Двадцать тысяч лье под водой (без указания переводчика) - Жюль Верн

— Главным образом та поразительная скорость хода, которую вы придадите «Наутилусу». Если послезавтра он войдет в Средиземное море, то, следовательно, он за это время обогнет мыс Доброй Надежды, обойдя почти вокруг всей Африки?

— Кто вам говорил, что он обогнет мыс Доброй Надежды?

— Надеюсь, «Наутилус» не плавает по твердой земле и тем более не может пройти над перешейком.

— А под перешейком?

— Под перешейком?!

— Да, под перешейком, — ответил спокойно капитан Немо. — Природа уже давно позаботилась устроить под перешейком то, о чем теперь так хлопочут люди на его поверхности.

— Что! Как! Существует проход?

— Да, подземный проход, который я назвал Аравийским туннелем. Он начинается под Суэцем и выходит в Пелузиум.

— Но этот перешеек состоит из движущихся песков?

— До известной глубины; но уже на пятидесяти метрах глубины находится непоколебимый слой утесов.

— Вы случайно открыли этот проход? — спросил я, продолжая все более и более удивляться.

— Случай и рассудительность, господин профессор, и более размышлением, чем случаем.

— Капитан, я вас слушаю, но перестаю верить своим ушам.

— Ах, господин профессор! «Aurens habent et non audient» [10] имело место во все времена! И я вам скажу, что не только существует этот проход, но я им пользовался уже много раз. Иначе бы я сегодня не рискнул пройти этим проходом в Средиземное море.

— Вы не сочтете нескромным мой вопрос, как вы открыли этот туннель?

— Милостивый государь, — воскликнул капитан Немо, — между людьми, которые обречены не расставаться друг с другом, секретов не должно быть!

Я не отвечал на это подчеркивание и стал слушать рассказ капитана Немо.

— Господин профессор, — начал он свое объяснение, — только простое рассуждение натуралиста привело меня к открытию этого прохода, который к тому же только мне одному известен. Я заметил, что как в Красном, так и Средиземном морях находится в большом количестве много совершенно одинаковых видов рыбы, из пород офидий и других. Убедившись в этом, я задал себе вопрос, не существует ли сообщение между этими двумя морями. Если это так, то подземный проток должен выходить из Красного в Средиземное море и исключительно в силу разности уровней этих морей. Я наловил множество рыб у окрестностей Суэца, навязал им на хвост медные кольца и снова пустил в море. Несколько месяцев спустя, уже у берегов Сирии, мне попадались некоторые экземпляры рыб с надетыми на хвосты помеченными мною кольцами. Сообщение между морями было вполне доказано. Тогда я стал на моем «Наутилусе» искать проход, нашел его и прошел по нему. Скоро и вы, господин профессор, пройдете через мой Аравийский туннель.

Глава V

АРАВИЙСКИЙ ТУННЕЛЬ

В тот же день я передал Конселю и Неду Ленду ту часть этого разговора, которая должна была их интересовать. Когда я им сообщил, что через два дня мы войдем в Средиземное море, Консель захлопал в ладоши, а канадец пожал плечами.

— Подводный туннель! — вскрикнул он. — Сообщение между двумя морями! Кто бы мог подумать!

— Друг Нед, — сказал Консель, — разве вы слышали когда-нибудь о существовании «Наутилуса»? Нет! А он тем не менее существует. Не пожимайте так легкомысленно плечами и не отрицайте вещей на том основании, что вы никогда о них не слыхали.

— Мы это увидим, — возразил Нед Ленд, покачивая головой. — Впрочем, я готов верить, что проход, о котором говорил капитан Немо, существует, и дай бог, чтобы ему удалось вывести нас в Средиземное море.

В тот же вечер между двадцать первым и тридцатым градусами северной широты, плывя по поверхности моря, «Наутилус» приблизился к аравийскому берегу. Я увидел Джидду — торговый пункт Египта, Сирии, Турции и обеих Индий.

Я довольно ясно различал общий вид ее построек, корабли, стоявшие вдоль набережной, а также и многие суда, которым пришлось бросить якорь на рейде в связи с их значительной осадкой. Низко спустившееся солнце прямыми лучами освещало дома и еще более подчеркивало их белизну. Расположившиеся вне города деревянные или тростниковые хижины указывали, что этот квартал заселен бедуинами.

Вскоре Джидда скрылась в вечернем сумраке, и «Наутилус» погрузился в воды, слегка фосфоресцирующие.

На следующий день, 10 февраля, появилось несколько кораблей, которые шли нам навстречу. «Наутилус» опять погрузился в воду; но в полдень, когда море было пустынно, он снова поднялся до своей ватерлинии. Я вместе с Конселем и Недом Лендом уселся на палубе. Восточный берег представлялся какой-то неопределенной массой, смутно очерченной в сыром тумане. Облокотившись на край шлюпки, мы разговаривали о том о сем, как вдруг Нед Ленд, протянув руки по направлению к какому-то предмету, обратился ко мне:

— Видите ли вы там что-нибудь, господин профессор?

— Нед Ленд, — ответил я, — но ведь вы знаете, что я не обладаю вашей дальнозоркостью.

— Смотрите хорошенько, — ответил Нед, — туда, вперед, со стороны штирборта, почти на высоте маяка!.. Разве вы не видите какую-то двигающуюся массу?

— Действительно, — ответил я после внимательного всматривания, — я замечаю на поверхности воды какое-то длинное черное тело.

— Другой «Наутилус»? — сказал Консель.

— Нет, — ответил канадец, — если я не ошибаюсь, это какое-то морское животное.

— Разве киты водятся в Красном море? — спросил Консель.

— Да, — ответил я, — они иногда встречаются в нем.

— Это вовсе не кит, — возразил Нед Ленд, не спуская глаз с двигающегося предмета. — Киты — мои старые знакомые, и я бы узнал кита тотчас.

— Подождем, — сказал Консель. — «Наутилус» направляется к этому предмету, и вскоре мы узнаем, что нам делать.

Действительно, черноватый предмет вскоре находился от нас на расстоянии не более мили. Он походил на большой риф, плывущий посреди моря. Что бы это могло быть? Я не мог на это ответить.

— А он плывет, он ныряет! — вскрикнул Нед Ленд. — Тысяча чертей! Какое это могло бы быть животное? Хвост у него не раздвоен, как у китов или кашалотов, и его плавники похожи на обрубленные члены.

— В таком случае… — начал я.

— Вот он ложится на спину, — перебил меня канадец, — и выставляет свои груди кверху.

— Это сирена! — вскрикнул Консель. — И настоящая сирена, если против того ничего не имеет господин профессор.

Это название, сирена, навело меня на истинный путь, и я понял, что животное принадлежит к тому порядку морских животных, которых басня превратила в сирен — наполовину женщин, наполовину рыб.