Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

В кольцо был вставлен факел, а над ним расположилась некая конструкция, на которую очень удобно было ставить чайник. Туда его Аллор и водрузил, пока Эльдин доставала чашки. Кинув взгляд в сторону Курумо, она поинтересовалась:

— Может, что-нибудь покрепче?

Майа как-то слишком поспешно кивнул. Зеленоглазая майэ достала с полки пузатую бутыль с настойкой — Мелиан в настойках толк знала и с подопечными знанием и результатами его применения делилась щедро. Налила в кубок густо-фиолетовую жидкость с пряным, хищным, чуть сладковатым запахом.

— Что это?

— Одни милые цветочки — не помню, как их зовут.

— Ну что, с возвращением? — поднял бокал Аллор.

— Можно и так. — Курумо залпом выпил.

Ничейные майар, слегка пригубив и посмаковав букет, отставили зелье — впрочем, постаравшись сделать это потактичней.

— Ауле все о тебе говорит — заждался. — Аллор плеснул еще в кубок Курумо.

— Правда? — Глаза майа чуть оживились, но сразу потухли, став непроницаемыми. — Ну что же… Это честь для меня — я же его ученик и майа…

— Лучший, — тихо подсказал Аллор.

— Искуснейший, — отрезал Курумо, опорожнив кубок. — Лучший — Гортхауэр.

И покосился на бутылку — небезрезультатно: ему налили.

«Темп Ауле» — мысленно бросил Аллор подруге. Та чуть заметно кивнула. Великий Кузнец пил по-черному, как это называлось в Средиземье, отвлекаясь, по его же словам, от бессмысленности существования. Похоже, Курумо некогда был его главным собутыльником.

— А вы похожи, — задумчиво протянул Аллор. — Я было подумал в первое мгновение, что это он, Гортхауэр, в Залах как-то очутился.

— Кто, мы?! — Кубок дрогнул в руке Курумо.

— Не мы же. А что? — Ничей майа сделал удивленно-наивные глаза. — Ты же тоже произведение Мелькора.

— Я — майа Ауле!!!

— Сейчас — конечно. А что ты так нервничаешь? Об этом большинству в Валмаре известно. Ты и не похож на Ауле.

— Ну и что? Какая разница — чей? Ауле воспитал меня. И никогда от меня не отрекался. И не прогонял… — Курумо судорожно сглотнул, словно ему не хватало воздуха. Одним духом осушил очередную порцию.

— Я ему никогда нужен не был — ни знания, ни умения. — Речь майа убыстрялась, он словно захлебывался словами, давился ими. — Над чашей этой проклятой Эру знает сколько сидел. Да видел я, что чего-то не хватает, думал, подскажет, научит — тому, что Ауле дать не мог, — его что-то удерживало, а этому — кто указ?

Аллор с Эльдин незаметно переглянулись. «Месть», — мысленно отметила Эльдин. Аллор полуутвердительно вскинул брови.

— Из-за орков разозлился…

Майа, похоже, уже не обращал внимания на случайных собеседников. Или счел, что в компании бывшего назгула можно не стесняться в выражениях? Хотя — не те ли, кто перешел на другую сторону, наиболее рьяно соблюдают все, что только можно представить, пытаясь стать своими? Ему ли не знать? Но его уже понесло. Многое он даже Ауле не рассказывал: не хотел мучить того невольными сравнениями, да и больно было говорить и вспоминать, что — выгнали. Не приняли.

— Видите ли, не тому учу! А чему? Они же воины — их травоядными не сделать было. А возиться с ними никто не хотел. Гортхауэру, видите ли, противно было. Он эльфов тому же учил — так это можно… Конечно, Мелькору, — Курумо с видимым усилием произнес имя, — Гортхауэра хватало за глаза и за уши. Еще бы, он — творец, а я — ремесленник! — Майа скрипнул зубами. — Ему и говорить со мной не хотелось, чуть что, к эльфам отправлял: у них, мол, спроси…

Внезапно, словно очнувшись, Курумо обвел глазами залу. Посмотрел на майар.

