ведь всего за одну неделю мы с тобой похоронили всех родных. И теперь ты хочешь, чтобы я уехала? — спросила Изабелла с болью и едва ли не обидой в голосе.

— Я не хочу похоронить тебя рядом с ними! — крикнула Нейман, срывая голос, и на минуту закрыла глаза, чтобы сдержать слёзы.

Никто не знал, как ей было тяжело принять это решение, и ещё труднее говорить о нём, буквально выгоняя сестру из дома. Но она должна спасти хотя бы эту, последнюю, дочь графини Ронды.

— Но почему? — спросила Изабелла.

— Изабелла, — тихо произнесла умаляющим голосом Нейман, — сделай, как я прошу. Ты многого не знаешь, но поверь мне, я хочу спасти тебя.

— Спасти? Но от кого?

— От Хауца, от людей, от Аулента, от смерти.

— Что ты говоришь, Нейман? Ты просто перенервничала и, наверное, бредишь.

— Нет, Изабелла. Я в своём уме, и он ясен, как никогда. Хотя именно сейчас я хотела бы сойти с ума и всё забыть. Но я не могу ни помешаться, ни умереть. Желание спасти тебя, ярость и жажда мести удерживают меня в этом мире. Я не могу покинуть этот свет, пока меня держат здесь незавершённые дела. Смерти мамы, Ноэми, Марии и Леонарда не были случайными.

— Ты хочешь сказать, что их убили не случайно и даже не из зависти к нашему положению в обществе и богатству? Если это так, то я хочу знать всё!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Изабелла перестала мять пальцами край своего покрывала и требовательно посмотрела на сестру.

— Это грязная игра, Изабелла, непонятная до конца даже мне. Тебе лучше ничего не знать.

— В таком случае, я останусь здесь и никуда не поеду. Тут похоронена наша семья, и ты не можешь выгнать меня отсюда, ведь ещё не кончился даже траур.

— Нет, ты уедешь, Изабелла! Ты будущая королева Альдеруса, и я обязана сохранить тебя живой и невредимой.

— Но ведь ты, Нейман, остаёшься здесь, и тебе тоже угрожает опасность. Ведь тебя тоже могут убить!

Нейман вздохнула и, отойдя от колонны, подошла к сестре.

— Изабелла, если бы меня убили, то сейчас были бы живы и мама, и Мария, и Леонард, а возможно, и Ноэми.

— Что? — удивлённо протянула Изабелла, глядя на сестру, стоявшую перед ней. — Тебя тоже хотели убить, а я даже ничего не знаю?

— Да, — сказала Нейман, опускаясь в соседнее кресло. — И я предпочла бы, чтобы ты ничего не узнала об этом.

— Но зачем и кому нужна твоя смерть? Кому ты помешала?

— Тебе хорошо известно, что Илария нас ненавидит. Вот, правда, за что — мне не известно. Так вот, это она подстроила ту аварию в институте.

— Ту самую, в которую ты попала?

— Да. Всё было рассчитано идеально, Ноэми должна была погибнуть или пострадать. Но вместо Ноэми в ловушку угодила я. Иларии всё равно, кто из нас пострадал бы, главное, она хотела причинить нам боль. Через два дня Ноэми случайно услышала один разговор. Это был тот самый день, когда поймали Лэс-Теру и в связи с этим отменили лекции.

— Да, это случилось в понедельник. Но о чём шёл разговор?

— Ноэми узнала, что в несчастном случае замешана Илария, которая всё спланировала.

— Почему Ноэми нам ничего не сказала?

— Она была в растерянности. Всё бы обошлось, ведь я почти не пострадала, но Ноэми выдала себя. Илария поняла, что её разоблачили, и всё рассказала отцу. Тот, видимо, решив помочь дочери, берёт кинжал и идёт к Ноэми, но он не смог убить её с одного удара и потому возвращается. Он естественно услышал, что Ноэми перед смертью всё мне рассказала. Он убивает Ноэми и скрывается, убив при этом и мою собаку. Хауц, оставшись без руки, видимо, передаёт дело в руки сына и посылает его устранить меня, как последнего свидетеля, и заодно отомстить за себя. Его сын берёт пистолет, садится на коня и мчится сюда, чтобы покончить со мной, пока я ничего не рассказала полиции. В это время я была с мамой в саду, в сумерках мы расстались, и я пошла к Измаилу. Но, едва сделав несколько шагов, я слышу, как мама кричит, назвав моё имя, а вслед за этим раздаются выстрелы и через секунду она падает. Этот убийца должен был убить меня, но мама ценой своей жизни спасла мою. Сын Хауца, стрелявший с большого расстояния в сумерках, не знал или не сразу понял, что попал не в меня, а в мою маму.

— Нейман, почему же ты ничего не сказала полиции? Ты знала, кто убийца и молчала? Как тебя понимать?!

— Я не хотела, чтобы убили ещё кого-нибудь. К тому же, кто убийца, я точно узнала лишь после похорон. Я дала шанс Хауцам самим сдаться, но они этого не сделали. Я допустила ошибку, Изабелла, непоправимую ошибку.

— Значит, Гио следил за Хауцами по твоему приказу?

— Да.

— Что же их побудило убить Леонарда? Ведь Гио сказал, что Леонарда убил Хауц.

— Не знаю, Изабелла, я сама такого не ожидала. Как только мы похоронили Ноэми и маму, я отправилась к Хауцу. Увидев меня, он удивился, так как считал, что я мертва. Я ему пригрозила расправой, если он и его сын не сдадутся полиции сами. Видит Бог, я не хотела крови, но желала справедливости. Но, видимо, Хауц не думал сдаваться и в доказательство того он убил Леонарда. Я предполагаю, он искал встречи со мной, но ему попался Леонард и он убил его. Хауц этим дал мне понять, что будет бороться со мной и не боится разоблачения. Это всё означает, что Хауц имеет что-то способное спасти его шкуру. Но что это такое? Чем он владеет, раз не боится закона? Что может вынудить человека пойти на столько убийств? Неужели просто желание угодить обиженной дочери? Я не могу ответить на это и потому прошу тебя, Изабелла, покинуть Аулент и Теру. Я боюсь, что следующей жертвой станешь ты.