Манипуляция продолжается. Стратегия разрухи - Сергей Кара-Мурза

На мой взгляд, из первой, фундаментальной ошибки концепции закона вытекает и вторая методологическая ошибка, связанная с мерой. Речь идет о методе определения «рыночной стоимости» квартир, которые не выставляются на продажу, исходя из цены квартир-товара.

Фактическая сторона такова. На рынке недвижимости в год заключается 300–400 тыс. сделок купли-продажи. Их объектом является 1–1,3 % жилищного фонда. При этом, как было сказано, большинство купленных квартир сразу же превращаются в «косную материю» натурального хозяйства, рынок для них служит просто заменой архаичного строительства «своими руками» (хотя многие жильцы «достраивают» сдаваемые без отделки квартиры своими руками). Почти весь жилищный фонд России и «товарные» квартиры, которые обращаются на рынке – это две совершенно разные системы. Как можно из цены одного объекта вывести цену совершенно другого объекта, не участвующего в купле-продаже? Это требуется объяснить, и объяснить, на мой взгляд, будет непросто.

Очевидно, что рыночную цену имеет только товар, который поступает на рынок. Выше уже говорилось, каким подлогом было изъятие земли у индейцев согласно «закону трудовой стоимости». Оценив по «рыночной стоимости» то, что не обращалось на рынке, колонизаторы занизили цену почти до нуля. У нас наоборот – цену вещи, которую мы и не собираемся продавать, завышают многократно. Определение «рыночной цены» жилищного фонда исходя из сделок с ничтожной долей квартир можно было бы даже считать крупномасштабным подлогом, но речь идет, конечно, о методологической ошибке. Строго говоря, это ошибка даже в рыночной парадигме.

Рынок жилья – это «поток», совсем иная категория, чем «фонд». «Поток» этот очень невелик по сравнению с «фондом». Колебания цены 1 % жилья, составляющего «поток», не могут определять налог с «фонда». С 1998 по 2008 г. цены на рынке жилья в России выросли в 6 раз. И налог должен был бы вырасти? Почему? Квартира не изменилась, человек тоже.

Экономисты, которые поддерживают предложенный в концепции закона метод оценки, не видят здесь никакой методологической проблемы. Процитированный выше П. считает, что квартиры, ставшие объектом купли-продажи, и те, которые их хозяева не собираются продавать, совершенно аналогичны. Они пишет: «С аналогичностью все просто: район, общая и жилая площадь, этаж, планировка, техническое состояние дома и квартиры и т. п. Зная эти характеристики, можно легко сравнить данную квартиру с теми, которые продаются на рынке, и определить ее цену».

Ему отвечают: «На каком основании цена квартиры соседа, который решил ее продать, вдруг начинает рассматриваться в качестве оценки моей квартиры, которую я не хочу продавать ни за ту же цену, ни за сравнимую? Для меня моя квартира вовсе не аналогична соседской и как раз отсутствие аналогии подтверждается тем, что сосед хочет продать, а я нет. Соответственно, оценка моей квартиры через цену соседской есть некая граничная (крайняя) величина, характеризующая ту сумму, которую я теоретически могу получить, если мне почему-то захочется лишиться собственного жилья».

П. этого аргумента не признает и повторяет постулат, согласно которому «в установлении рыночной цены участвуют не только покупаемые и продаваемые квартиры – в ней молчаливо участвуют потенциальные покупатели и продавцы жилья» (хотя проблема как раз в том, что подавляющее большинство населения именно не является «потенциальными покупателями и продавцами жилья»). На это ему отвечают: «Вы уверяете, что непродаваемое жилье присутствует на рынке. Это – абсурд. Если на земле 6 млрд. обладателей пары почек, а желают продать вторую почку 1 тысяча, то вы будете утверждать, что на рынке присутствуют 6 млрд. почек?!! То, что не продается, не может быть рыночным. Какова рыночная стоимость вашей совести, если Иуда оценил свою в 30 сребреников? Не обижайтесь. Я хочу, чтоб вы поняли, какую глупость вы написали».

Здесь мы видим резкий разрыв между когнитивной системой экономистов-рыночников и той части общества, которая мыслит в традиционных категориях, разделяющих ценность и цену. Этот разрыв – важная проблема всей доктрины реформирования России и порожденного ею кризиса.

