Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон

многоножек — например, сколопендры — больно кусаются.

— Парнишка умеет считать, — остановил меня Джейми. — Если он говорит, что у нее тысяча ножек, — значит, примерно так оно и есть.

Он коротко свистнул, подзывая собаку, и Блубелл навострила уши.

— Ищи Фрэнсис, a nighean, — приказал Джейми, указывая на холм. Собака понимающе тявкнула и рванула вверх по каменистому склону, взметая лапами желтые опавшие листья.

— Думаешь, она… — Не успела я договорить, как сверху послышались голоса девочек и радостный лай. — Получается, Блубелл действительно знает, кто из нас Фанни.

— Ну конечно, знает! Она давно научилась всех различать, но Фрэнсис ее любимица, — ответил он с улыбкой.

И правда: девочка обожала собаку и могла по полдня вычесывать ей шерсть, извлекая клещей, а когда устраивалась с книгой возле очага, Блубелл мирно похрапывала у ее ног.

— Почему ты упорно зовешь ее Фрэнсис? — полюбопытствовала я. — Ведь все остальные, включая ее саму, предпочитают вариант Фанни.

— Фанни — имя для шлюхи, — отрезал Джейми. Однако, заметив мое изумление, мягко пояснил: — Может, встречаются и приличные женщины с таким именем. Но Роджер Мак говорит, что в вашем времени все еще печатают эту книжонку Клеленда.

— Кливленда?.. А, ты про Джона Клеланда и его роман «Фанни Хилл»?

Меня поразило даже не то, что спустя двести пятьдесят лет откровенно порнографическая книга «Воспоминания женщины для утех» продолжает пользоваться спросом — в конце концов, некоторые вещи никогда не устаревают, — а то, что муж обсуждал это именно с Роджером.

— Еще он сказал, что это имя будут использовать как… непристойное название для… женских интимных мест, — хмуро добавил Джейми.

— Верно, — подтвердила я. — Или для обозначения задницы. Смотря откуда ты: из Британии или Америки. Но ведь сейчас у имени нет такого значения?

— Нет, — неохотно признал он. — Все же лорд Джон однажды сказал, что «Фанни Лейкок» — прозвище всех шлюх. Я тут подумал… — Джейми вновь сдвинул брови. — Ее сестра представилась как Джейн Элеонора Покок. Что, если это не настоящее имя, а…

— Псевдоним? — подсказала я. — Меня бы это не удивило. Кстати, разве «по» не означает на французском «ночной горшок»?

— Pot de chambre? — удивленно произнес он. — Ну конечно.

— Ну конечно… — пробормотала я. — Допустим, Покок — вымышленная фамилия. Думаешь, Фанни… Фрэнсис знает настоящую?

Джейми озадаченно покачал головой.

— Не хочу донимать малышку расспросами. Она больше не упоминала о том, что случилось с ее родителями?

— Нет. По крайней мере, мне. А даже если рассказала бы кому-нибудь другому, нам бы сразу передали.

— Может, просто забыла?

— Скорее не хочет вспоминать.

Он кивнул, и некоторое время мы брели молча, наслаждаясь безмятежностью осеннего леса. Сквозь шелест каштановых деревьев, словно крики далеких птиц, доносились детские голоса.

— Между прочим, — прибавил Джейми, — Уильям тоже звал ее Фрэнсис. Когда передавал мне.

* * *

Мы шли не спеша, останавливаясь через каждые несколько шагов, когда мне попадалось что-нибудь съедобное, целебное или удивительное.

— Ого! — восхищенно воскликнула я, бросившись к кроваво-красному наросту у подножия дерева. — Ты только посмотри!

— Похоже на кусок сырой оленьей печени, — сказал Джейми, заглядывая мне через плечо. — Но я не чувствую запаха крови. Видимо, перед нами один из твоих «древесных грибов»?

