Русские инородные сказки - 5 - Макс Фрай

Вслед за ним расходятся и остальные. Дерганый проваливается сквозь пол, Худой, наоборот, взмывает вверх. В этом тоже нет никакой рисовки, исключительно вопрос личных предпочтений. Только Малявка, как почти еще новичок (по сравнению с остальными, конечно), любит всякие навороты даже в пустяковых делах. Над ней подсмеиваются, на что Малявка смущенно отвечает, что это помогает ей оставаться в тонусе и заранее настраиваться на работу. Но сейчас смеяться некому, можно позволить себе немного увлечься.

Она закручивается вокруг себя винтом, рявкает что-то маловнятное и разрывается на куски. Искры, образовавшиеся в процессе, летят в разные стороны и гаснут, оставляя некрасивые черные следы на полу и на стене с табличкой «Уважайте труд уборщиц».

Очередная рабочая ночь началась.

Виктор Рудченко

Принцесса Несмеяна

И никто не боялся до дрожи, до сумерек,Только злая собачка и дырявая форточка,Черно-белая карточка и финальная точка.

Е. Летов. Армагеддон-попс

Было уже совсем светло, когда лохматый мужичок с котомкой за плечами подошел к воротам дворца Его не заметили.

— Эй, стража! Отворяй ворота! — прокричал он, снимая котомку.

С лязгом открылось маленькое металлическое окошко, и в нем показалась чья-то усатая рожа.

— Тебе чего, парень?

— Мне к королю надо. По делу, — бодро отозвался путник.

— Нет здесь никакого короля. Подох он, — рявкнули из окошка.

— Ну, тогда к его наместнику.

— Зачем?

Мужичок подумал секунду и, решившись, крикнул:

— Хочу рассмешить царевну.

Эта фраза почему-то очень разозлила стражника. Грязно выругавшись, он плюнул из железной дырки и с грохотом задвинул заслонку. Путник мрачно посмотрел на ворота «Неужели так много паломников?»

Потоптавшись минуты три на пороге, мужичок поднялся, подхватил сумку и пошел в обход дворца. С противоположной стороны были еще одни ворота.

— Эй, стража!

На этот раз охранник попался душевный. Он не стал хамить путнику, но и в дырке светиться тоже не стал.

— Как зовут?

— Харитоном.

— Вот что я тебе скажу, Харитон, — произнесло пустое окошко. — Забирай-ка ты свои шмотки и мотай отседова, куда глаза глядят. Иди баб посмеши на базаре, а не принцессу.

— Козёл ты, — незлобиво отозвался Харитон.

Окошко захлопнулось. «Вот теперь совсем плохо. На стену-то не влезешь».

Харитон достал из котомки кусок сыра и, усевшись на траву, принялся завтракать. Сыр был хорошим, ноздрястым, как уверял спекулянт, из самой Швейцарии. Харитон вначале хотел его нарезать (у него был с собой пружинный нож), но решил, что от целого куска вкуснее. «Хороша жизнь… Жаль только, что во дворец не пускают. Хоть бы издалека поглазеть на нее, на царевну…»

В это время на дороге показалась любопытная фигура. Пожилой мужчина невысокого роста, в шутовском колпаке и трико, с дикими воплями несся во дворец верхом на метле. Делал он это с поразительным проворством, как если бы скакал на настоящей кобыле.

Поперхнувшись сыром, путник вскочил на ноги и с недоумением уставился на мчащегося всадника. Когда же всадник поравнялся с Харитоном, тот не удержался и окликнул его:

— Эй, уважаемый!

Человек в трико остановился и сам себе заорал:

— Росинант, стой, раз-два!

— Простите меня, вы не сумасшедший? — вежливо поинтересовался Харитон.

— Никак нет! — козырнул человек. — Я — его смехачество королевский шут. Гы-гы-гы!

Харитон оживился.

— О, вас-то я и дожидаюсь! Пожалуйста, помогите мне пробраться во дворец. Меня секьюрити не пускает.

— А зачем тебе во дворец?

— Я хочу рассмешить принцессу.

— Гы-ы-ы! Понимаю, жизнь надоела.

Харитон удивленно уставился на шута.

— Почему же?

— По кочану. — Шут приставил свою метлу к дворцовым воротам и развел руками. — Король издал указ: кто рассмешит Несмеяну, тот получит ее в жены, а кто не сумеет — тому голову с плеч. Думаешь, один ты такой умный?

— Ничего я не думаю…

— Жен вокруг много, а голова на плечах одна, — философски заключил шут.

— Ты сам, конечно, и не пытался?

— Шутам жениться не положено. — Собеседник взял метлу и одернул на ней сбрую. — Целибат. А так, ради спортивного интереса… Зачем?

— Постой! — Харитон ухватился за рукав трико. — Проведи меня туда! Выручи, а?

Шут с сомнением покосился на путника, но, подумав, согласился.

— Что ж, пошли, покойничек. Сумку свою не забудь.

То, что находилось за стеной, оказалось не дворцом, а чем-то вроде кремля — маленького городка с двумя-тремя строениями дворцового типа. Посредине располагался уютный дворик с большой дубовой плахой.

Переговорив со стражником, дурацкий наездник указал Харитону на здание из белого камня и с гиканьем поскакал по своим делам.

«Монастырь какой-то, — подумал Харитон, озираясь. — Черт-те че!»

Во дворике было пусто. Присев на плаху (лавочек тут не было), Харитон не спеша доел свой сыр и достал из сумки энциклопедический словарь. «Почитаю книгу. Должен же хоть кто-нибудь ко мне выйти».

Так прошло полчаса. Наконец стражник (который спрашивал у Харитона имя) не выдержал и крикнул ему:

— Эй, парень! Закурить есть?

— Не, не курю, — отозвался путник.

— Здоровье бережешь?

— Ага. Бегом от инфаркта. К инсульту.

— А чего тогда к принцессе не идешь?

— Ей меня еще не представили. Я не могу так.

Охранник постоял, помолчал, затем посоветовал:

— Ты слезь с плахи-то. Дурная примета.

Харитон захлопнул словарь и убрал в котомку. Затем вразвалку приблизился к охраннику.

— Служишь?

— Служу.

— Ну вот и служи. — И, повернувшись, бодрым шагом направился в белокаменный дворец.

На пороге его окликнули из соседнего дома:

— Эй, с котомкой! Как тебя? Постой!

Путник задрал голову и увидел в окне третьего этажа здоровенного детину в замшевой куртке. Детина, видимо, только что подошел к окну, потому как взгляд его выражал крайнее удивление и заинтересованность.

— Заходи сюда! Пивка хлопнем.

«А вот это дело, — подумал Харитон. — Пусть принцесса погрустит еще денек-другой. Не растает».

Поднявшись на третий этаж, путник очутился в уютной, богато обставленной комнате с камином. Детина в куртке все еще стоял возле окна, но, завидев на пороге гостя, двинулся навстречу.

— Пиво отличное, швейцарское!.. «Пресьон». Вчера целую бочку привезли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});