Кожаный Чулок. Большой сборник - Фенимор Купер

Даже после того как условия были приняты и частично выполнены, выдача пленников представила немалые трудности. Ирокезы были вынуждены почти всецело положиться на честность своих противников. Краснокожие согласились на это очень неохотно и только по необходимости. Они понимали, что, как только Хаттер и Непоседа будут освобождены, гарнизон "замка" станет вдвое сильнее, чем отряд, находящийся на плоту. О спасении бегством в таком случае не могло быть и речи, так как белые имели в своем распоряжении три пироги из коры, не говоря уже об оборонительных сооружениях дома и ковчега. Все это было слишком ясно для обеих сторон, и весьма вероятно, что сделку так и не удалось бы довести до конца, если бы честное лицо Зверобоя не оказало своего обычного действия на индейца.

— Мой брат знает, что я ему верю, — сказал Расщепленный Дуб, выступая вперед вместе с Хаттером, которому только что развязали ноги, чтобы позволить ему подняться на платформу. — Один скальп — один зверь…

— Погоди, минг, — прервал его охотник. — Придержи-ка пленника одну минутку. Я должен сходить за товаром для расплаты.

Это было лишь предлогом. Войдя в дом, Зверобой приказал Джудит собрать все огнестрельное оружие и сложить его в комнате девушек. Затем он очень серьезно поговорил о чем-то с делаваром, стоявшим по-прежнему на страже у входа, положил в карман три слона и вернулся на платформу.

— Добро пожаловать обратно на старое пепелище, мастер Хаттер, — сказал Зверобой, помогая старику взобраться на платформу и в то же время потихоньку сунув "в руку Расщепленному Дубу второго слона. — Ваши дочки очень рады видеть вас; да вот здесь и Хетти, она может сказать сама.

Тут охотник замолчал и разразился своим сердечным беззвучным смехом. Индейцы только что развязали путы, связывавшие Непоседу, и поставили его на ноги. Но лыковые веревки были стянуты так туго, что молодой великан еще не мог владеть своими членами и представлял собою в этот миг весьма беспомощную и довольно комическую фигуру. Это непривычное зрелище и, особенно, озадаченная физиономия Непоседы рассмешили Зверобоя.

— Ты, Гарри, напоминаешь сосну у опушки леса во время сильного ветра, — сказал Зверобой, несколько умеряя свою несвоевременную веселость больше из уважения к другим присутствующим, чем к освобожденному пленнику. — Я, однако, рад видеть, что индейские цирюльники не причесали тебе волос, когда ты наведался к ним в лагерь.

— Слушай, Зверобой! — возразил Непоседа грозно. — С твоей стороны было бы умнее поменьше смеяться и побольше радоваться. Хоть раз в жизни веди себя, как подобает христианину, а не смешливой девчонке-школьнице, к которой учитель повернулся спиной. Скажи-ка лучше, сохранились ли у меня ступни на ногах. Я вижу их, но совсем не чувствую, как будто они разгуливают где-то на берегах Мохока.

— Ты вернулся цел и невредим, Непоседа, и это не пустяки, — ответил охотник, незаметно вручая индейцу вторую половину обещанного выкупа и в то же время знаком приказывая ему немедленно удалиться. — Ты вернулся цел и невредим, и ноги у тебя целы, и только ты немного одеревенел от повязок. Природа скоро приведет твою кровь в движение, и тогда ты сможешь танцевать, празднуя самое удивительное и необыкновенное освобождение из волчьего логова.

Зверобой развязал руки своим друзьям, лишь только они поднялись на платформу. Теперь они стояли, притопывая ногами и потягиваясь, ворча, ругаясь и всеми способами стараясь восстановить нарушенное кровообращение. А индейцы тем временем удалялись от "замка" с такой же поспешностью, с какой раньше приближались к нему. Плот уже успел отплыть на добрую сотню ярдов, когда Непоседа, случайно взглянув в ту сторону, заметил, с каким проворством индейцы спасаются от его мести. Он уже двигался довольно свободно, хотя все еще очень неуклюже. Однако, не обращая на это внимание, он схватил карабин, лежавший на плече у Зверобоя, и попытался прицелиться. Но молодой охотник был проворнее его. Он вырвал ружье из рук богатыря, хотя дуло уже успело наклониться в намеченном направлении. Вряд ли Зверобою удалось бы одержать победу в этой борьбе, если бы Непоседа как следует владел своими руками. В тот миг, когда ружье выскользнуло у него из рук, великан уступил и двинулся по направлению к двери, на каждом шагу поднимая ноги на целый фут, так как они еще не избавились от оцепенения. Однако Джудит опередила его, весь запас оружия, лежавший наготове на случай внезапного возобновления враждебных действий, был уже убран и спрятан по приказанию Зверобоя. Благодаря этой предосторожности Марч лишился возможности осуществить свои намерения. Потеряв надежду на скорое мщение, Непоседа сел, и, подобно Хаттеру, в течение получаса растирал себе руки и ноги, чтобы снова получить возможность владеть ими.

Тем временем плот исчез, и ночь начала раскидывать свои тени по лесам. Девушки занялись приготовлением ужина, а Зверобой подсел к Хаттеру и рассказал ему в общих чертах о всех событиях, которые произошли за этот день, и о мерах, которые пришлось принять, чтобы спасти его детей и имущество.

 ГЛАВА XV

Пока Эдвард у вас король,

Не будет вам покоя:

Погибнут ваши сыновья,

Польется кровь рекою.

Вы добрых бросили владык,

Вы продали их дело;

Как я, восстаньте на врага

И в бой за правду смело!

Чаттертон [Перевод А. Лаврина]

Солнце закатилось, и лучи его больше не золотили края редких облаков, сквозь которые струился тускнеющий свет. Но над самой головой небо затянулось густыми, тяжелыми облаками, предвещавшими темную ночь. Поверхность озера была еле подернута мелкой рябью. В воздухе чувствовалось легкое движение, которое вряд ли можно было назвать ветром; но все же, сырое и медленное, оно обладало некоторой силой. Люди, находившиеся в "замке", были мрачны и молчаливы, как окружающий их пейзаж. Освобожденные из плена чувствовали себя униженными, обесчещенными и томились жаждой мести. Они помнили лишь унизительное обращение, которому подвергались в последние часы неволи, совсем забыв о том, что до тех пор ирокезы относились к ним достаточно снисходительно. Совесть, этот остроглазый наставник, напоминала им, что они пострадали недаром, и все же они думали не о собственной вине, а о том, как бы отомстить врагу. Остальные сидели в задумчивости. Зверобой и Джудит предавались грустным размышлениям, хотя и по весьма разным причинам. Хетти же была совершенно счастлива. Делавар рисовал в своем воображении картины блаженства, которые сулила ему скорая встреча с невестой. При таких обстоятельствах и в таком настроении обитатели "замка" уселись за вечернюю трапезу.