Как замутить с сестрой лучшего друга (ЛП) - Куинн Меган

Инстинктивно мои ноги обвиваются вокруг его талии, а руки обвивают шею.

Его губы накрывают мои, умело напоминая, о чем он говорит. Я вздыхаю в его объятиях и позволяю его рту делать свое дело, мое сердце сильно колотится.

Не знаю точно, потому ли, что он кажется мне более реальным после сегодняшних игр, или из-за спонтанности, которую он привнес в мою жизнь, но вихрь чувств кружит во мне, словно торнадо. Чувства, которых я никогда раньше не испытывала к другому человеку. Чувства, которые одновременно пугают и возбуждают меня.

Глава 29

Брэм

Из уст Роарка вырывается негромкий смех, он откидывает голову назад и смотрит на голубое небо. В Нью-Йорке наступила весна, и все вышли на улицу, чтобы насладиться теплой погодой, в том числе и мы с Роарком.

— Как у тебя дела с Джулией? Кажется, я не видел тебя несколько недель.

— Все прекрасно, — отвечаю я, словно влюбленный болван, потому что, черт возьми, я и есть влюбленный болван.

Если бы я был мультяшным героем, то над моей головой постоянно плыли бы красные сердечки, давая понять окружающим, что я чертов дурак, который отдал свое сердце сестре лучшего друга.

Роарк испускает неприязненный вздох, прежде чем садится и делает глоток виски. Виски, который он пьет в десять утра.

— Прекрасно, да? Как восхитительно.

Сегодня он в редком для себя настроении. Я нечасто видел его таким — раздражительный ублюдок, склонный продолжать пить, пока не вырубится к полудню. Причина одна из двух: девушка или его семья. Судя по многочисленным фляжкам, которые он принес с собой, могу предположить, что сейчас дело в его семье.

— Твоя семья снова вышла на связь?

— Прошлой ночью, — он делает еще один глоток. — Они хотят больше денег.

— На что?

— Кто, блядь, знает? — акцент Роарка усиливается. — Наверное, на картошку и капусту.

— Что ты им сказал?

— Сказал, что вышлю чек по почте.

Ебаный ад.

— Роарк, да ладно, мы же говорили об этом.

— Да, знаю, — вздыхает он. — Но ирландское чувство вины тяготит меня. Это лучший тип вины, наполненный католическим проклятием и отсутствием уважения к предкам. Это куча дерьма, с которым я не хочу иметь дело. Отправить чек проще простого.

Я не собираюсь затягивать неизбежное. Он не изменится. Я знаю его уже очень давно, и уверен, что именно его упрямство, а не пьянство или вечеринки, станет его погибелью. Это будет его упрямство, и бороться с ним бесполезно.

— Понятно.

Роарк берет с тарелки клубнику и жует ее, глядя на улицу.

— Когда ты собираешься просить ее руки у Рэта?

Я смеюсь.

— Неужели это настолько очевидно?

— Чувак, возникает ощущение, что ты таскаешь за пазухой кольцо и с нетерпением ждешь момента, чтобы продемонстрировать любому жалкому ублюдку, что ты обручен с Джулией.

Потираю рукой затылок.

— Мы встречаемся около месяца, так что в ближайшее время предложения не будет. Но в будущем? Да, черт возьми. Она — та самая. Я знаю это с тех пор, как встретил ее. Рэт знает, что у меня на уме.

— Да? — Роарк кивает. — И ты не облажаешься?

— Нет. Я полностью сосредоточен на наших отношениях. Это прозвучит очень банально, но мне кажется, что я с самого начала должен был стать ее парнем. Это происходит естественно: шутить с ней, любить ее, заботиться о ней.

— Ну, ты заботишься о ней еще со времен колледжа, так что все остальное — просто дополнительный бонус.

Он прав. Я долгое время дружил с Джулией. Я сделал ее частью своего круга, всегда заботясь о том, чтобы она была под защитой и присмотром. Добавление близости кажется таким естественным, словно это должно было быть с самого начала.

— И что теперь? Вы собираетесь съехаться?

— Чувак, притормози, я просто хочу убедиться, что не спугну ее.

С серьезным выражением в глазах он спрашивает хриплым голосом:

— Думаешь, ты ей еще недостаточно нравишься?