— Зачем я вам все это говорю? Впрочем, какая разница? Донесете? А сам-то? Грехи замаливал, когда помогал Кольцо уничтожить? «Просто уйти» — как же — так дверью хлопнул, чтобы в Валиноре слышно было…

— Да, я отомстил, — недобро усмехнулся Аллор. — Хотя все же в первую очередь хотел освободиться. Если бы этого можно было достичь, не руша Мордор, я не стал бы идти на крайности.

— Скажите-ка, благоразумный какой! Как будто все в твоих руках. Как будто можешь предвидеть, что будет потом. Что придется сделать и чем — платить.

— Вот я и не рассчитал…

— Не рассчитал… А я — думал, что — так?! Ауле бы заставили и… — Курумо резко прервал себя, тряхнул головой, словно отгонял ужасное видение.

— Вот как? — Аллор внимательно посмотрел на гостя. Тот затравленно молчал, как будто сболтнул что-то лишнее.

— Зачем вы… — прошептал Курумо. — Впрочем, неважно — вам или кому еще. Что сделано, то сделано, и исправить ничего нельзя. И мне уже все равно. Раз вернулся… А ты думаешь, Мордор разнес, в Валинор попал, так можешь сидеть спокойно, репутацию на эпоху вперед наварил? Тебе ее укреплять и укреплять. Еще неизвестно, чего от тебя потребуют, чтобы убедиться в искренности твоих намерений. А своим никогда все равно не станешь. Будешь искать забвения — и не обретешь его. Лориэн не поможет.

— А я и не ищу. И «своим» стать не пытаюсь — тут уж как выйдет, — ответил Аллор.

— А куда ты денешься?

— Никуда, но это не имеет значения.

— Да, действительно… Разве что… В Бездну, — тихо проговорил Курумо. — Надо было все же уйти…

* * *

Бездумно переставляя ноги, помощник Ауле брел по направлению к отрогам Пеллор, пробираясь сквозь сплетения камней и корней.

Лориэн остался далеко позади — пушисто-игольчатый сумрак словно все еще щекотал висок, и рассеивались, таяли под ярким солнцем обрывки навеянных грез. А вместе с ними растаяли смягчившие жгучую память последних дней покровы, которыми Ирмо заботливо укутал сознание. Не помогли они — стоило покинуть Сады, как кошмар навалился с новой силой. И куда — теперь? Только не к Ауле, ибо никогда больше не смогут они встретиться взглядами — боясь увидеть в глазах друг друга все тот же морок — если бы морок!

Забвения Ирмо дать не смог — а меньшее уже не поможет. Даже если бы он и сумел заставить забыть — то стоит ли существовать дальше, непонимающе ловя обращенные к тебе взгляды — от жалеющих до брезгливых… Нет, возвращаться нельзя. Но можно уйти — просто уйти, может быть, не найдут, да и кому он нужен, кроме разве того же Ауле, — сломанный инструмент, отслуживший свое? А Ауле — поймет. Должен понять. Зачем ему в чертогах бездумный истукан с застывшим в прорезях глаз стылым огнем…

Горы были все ближе, словно горизонт, причудливо прогнувшись, вскинулся навстречу. Над ними, в вышине, еле различимые глазами, парили орлы — согласно эльфийским легендам — свидетели Манвэ. Соглядатаи, если сказать проще. Впрочем, вряд ли им было дело до бескрылых… Но Курумо отступил в тень — на всякий случай, подивившись невесть как сохранившейся предусмотрительности и способности замечать окружающее. Оглядевшись по сторонам, он шагнул в ближайший тоннель, уходящий, судя по всему, к самым корням горы. Под ногами струился ручей, деловитым шорохом нарушая величавое молчание камня. Вскоре проход стал шире, превратившись в пещеру, где каменные потоки вечно стекали с потолка навстречу бьющим из пола каменным же фонтанам. Сквозь пролом в стене пробивались солнечные лучи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});