Зеркальные тени - Нина Дьяченко

Элли вздрогнула ещё сильнее, подняла голову и глянула на меня залитыми слезами яркими глазами.

— Ну, да. Либо я тебя, либо сделать так, чтобы ты сам себя… убил. Но… — её голос неожиданно дрогнул и сорвался. — Я не брошу тебя, помнишь, я обещала, что никогда тебя не брошу?! Так вот, — она решительно поднялась и уже смотрела на меня сверху вниз, — мы умрём вместе. И это не обсуждается.

— Элли, — я наконец-то поборол свою отрешённость и сел на постели. — У тебя впереди вечность. Не отказывайся от неё ради меня! Твои друзья… У тебя работа, надеюсь, хоть более-менее любимая. Насколько я в курсе, тебя многие… хотят. И заботятся о тебе.

Моя красавица была непривычно серьёзной, ни следа обычной беспечности и легкомыслия.

— Мне жизнь давно не мила, Маюри. А даже если б и была мила, — она резко пожала плечами, — ты — всё равно самое лучшее, что в ней было. И я хочу быть с тобой.

Я привёл свою любимую в одну из подземных лабораторий, которую когда-то снимал ещё мой дед, затем забросил, так как переезжал, и от прежней обстановки там остались только голые серые стены.

Я действительно пытался её уговорить не делать этого, оставить меня, но она даже не засомневалась. Ни на секунду.

Если б я заметил в её глазах хотя бы тень сомнения, то нашёл бы способ уйти самому. И уйти быстро, чтобы она просто не успела мне помешать.

«Пойми, — она серьёзно глянула на меня, — Я давно уже в немилости Герцога, и он не оставит меня в покое. То, что он сделал с твоей родственницей, он сделает и со мной. Когда придёт моё время, он безжалостно расправится со мной. Хотя бы за то, что я тебе отдалась. Подарила тебе мою невинность, которую он хотел заполучить в свою коллекцию „спортивных трофеев“. Лучше я сама выберу день и час своей смерти… и её сценарий. А если, плохой, ты уйдёшь без меня, то моя жизнь покажется мне куда хуже любого ада».

По скупым словам Элли я осознал, что обычное самоубийство для неё не подходило, а значит, не подходило оно и для нас. Чтобы убить такое существо, как она требовалось нечто посерьёзнее яда, ножа или наркотика в вену.

Я снял надетый в квартире плащ и подстелил его на пол. Следом за ним, словно сложенные чёрные крылья, упал плащ Элли.

Я смотрел, как она выделывает необходимые пассы руками, вполне привычно и даже словно не концентрируясь на движениях.

Я видел, как поднимается чёрная волна, словно вспенился ночной океан, и девятый вал готовился нас утопить, раздавить своей мощью.

Элли решила устроить нам погребение в духе индийских мужей и их верных жён прошлого.

Огонь — всеочищающее пламя. Я согласен.

Чёрное пламя клубилось в воздухе, добираясь до высоких потолков, отчего они из грязно-серых становились чёрными, постепенно подбираясь к нам, словно вдруг ожившие тени. Морок из кошмарных снов. Теперь в чёрном пламени появился оттенок алого, словно он заранее напитался нашей кровью.

Элли сидела лицом к стене огня, наверное, чтобы его как-то контролировать, а я лежал у неё на коленях.

Железные обручи постепенно сжимали мою грудь, дышать становилось всё тяжелее, спасительное забытьё погружало меня в чёрно-алый морок.

Последним, что я помню, её склонённую голову и последний, почти невесомый поцелуй, словно касание крыла бабочки.

На миг мне стало больно, что я её не дождался, ушёл первым, оставив Элли одну.

А потом всё растворилось во тьме.

* * *

Ощущение бытия вновь появляется, словно нажали некую кнопку… Только вот вижу я себя теперь над своим телом, где-то под потолком. Странно, но чёрное пламя, кажется, тоже меня ощущает, и пытается достать меня, но, конечно же, пламя не может причинить моей сущности никакого вреда.

Я бесплотный дух. Дожился.

Сердце словно сжимается от невыносимой душевной боли, хотя я понимаю, что сердца у меня теперь уже нет.

Нет ничего. А Элли внизу продолжает обнимать моё тело, прижимая к себе, не отпуская, и манит свободной рукой свой чёрный огонь.

Мне больно смотреть, как она умирает из-за меня. Кажется, в посмертном существовании я растерял весь свой эгоизм, мне хочется, чтобы она жила… И одновременно нестерпимо хочется, чтобы любимая была со мной.

Эти желания разрывают душу.

И я не могу представить, что она будет жить дальше, а кто-то осмелится даже взглянуть на неё с желанием, с похотью, пытаться завладеть её телом, наплевав на душу, сделать из неё послушную марионетку, игрушку, а потом выбросить за ненадобностью.

Неожиданно я вижу, как в лабораторию телепортируется ещё кто-то. Высокий, черноволосый мужчина в сером костюме.

Мне хочется кричать.

Правда, кричать-то мне, собственно, нечем.

Я спускаюсь ниже, чтобы услышать, что он станет ей говорить. И как моя любимая отреагирует на эти слова. Частью своей души я хочу, чтобы он её всё-таки спас.

— Элли, ты выполнила задание, Герцог тебя простил! — кричит Тигрис. Да, кажется, это тот назойливый сотрудник, который тоже регулярно пытается завладеть ею.

— Только сначала выбрось ЭТО! — звучит очередная реплика высокого мужчины в очках, за которыми мерцают яркие синие глаза. Длинный палец тычется, указывая на моё тело.

Элли только отрицательно мотает головой и прижимает меня к себе ещё сильнее, словно ребёнок, не желающий отдавать самое ценное, самое любимое.

— Он же уже давно мёртв, ты что, не видишь?! — срывается на крик Тигрис, сжимая руки в кулаки.

— Элли, пожалуйста, не делай глупостей, по щекам мужчины неожиданно потекли слёзы. — Я понимаю, что ты чувствуешь. И не смотри на меня так, словно я идиот! — неожиданно взрывается он. Я замечаю, что мужчина тоже на пределе. — Моя любимая тоже погибла сегодня, но я держусь. И ты держись. Неужели ты хочешь умереть из-за этой дохлой сволочи?! Он убийца!

— Маюри убил бога смерти! — взрывается Тигрис. — А после этой битвы погибли тридцать женщин, которых он оплёл сетью своих проклятий! Герцог сказал…

Элли вскакивает, словно ей отвесили хлёсткую пощёчину.

— Мне ПЛЕВАТЬ на Герцога, на умерших женщин, на погибшего бога смерти, мне плевать на себя и на вас! Мне не плевать только на него, — Элли с бесконечной грустью опускает взгляд и гладит моё неподвижное тело по голове. — И не вам меня судить! Мы, как и боги смерти, изначально ничем не отличаемся от демонов из ада. А ты, Тигрис, ты ведь всегда считал меня пустым местом, хорошенькой куколкой, годящейся только на роль подстилки, верно? Я понимаю, что у тебя проблемы с личной жизнью, но, пожалуйста, найди себе другую игрушку. Я никогда не была и не стану ничьей игрушкой!

— Так, мне всё это надоело! — взрывается мужчина. — Давно пора было научить тебя уму-разуму. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.