— Не уверен. Я вижу, что она привязана ко мне, но знаю, что в ее голове крутятся разные мысли, она все анализирует. Она очень четкая и продумывает каждый шаг, и наши отношения ставят ее в тупик. Она не хочет торопиться. Поэтому я не давлю на нее и не подталкиваю. Я просто хочу убедиться, что она знает, как сильно мне нравится.

— Уверен, что ты работаешь в поте лица, чтобы она поняла, как сильно нравится тебе. — Роарк смеется и кашляет, прежде чем сделать глоток виски.

— Господи, чувак, — я оглядываю его с ног до головы, — у тебя бывали деньки получше.

— Думаешь, я, блядь, не знаю этого? — он вздыхает и опускается на скамейку. — Позволь мне этот день. Завтра я возьму себя в руки.

Я слышу это уже не в первый раз, но, опять же, он еще не умер, а если бы и умер от недостатка заботы о себе, то это случилось бы еще в колледже. Теперь он хотя бы проводит какое-то время в спортзале, пусть и с похмелья.

— Какого хрена я забыл свои солнечные очки? — Роарк прищуривается. — Из-за солнца и света любви, исходящего от тебя, я ослепну на несколько дней.

— Не завидуй. — Бросаю в него салфеткой.

— Завидую? — он насмехается надо мной. — Да брось, я ни за что на свете не хотел бы оказаться на твоем месте. Безумно влюбленный и жаждущий каждую секунду быть с девушкой своей мечты. — Он качает головой. — Не-а, не для меня.

— Знаешь, когда парни так говорят, на самом деле они имеют в виду, что им одиноко. — Потому что я был на его месте. Ждал Джулию. Одинокий.

Роарк поднимает бровь и смотрит на меня.

— Неужели? Что ж, тогда с нетерпением жду встречи с девушкой, которую Вселенная выбрала для меня. Надеюсь только, что она не ирландка.

***

— Что ты делаешь?

Я смотрю на деревянную ложку в своей руке, а затем на соус на плите.

— Э-э, мешаю соус.

— Разве я просила тебя мешать соус? — спрашивает Джулия, на которой нет ничего, кроме фартука и маленьких трусиков.

— Нет, но я хотел быть полезным.

— Быть полезным — значит не мешать мне. — Она указывает на стойку в другом конце кухни. — Садись вон там, не трогай меня и не трогай мою еду.

— Знаешь, когда я вернулся домой и застал тебя голой и готовящей на моей кухне, я думал, что все пойдет по-другому.

— Что ж, ты слишком долго добирался домой, и сейчас мы находимся в финальной стадии приготовления, так что до ужина никаких дурачеств.

Я ворчу и двигаюсь к другому концу кухни, откуда открывается прекрасный вид на ее задницу.

— Я не виноват, что попал в пробку. Я не должен быть наказан за перенаселенность Нью-Йорка.

— Тебе известно, как серьезно я отношусь к приготовлению клецок, так что сиди, где сказано, как хороший мальчик, и думай о том, как позже меня осквернишь.

— Это только возбудит меня, а мой член и так уже твердый от того, что я вижу тебя в фартуке и стрингах. Не думаю, что смогу вынести грязные мысли прямо сейчас.

Она улыбается мне через плечо и говорит:

— Тогда расскажи, как прошел твой день. Возможно, это тебя отвлечет.

Сомнительно, но в моей жизни наконец-то появился человек, с которым могу поделиться значимыми вещами, и сегодня произошло нечто грандиозное. Джулия была первой, кому я захотел рассказать об этом, и мне очень нравится, что это одна из многих вещей, которые приносит общение с ней.

— Я когда-нибудь рассказывал, что у меня есть недвижимость на Седьмой?

Она добавляет приправы в соус, пока я с ней разговариваю.

— У тебя есть недвижимость на Седьмой? Это впечатляет.

— Ну, на самом деле у меня теперь два здания.

— Что? — Джулия поворачивает голову, словно хочет убедиться, что я говорю серьезно.

Я медленно киваю, меня переполняет гордость.

— Полтора месяца назад мне позвонил мой менеджер по недвижимости и рассказал о паре, которая продает всю свою недвижимость в городе и переезжает на Таити. Я просмотрел их предложения и купил три объекта недвижимости. Два в Сохо и один на Седьмой. Это здание рядом с моим.

— Боже, это потрясающе. Ты, должно быть, очень взволнован.