Лесной фольклор. Древа жизни и священные рощи - Владимир Борейко

Принявшие православие мари все равно шли в священную рощу молиться: «Дивный был пенек, вместо налоя нам служил. Дивное было лесное озеро, вместо золотой купели служило… вместо блестящей церкви служил густой лес, деревья служили вместо золотых подсвечников… с причтом лесные птицы воспевали», — говорили марийцы (Морохин, 1997).

Различные заповедные объекты создавались в X–XV веках в Средней Азии и Казахстане. В народном эпосе «Огузнаме», составленном в XIII–XIV вв. в Восточном Туркестане тюркскими племенами, говорится: «…в заповедных местах пусть бродят куланы» (Сатимбеков, 1981). На территории Кокандского ханства даже существовал специальный термин — «курук», что означало «заповедная девственная природная территория». У монголов то же самое — «хорич». Заповедные земли охранялись специальными людьми — «курукчи» (т. е. «стража заповедников»). Их возглавлял «главный сторож» — «курук-чибаши»). В виде поощрения курукчи выдавалась одежда и другие предметы (Сатимбеков, 1981, Массон, 1953). Все эти «заповедники» принадлежали ханам. В них запрещалось охотиться, ловить рыбу, рубить деревья, резать тростник. Хотя сами ханы в них охотились или сдавали «заповедники» в аренду под выпас. В Туркестане такие заповедники существовали еще при хане Хадаяре в середине XIX века. Под них отводились не только богатые дичью тугайные заросли, берега рек и озер, пастбища, но и кладбища, например, захоронение Чингиз-Хана, куда не должна была ступать нога человека (Троицкая, 1955). В некоторых подобных «заповедниках» подкармливали фазанов.

В древней Индии 6 процентов земель охранялось как священные рощи, это почти вдвое больше, чем под современные заповедники в Индии настоящей (Kellert, 1996). Сейчас в Индии существует более 200 священных рощ и храмовых лесов (Chandrakanth, Romm, 1991).

На заповедание священных рощ и других природных объектов нацеливало не только язычество, но и в той или иной степени многие мировые религии — буддизм, индуизм, ислам. Согласно исламской концепции «химы» (защиты определенных природных участков), существующей со времен пророка Мухаммеда, нужно брать под охрану особые «ничейные» территории. Там нельзя строить, пахать, добывать полезные ископаемые, считается, что мусульмане нуждаются в таких «заповеданных» территориях. Причем охране должны подлежать местности, нужные широкой общественности, а не отдельным людям. «Харим» — другой похожий древний «празаповедный» институт. Это — ненарушаемая зона, которую нельзя использовать, исключением может быть особое правительственное разрешение. «Харим» часто ассоциируется с колодцами, источниками, подземными водами, реками, а также деревьями, посаженными на бесплодной земле. Как завещал Мухаммед, этими зонами следует управлять с особой осторожностью (Izzi, 1994).

У марийцев межобщинные священные рощи посвящались высшим богам, а общинные — низшим. Семья марийцев, имевшая свою священную рощу, становилась особо уважаемой. Иногда священные рощи продавались одним марийским селом другому (это происходило исключительно за символическую плату).

Этнограф Н. Харузин, исследовавший русских крестьян в Олонецкой губернии в конце XIX века, заметил, что у них существует два типа священных рощ. Одни были недавнего происхождения, посаженные при дедах-отцах у часовен, другие — «стоят уже так давно, что никто не помнит, как и когда эти рощи выросли на этом месте» (Харузин, 1889). Автор считал, что они достались в наследство от языческих народов, некогда здесь живших. Что же касается посаженных священных рощ возле часовен, то люди объясняли, что рощи принадлежат тому угоднику, во имя которого построена часовня, что роща является его собственностью, которую он оберегает и охраняет ревниво от всякого насильственного вторжения постороннего лица…» (Харузин, 1889).

О народном заповедании красноречиво рассказывает топонимика разных народов. Издревле на Руси берегли и почитали Святые озера. Они и сейчас есть в Московской и Черниговской областях, под Петрозаводском. В марийском языке слово «кютеж» означает сохранный. Не отсюда ли произошло название хранимого Града-Китежа? У монголов есть слово «коруг», «куриг» — «охрана, защищать». На казахском языке оно означает обильное пастбище, заповедный. Отсюда происходит «Кулан-Корых» — «куланий заповедник», узбекское «Курикской» и «Каттакурику» — «заповедный овраг» и «великий заповедник». В енисейских руднических надписях встречается «Тюрк ыдук яри субы» — «священные земли и вода тюрков». В междуречьи Большой и Малой Сосьвы хребет Яппинг-Нер — «Святой камень». Саамы выделяли в озерах заповедные Сейд-Ярвы, где нельзя было ловить рыбу. В русском языке есть особые слова — заповедник, заказник, заветные (земли), обозначавшие заповедание природных объектов. Населенные пункты Заповедное, Заповедная есть в Ростовской, Калининградской, Белгородской, Иркутской и Курской областях (Мурзаев, 1997).

На Камчатке «по приговору» местного населения с целью сохранения соболя в XIX веке учреждались «народные» заказники в Кроноках, на Начикинском мысу, в истоках Еловки, в верхнем течении Быстрой Хайрюзовской и в других местах. Некоторые из этих территорий продолжали считаться закрытыми для охоты и в первые десятилетия советской власти. В бассейне средней Оби в XIX веке, а возможно и раньше, манси выделяли «запретные места», где запрещалась охота на соболя и других животных.

Порой крестьяне, как из деревень Перелуги Боровичского уезда и деревни Велени Лужского уезда, сами организовывали в начале XX века свои крестьянские заповедники, о чем докладывалось в 1915 г. на одном из заседаний Постоянной Природоохранительной комиссии Русского Географического общества.

Бушмены Калахари никогда не селились вблизи водоемов диких животных, считая их священными. Для коряков был запретным район Ключевской сопки. Для индейцев Северной Америки таким заповедником считался нынешний Йеллоустонский национальный парк. Широко известен священный лес ханты и манси на огромной территории в верховьях рек Конды и Сосьвы «Ен-амы-унт-ун-так-лазе» (Лес такой густой, как у собаки шерсть). Они не охотились и даже не заходили туда. «Подобный заповедник, — считает А. Рыжиков, — был организован первыми русскими камчадалами. Всем обществом решили они не охотиться на территории Кронок. Когда охотник Магишин нарушил общественный запрет, в назидание другим его расстреляли. С тех пор территория Кронок не посещалась. К моменту Камчатской экспедиции Рябушинского никто туда уже не знал дороги» (Рыжиков, 1993).

Древние литовцы также имели свои священные рощи, где запрещались все виды рубок, и даже преступники, скрывавшиеся в них, становились неприкосновенными. Были у литовцев и священные горы, на которых воздвигались капища и жертвенники, — писал