— Угадал! Это fistulina hepatica[73], — сказала я, доставая нож. — Подержи-ка, пожалуйста.

Покорно вздохнув, он взял у меня корзину и терпеливо ждал, пока я срежу мясистые ломти — под опавшими листьями обнаружилась целая россыпь грибов, напоминающих багряные кувшинки. Я не стала срезать самые маленькие — пускай подрастут, — но и без них набрала около двух фунтов лесных деликатесов. Уложила их в корзину между слоями влажных листьев, а затем отломила маленький кусочек и с улыбкой протянула Джейми.

— Откусишь с одной стороны — подрастешь, откусишь с другой — уменьшишься.

— Что?

— Так говорила Гусеница из «Алисы в Стране чудес». Потом расскажу. Я слышала, по вкусу они напоминают сырую говядину.

— Что еще за гусеница? — пробормотал Джейми себе под нос, внимательно рассматривая гриб. Убедившись, что никаких следов насекомых не наблюдается, сунул его в рот и принялся сосредоточенно жевать с закрытыми глазами. Затем наконец проглотил.

— Разве что очень старую говядину, которая слишком долго вялилась, — вынес он вердикт. — Признаться, это вполне съедобно.

— Спасибо за столь высокую оценку сырых грибов, — польщенно сказала я. — Вот бы приготовить к ним соус tartare, да жаль анчоусов под рукой нет.

— Анчоусы… — мечтательно произнес Джейми и облизнулся. — Сто лет их не ел. Когда в следующий раз поеду в Уилмингтон, постараюсь раздобыть.

Я удивленно посмотрела на мужа.

— Ты собираешься в Уилмингтон?

— Возможно, — уклончиво ответил он. — Поедешь со мной, саксоночка? Хотя у тебя сейчас, наверное, полно хлопот с заготовками на зиму.

Я возмущенно фыркнула. Мне действительно приходилось посвящать почти все свое время сбору, поиску, ловле, копчению, засолке и консервированию пищи (помимо изготовления лечебных порошков, настоек и отваров). Однако никто не отменял необходимости пополнять запасы иголок, булавок, сахара (которого, кстати, почти не осталось. А без него варенья не сваришь!), ниток. Не говоря уже о разных хозяйственных мелочах и более сложных медицинских препаратах вроде эфира.

Даже табун диких лошадей не смог бы удержать меня от поездки. И Джейми это прекрасно знал; его губы дрогнули в лукавой ухмылке.

Не успела я милостиво принять приглашение… или пихнуть Джейми в ребра, как из-за деревьев послышался жуткий вой и Блубелл ринулась вниз по склону холма; все четверо детей помчались за ней, преследуя невидимую добычу.

— Что ты там говорила про енотов? — Прищурившись, Джейми вглядывался в даль, где под деревом застыла гончая. Уперев передние лапы в ствол и задрав морду, она пронзительно выла.

К моему удивлению, на дереве и правда оказался енот — жирный, серый, огромный и ужасно рассерженный, что его посмели потревожить среди дня. Зверек сидел в дупле треснувшей от удара молнии сосны и враждебно поглядывал на преследователей. Наверняка он рычал, но из-за криков детей и собачьего воя ничего не было слышно.

Джейми шикнул на всех — кроме собаки — и посмотрел на енота с азартом прирожденного охотника. Глаза Джема светились тем же огнем. Жермен и Фанни стояли рядом, разглядывая зверя, а Мэнди крепко обхватила меня за ногу.

— Я боюсь, что он меня укусит! — пропищала она. — Дедуля, не позволяй ему меня кусать!

— Не волнуйся, a nighean, не позволю. — Не сводя глаз с енота, Джейми снял ружье и потянулся к висевшему на поясе мешочку с патронами.

— Дедушка, можно я сам его пристрелю? Ну пожалуйста! — Джему не терпелось взять ружье, и он в волнении вытирал руки о штаны. Джейми с улыбкой посмотрел на него и