Убийца для Пономаря - Баян Ширянов

В первый раз целитель встретился с таким прямым отказом. Раньше, если Пономарь и получал отрицательный ответ, он был как-то мотивирован…

– Какие основания для отказа? – Вежливо спросил Дарофеев.

Экран ненадолго померк, а потом на нем высветилось: “Объективных причин нет.”

– Тогда прошу дать мне запрашиваемые данные…

Хотя Информаториум не был материальным образованием, Игорю Сергеевичу показалось, что в его недрах заскрежетали невидимые шестерни. Банк данных явно решал дилемму: подчиниться желанию отдельной личности или честно выполнять возложенную на него создателями задачу. И чувство долга победило.

Гудение и лязг металла прекратился и в следующее мгновение перед Дарофеевым возник текст. В нем перечислялись способы убийства начиная декапитацией, лишением головы, и кончая отравлением. Но такой вариант Пономарь уже отбросил.

– Другие способы, пожалуйста, не связанные с какими либо повреждениями энергоинформационной структуры субъекта. – Попросил Игорь Сергеевич.

Список способов умерщвления погас и на его месте возник чертеж. Сопроводительный текст пояснял, что данное материальное изделие, по форме напоминающее горнолыжный шлем, служит для блокировки всех пяти головных энергетических центров, наглухо застегивается на подбородке, таким образом, что его носитель не имеет возможности его самостоятельно снять и работает это изделие только в паре с подобной же, но уже чисто энергетической конструкцией. На самом чертеже оказались размеры. Дарофеев попросил подержать его на экране, пока не запомнил все во всех деталях. В этот раз целитель не подготовил все необходимое для автоматического письма, а выходить, искать ручку с бумагой, и снова возвращаться в медитационное состояние было, на его взгляд, излишней тратой сил.

Поблагодарив Информаториум, Игорь Сергеевич покинул его несуществующие стены. Слившись со своим телом, Пономарь, сразу вскочил и понесся по квартире в поисках письменных принадлежностей. Найдя их он там же, не сходя с места, под вопросительными взглядами Розы-Светы и Рубленого набросал увиденный в Информаториуме чертеж. Получилось криво, коряво, но целитель не обращал на это внимания, перенося на бумагу запомненные им линии и цифры. Взглянув на часы, висящие на стене, целитель ужаснулся. Было уже без четверти шесть. Через пять минут должна была выйти его передача.

– Света! – Позвал Пономарь, – включи, пожалуйста телевизор. И вставь в видак какую-нибудь пустую кассету… Мне еще надо несколько минут…

– А я уже все сделала… – С невинной улыбкой ответила девушка.

Дарофееву не удалось уложиться в пять минут, и он появился в комнате с видеотехникой вскоре после начала. Игорь Сергеевич не раз видел себя в телевизоре, но сейчас вид собственного лица привел целителя в тихий ужас. Оказалось, что за последние дни он сильно исхудал, щеки впали, правда, глаза остались теми же, проницательными и спокойными. Вслед за ужасом пришло изумление. Целитель и раньше знал, что телеэкран может передавать энергетический посыл, но ведь сегодня Игорь Сергеевич сознательно с энергетикой перед камерой не работал! Но вот, из динамиков телевизора лилась его речь и это сопровождалось такой мощной поддерживающей волной, что Пономарь почувствовал неловкость. Так нельзя было делать. При такой подаче любой зритель, хотел он того, или нет, начинал верить Дарофееву. Верить бездумно, а это было ничем не лучше того, чем занимался ГУЛ и в этот момент Игорь Сергеевич запоздало понял, как много он невольно уже перенял у хумского гения. А это значило, что Пономарь уже близок к повороту на черный путь. Этого следовало избегать всеми доступными средствами. Иначе, целитель лишился бы большей части своих возможностей. Перекраска всегда была весьма болезненным процессом, особенно в биоэнергетике.

Подавленный результатом взгляда на себя со стороны, Дарофеев с трудом досидел до конца передачи.

– Как здорово! – Воскликнула Роза-Света, после того, как лицо целителя исчезло с экрана. – Они, конечно, сократили, но все основное оставили.

Рубленый, хотя и гораздо сдержаннее, присоединился к восторгам девушки. Но Игорю Сергеевичу было не до дифирамбов.

– Уважаемый, – Обратился Пономарь к телохранителю, сам не понимая почему, избегая называть того по кличке, – Свяжись, пожалуйста, со своим начальником и передай, что надо немедленно изготовить одну вещь… И пусть пришлет кого-нибудь за чертежом.