Мы здесь не затрагиваем техническую сторону дела, о которой один участник дискуссии в Интернет-форуме, работник местной администрации, высказался так: «Никто и никогда не делал таких обоснований. На практике для определения размера финансирования чего-либо или налогообложения чего-либо всегда дается какое-нибудь уравнение, каждая из переменных которого вообще берется с потолка. Никто и никогда не считал себя обязанным обосновывать введение того или иного налога. Высокомерные граждане-налогоплательщики никогда не поднимали подобного вопроса. Исключение – НДС. Но его обосновывают… величиной поступления в бюджет. Почти все величины берутся с потолка. А там, где могут возникнуть неприятные вопросы, утверждается или рекомендуется к применению методика с огромным перечнем величин, коэффициентов и порядком исчисления».

Учитывая эту реальность, мы все же считаем важным разобраться в методологических обоснованиях, в ходе мысли чиновников и законодателей, прямо влияющих на жизненные интересы и даже на судьбу большой части населения.

П. возмутился сравнению квартиры с почкой: «Я не рассматриваю продажу своих почек как гипотетически возможную при любой цене (если, не дай бог, не прижмет совсем смертельно), тогда как продажа моей собственности (жилья, машины, дачи…) – вполне возможна при наличии хорошего предложения». На это ему резонно отвечают: «Для большинства жителей нашей страны, в реальности, продажа их квартир не рассматривается как гипотетически возможная (если, не дай бог не прижмет совсем смертельно)».

Конечно, эти аналогии – не аргумент. В сравнении почки с квартирой искажена мера, как и в сравнении переселения «пенсионерки» на окраину с эвтаназией. Но аналогии указывают на слабые места логики.

Некоторые участники диалога пробовали примирить позиции, просто исключив проблему несоизмеримости квартир «рыночного» и «натурального» сектора. Один коллега пишет: «Я полагаю, что «правдоподобность» или неправдоподобность показателя в данном случае не имеет большого значения, поэтому она тут особо никого не трогает. Сама по себе стоимость квартиры не является налогооблагаемой базой. Это некоторая условная величина, с которой предполагается взимать налоги. С таким же успехом в качестве такой величины можно принять площадь окон, количество замков на дверях или расстояние между габаритными огнями автомобиля».

Но дискуссия показала, что выбор условной величины как раз очень сильно «трогает» и довольно многих. Речь идет о том, что условная величина должна быть условной демонстративно, а «правдоподобность» тут вредна, поскольку воспринимается как подлог, имеющий целью вытеснить из сознания категорию ценности и заменить ее ценой.

Можно указать и на другой изъян меры, которая предлагается в концепции закона. Определение величины искажения меры – отдельный вопрос, он требует моделирования возможных ситуаций, но для начала надо зафиксировать наличие проблемы в принципе. В качестве индикатора ценности квартиры, которая и облагается налогом (латентной величины), предложено использовать параметр, который зависит от объекта измерения. Вот аналогия: в качестве индикатора температуры тела человека долго использовался объем ртути, содержащейся в баллончике термометра. Это было возможно потому, что в необходимом диапазоне температур коэффициент расширения ртути достаточно стабилен. Если бы он заметно зависел от температуры тела, измерение было бы невозможно. Так же нельзя измерять длину линейкой, длина которой меняется от приложения к измеряемому предмету или в зависимости от числа замеров. Это – элементарные общие правила подбора параметров и индикаторов для оценки латентных величин.

В нашем случае зависимость измеряемого параметра (цены квартир на рынке) от состояния изучаемого объекта (множества квартир) налицо. Цена, как известно, определяется спросом и предложением и даже ожиданием колебаний спроса и предложения. Значит, в принципе, латентную величину цены «не участвующих в рынке» квартир нельзя вычислить исходя из цены «участвующих». Превращение в товар всего 1–1,3 % «не участвующих в рынке» квартир сразу удвоит предложение и обрушит цену. Поэтому индикатором цены «дремлющих» квартир актуальная цена продаваемых квартир не является.

Это хорошо иллюстрируется и поведением фондового рынка. Акции «Evraz Group» за ноябрь 2008 года потеряли 95,6 % цены. Можно ли было исходя из цены акций «Evraz Group» установить стоимость металлургического завода, который акций не выпускал и на продажу себя не выставлял? Это было бы смешно. Но ведь и 99 % жильцов России свои квартиры на продажу не выставляли (их «акций» не выпускали). Как же могут налоги на их квартиры вычисляться исходя из цен рынка?