Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон

— Тихо! — приказала она, но огонь, чувствуя ее возбуждение, разгорался все сильнее.

Тогда она сделала глубокий вдох и сосредоточилась, как делала это раньше, когда начинала играть какую-нибудь мелодию. Грозный пламень мгновенно угомонился, превратившись в весело потрескивающий уютный костерок.

Рапсодия закрыла глаза и заставила себя успокоиться. Спустя мгновение, открыв их снова, она обнаружила, что костер стал совсем крошечным, размером с пламя свечи. Она расслабилась и выпустила огонь на свободу, наблюдая за тем, как он снова превратился в нормальный костер, вроде тех, что обычно разводят путники на привале. Затем подбросила еще веток вместо тех, что сожгла несколько секунд назад, и повернулась к Акмеду.

— Ты думаешь, дело в мече? — спросила она.

— Нет, но, возможно, именно по этой причине меч засветился, когда ты к нему прикоснулась.

— Меч сиял до того, как я к нему прикоснулась. Он чуть не ослепил Грунтора.

Грунтор погладил ее по спине:

— Может, это он тебя звал, мисси. Он узнал в тебе родную стихию.

Рапсодия вдруг отчаянно задрожала.

— И вы считаете, что меч связал меня со стихией огня?

— Я не знаю, — ответил Акмед. — Я вообще мало знаю про этот меч. И по-прежнему не понимаю, что он делает здесь, на этой стороне мира. И мне неизвестно, почему он так сияет. В тех рассказах, что я слышал, он сверкал светом звезд, а не пламенем. Я совершенно уверен в том, что твоя связь с огнем возникла в тот момент, когда ты при помощи песни провела нас через огненную стену в центре земли. Именно тогда каждый из нас изменился. А уж наши тела — определенно.

— Может быть, огонь подготовил нас к переменам, — предположила Рапсодия. — Или дело в том, что мы питались Корнем. Я часто задавала себе вопрос, разумно ли употреблять в пищу нечто, обладающее таким могуществом. Вполне возможно, Корень нас изменил, сделал восприимчивыми к стихиям. Ты получил свой дар находить и видеть путь, пока мы бродили под землей. А Грунтор связал себя со стихией земли, когда пробивал для нас дорогу в скале. Я же — когда взяла в руки меч.

— Нет, — настаивал Акмед. — Ты изменилась, когда прошла через огненную стену. Это было заметно. С тобой произошли ФИЗИЧЕСКИЕ перемены.

— Чистая правда, мисси, — подтвердил Грунтор. — Ты совсем иначе выглядела, когда мы с тобой встретились.

От этого разговора у Рапсодии разболелась голова. Девушка огляделась по сторонам и вдохнула резкий запах горящего дерева. К убежищу, которое соорудил для них Грунтор, подбиралась ночь.

— Ну, я уже целую вечность не мылась, только и делала, что валялась в грязи… вряд ли кто-нибудь из нас сейчас выглядит привлекательным. Поверьте мне, вам тоже не стоит в ближайшее время показываться при дворе.

— Вот в этом все и дело, — нетерпеливо проговорил Акмед. — Ты стала привлекательнее… нет, неверно! Ты потрясающе красива. На тебя невозможно не смотреть, ты испускаешь сияние, которое притягивает внимание. — Он повернулся к своему приятелю. — Ты еще не потерял сигнальное зеркало?

Грунтор выпрямился, потянул к себе свой мешок и принялся рыться в нем.

— Ясное дело, сэр, только ты все перепутал. Ой носит его не для того, чтобы сигналить. Ой любит причесываться.

Рапсодия рассмеялась. Акмед взял из рук Грунтора маленький кусок серебристого металла и протянул Рапсодии.

— Вот, сказал он. — Посмотри.

Рапсодия осторожно приняла от него металлическое зеркало. Его края были заточены так старательно, что оно вполне могло сойти за бритву.

В тускнеющем свете Рапсодия разглядела свое смутное отражение — лицо, перепачканное засохшей грязью, клочья грязных волос, слегка потемневших, как это обычно с ними происходило зимой. Губы потрескались и обветрились на морозе. Она с отвращением протянула зеркало его владельцу:

— Очень смешно!..

Акмед не стал забирать у нее зеркало.

Я не шучу, Рапсодия. Посмотри еще раз.

Она тяжело вздохнула и снова поднесла зеркало к лицу. Но в грубом куске металла, да еще в наступающих сумерках, рассмотреть хоть что-нибудь было практически невозможно. Она видела розовые щеки — и больше ничего. Рапсодия пожала плечами, вернула зеркало Грунтору и улыбнулась. Ей показалось — она наконец сообразила, что они имеют в виду.

— Неудивительно, что вы считаете меня привлекательной, — весело проговорила она. — Ведь я стала похожа на фирболга.

Акмед и Грунтор переглянулись, подумав об одном и том же.

«ОНА НЕ ПОНИМАЕТ — ЭТОГО ЕЙ НЕ ДАНО».

Грунтор пожал плечами.

Рапсодия соскребла ногтем пятнышко грязи со щеки.

— Пожалуй, я завтра растоплю немного снега и попытаюсь отмыть лицо. Может быть, мне удастся избавиться от нескольких слоев грязи.

— Поспи, — посоветовал ей Акмед.

Когда она принялась устраиваться на ночь в крошечном убежище, едва заметная улыбка коснулась губ дракианина. Будет так же, как с огнем, — она сама увидит результат своего превращения. А произойдет это обязательно — рано или поздно.

На следующее утро они остались в своей норе, наблюдая за жителями деревни. Для зимы день выдался неожиданно теплым. Возможно, должна была начаться оттепель. Жизнь в деревне кипела — крестьяне собирались группами, что-то обсуждали, обменивались мешками с зерном и какими-то кореньями. Рапсодия вспомнила, что теплая погода зимой обычно выманивала крестьян из домов и они отправлялись в Истон — больше чтобы пообщаться друг с другом, чем совершить какие-нибудь сделки.

Путники обнаружили в их речи много слов, схожих с теми же понятиями в их родном языке: «зерно», «дерево», «женитьба»… Рапсодии, казалось, удалось уловить ритм языка, и чем больше она слушала, тем большее волнение ее охватывало. К полудню Акмед и Грунтор убедили девушку забраться поглубже в лес, чтобы обсудить ситуацию; они начали опасаться, что она выдаст их убежище.

— Это разновидность нашего языка, я уверена, — сказала Рапсодия, когда они оказались достаточно далеко. — Основной ритм и интонации точно такие же, да и строение слов очень похоже.

— Ну, на сереннском говорят моряки с торговых судов. Думаю, неудивительно, что здесь его тоже знают. Или местные крестьяне являются потомками поселенцев из колонии, которая находилась в тех же краях, откуда вышли люди, заселившие Серендаир во втором веке.

Рапсодия кивнула:

— Как бы там ни было, нам повезло. У нас появился шанс научиться их понимать.

Такая возможность представилась им на пятый день. Грунтор и Акмед занимались добычей пищи — чаще всего при помощи самого обыкновенного воровства — и сбором информации о расположении деревни и близлежащих поселений. Пока мужчин не было, Рапсодия пряталась в укромном местечке на окраине деревни, где подслушивала разговоры идущих по дороге местных жителей. Как-то раз, помимо беседы двух крестьян, которые договаривались о том, как будут вести себя во время какой-то торговой сделки, и женских сплетен и перебранок, она услышала песню.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});