Пока бритоголовый парень исполнял просьбу Дарофеева, сам он, вооружившись линейкой и циркулем, пытался нарисовать шлем в нескольких проекциях. Пришел уже человек от Корня, а Игорь Сергеевич все не мог закончить чертеж. Наконец, последняя цифра оказалась на своем месте. Пономарь окинул взглядом свою работу, остался ею доволен, и отдал связнику. Тот взял стопку из пяти бумажных листков и сказал:

– Шеф просил передать, что в квартире есть компьютер с доступом в Интернет и сканер…

– Передай шефу. – С непроницаемым лицом промолвил Дарофеев, – Что в моем присутствии компьютеры выходят из строя, а сканеры просто взрываются.

Связник не понял шутки, согласно кивнул и тут же ушел.

А помрачневший Игорь Сергеевич уединился в одной из комнат и предался воспоминаниям. Что и когда он сделал не так, что позволило ему приблизиться к переходу на черную сторону.

2.

Вот уже несколько дней от Дарофеева не было никаких вестей, никаких следов, кроме самых незначительных, типа снятия штуковин с нескольких человек. Но это был не тот масштаб, что несколькими днями раньше. ГУЛ нервничал все сильнее и сильнее. Такое молчание могло значить только одно – москвич копит силы, готовится к какому-то серьезному действию. И что это действие будет против него, ГУЛа, сомнений не было.

Вчера Дарофеева таки выследили. Какие-то парни, сожгли дом в пригороде, где скрывался этот подлый москвич, но ему самому удалось удрать. Уже который раз Дарофеев бесследно исчезал и ГУЛ корил себя за поспешность. Надо было бы по другому, тщательнее. Ясно же было, что нахрапом Дарофеева не убить.

Убить.

К этой мысли ГУЛ пришел только сегодня. Если раньше у него была призрачная надежда, что москвич поймет его, станет ему другом, соратником по установлению нового мироустройства, то сейчас все надежды испарились как спирт с ватки, которой протирают место укола.

Впрочем, ГУЛ вдруг осознал, что хотел уничтожить Дарофеева с самого начала. Это были лишь отговорки для самого себя, что надо устроить испытания, сломить волю. Нет, такие не переламываются. А если и ломаются, то вместе с жизнью.

Кумир. Тоже выдумал себе кумира! ГУЛ в раздражении кинул в угол палаты металлическую кружку. Та ударилась о стену, закрутилась на полу, расплескав кислый компот, оставшийся с ужина.

К кумирам не испытывают такой ненависти. ГУЛу внове было это чувство и он не сразу нашел в чужих сознаниях название для него. Но теперь все стало ясно. Он ненавидит Дарофеева. Хочет стереть его в порошок, пропустить через мясорубку, размазать, раздавить так, чтобы от москвича осталась только лужа. Такая же, как растекается сейчас по линолеуму палаты.

Убить. А потом найти способ избавиться от тех штуковин, которые он понавешал, или подождать, пока не сменится депутатский корпус и начать все заново. Заново… Сколько времени будет потеряно, ценнейшего времени… Будет? Да уже Дарофеев отбросил его на несколько лет назад! Пусть не лет, месяцев, но все равно, он должен понести за это страшное наказание.

У ГУЛа был один, последний способ, чтобы исполнить задуманное. И он, не испытывая больше сомнений, пожелал привести его в действие.

3.

Итогом размышлений Игоря Сергеевича стало открытие, которое и открытием назвать было нельзя. Он и так догадывался о недопустимости такого способа действий. Дело было в программах.

Дарофеев, узнав способ их изготовления, стал немедленно применять эти энергетические конструкции, не задумываясь о том, какой вред они могут принести. В этом он невольно уподобился ГУЛу и, тем самым, по собственной воле, или недомыслию, свернул с избранного пути развития.

Теперь стало ясным почему пришло давешнее изнеможение, почему резко ослаб контроль над собственной энергосистемой, почему, наконец, он столько ждал, оттягивал момент, чтобы выступить против ГУЛа.

Осознание этого было вещью неприятной, но необходимой. Но, странное дело, как только Пономарь понял, в чем он был не прав, ему стало легко, словно спали невидимые вериги со всех его тел. Дальнейший путь опять стал ясен и прост, как и вообще все, так называемое, эзотерическое знание. Следовало опять потратить уйму времени, теперь разыскивая собственных программантов и удалить с них эти структуры. И никогда больше не возвращаться к такой практике.

Но начать это делать сейчас? Или подождать пока не будет нейтрализован ГУЛ?

Желание следовать Пути, говорило, что следует заняться снятием программ немедленно. Здравый же смысл советовал подождать. Не к чему возвращать ГУЛу его орудия… Целитель надеялся, что он не слишком далеко углубился в черную сторону, да и Кундалини  [12] все еще была на своем законном месте. Здравый смысл победил.