Галактеры - Олег Балабанов

— Точно, что-то не подумал об этом — мы же мешаем! Хотя я тоже не старик!

— Ты это к чему? — враз напрягся Игорь. — Нам не нужен дележ единственной женщины! Да ничего и не светит — она любит его, а он вообще нам обоим головы открутит за нее. Олег, ты это…

— Господи, я вообще не об этом! Я и не собираюсь соревноваться с Сергеем — я помню бешенство, лютую не-нависть тогда, сам помнишь, когда и как они с Викой уделали ту банду. Не-а, мне такого врага на фиг не надо! Я сказал к тому, что на самом деле чувствуешь неловкость, когда они сидят рядом и ты понимаешь, что у них, у тебя на уме… Слушай, пошли, а?

— Пошли. А я не знаю, чего ты развил тему? Олег, у тебя было когда-нибудь? Ну, секс?

— Был, конечно! Забыл, что ли — я вообще-то успел жениться до армии!

— Ага, точно! Из головы как-то вылетело, ты же показывал военник!

— Ну вот! Еще скажи, что у тебя не было?!

— У меня не было, — засопев, ответил Игорь.

Олег аж приостановился, посмотрев на него:

— Знаешь, а вот за это я тебя еще больше зауважал сейчас!

— За что? За то, что я еще не целованный, да? Ты чего, а? Как дам в нос!

— Игорь, успокойся, я не о том — я к тому, что ты не соврал — у тебя же на лице видно, когда ты врешь, когда правду говоришь!

— И что из этого? Какое отношение имеет к нашему разговору? Что-то я не пойму!

— Да ни к чему не ведет, — как-то враз потускнел Олег, — просто, если у них есть шанс… то пусть хоть кто-то в этом мире использует эту возможность побыть наедине с любимым человеком. А вообще, Игорь, это между нами — если что, то онанизм никто не отменял. В малых дозах это не вредно, снимает напряжение. Перестаешь зацик-ливаться на одном. Это я сказал так, для информации. В этом ничего нет смешного или постыдного, — и повер-нулся, направляясь к подъезду.

— Ты сам-то как? Что-то кашель не проходит у тебя! — спросил Игорь, когда они остановились перевести дух на девятом этаже.

— А! — только махнул рукой Олег после очередного приступа кашля, — вроде бы меньше, иногда кажется на-оборот, только усиливается.

— Не нравиться мне это! Как бы не воспаление легких!

— И что? У тебя есть какие-то средства? Нет. Так что будем надеяться, что пройдет. Пошли дальше…

…- Вика?

— Сереж, но ведь неудобно как-то?

— Да они минут сорок ходить будут — пока заберутся и спустятся! Вик, баня была давно, а я еще хочу!..

Когда вернулись Олег и Игорь, Горшенины как ни в чем не бывало, сидели у костра:

— Давайте, садитесь, мы уже поели.

— Сергей, — не обратил внимание на еду Куликов. — Там, это, весь «Город монстров» под каким-то бликую-щим синеватым энергетическим куполом что ли окутан! — выпалил он.

— Да ну…, - выдохнул Сергей. — Я наверх!

— Я с тобой! — встрепенулась Вика.

— Нет, оставайся, я… хотя какие-нибудь еще изменения там появились кроме этого купола? — повернулся он к Игорю.

— Да никаких — ничего в воздухе не летает. Ни за мерцающим периметром ни снаружи. Да-да, все видно. Ко-нечно, не так четко, но видно — корабли также сидят на месте, но никакого движняка повторяю, нет. Мы, по крайней мере, не разглядели — может на земле меж кораблей что-нибудь и происходит, но отсюда слишком дале-ко. Просто этакий энергетический купол висит над всей площадью, охватывая все корабли и все.

— А земля вокруг кораблей потемнела или так же белая от снега? — допытывался Сергей.

Те переглянулись:

— Знаешь, как-то на это не обратили внимания!

— Ладно, не столь важно. Но на будущее нужно ухватывать все, буквально все и запоминать, — каким-то нра-воучительным лекторским голосом сказал Сергей. — Давайте завтракайте и сразу выдвинемся — лезть наверх нет смысла, только тратить время — подойдем поближе, увидим все на месте, — решил Горшенин. — Главное, они пока никуда не выдвигаются.

Они впервые удалились от дома на такое большое расстояние.

От дома возле городского аэропорта до площади Калинина дошли чуть больше чем за полчаса. Идти прихо-дилось по главному шоссе, так как оно было не столь занесено снегом, как тротуары, хотя поначалу Вика шла по ним, иногда по колено увязая в сугробах, посматривая на окружающие дома, выискивая возможные цели. Но тишина, людская тишина и отсутствие каких-либо следов заставили ее несколько расслабиться и идти чуть сзади всех.

По мере приближения к площади чувство одиночества прочно засело в душе — темные, с отсутствовавшими окнами квартиры домов казались ощерившимися в беззвучном крике помощи безликими существами, потеряв-шими самое дорогое, людей, в свое время своим присутствием и заботой обогревавших и освещавших их. Запус-тение и уныние, хоть частично и прикрываемое сугробами, все же прорывалось наружу. Холодный замерзший сумрачный город постепенно превращался в город призрак, город мертвых душ — как бы ни старалась погода и ветра полностью скрыть трупы и не только людей, это было невозможно.

Десятки, сотни замерзших лежали полузасыпанным ужасным напоминанием выжившим. Некоторые только определялись по торчащим из сугробов рукам, головам, часть, но это малая до сих пор была на всеобщем обозрении, обдуваемая ветрами. Трупы собак, кошек, порой птиц… Все это представляло сюрреалистичную картину потустороннего мира и навевало определенные мысли. Мысли о тоскливом одиночестве и возможном твоем подобном месте где-нибудь рядом.

Они решили пройти по Красному проспекту до Фрунзе и по ней уйти вправо к площади Кондратюка, а там уже прямая дорога на Димитровский мост.

Они не дошли до Фрунзе.

Приближаясь к Гоголю, обнаружили следы людей…

…заскрипела железная дверь наверху, застучали шаги по металлической лестнице. Петр спускался вниз, к теплу. Только вот что-то уж слишком дробные, множественные звуки от одного человека разносились в тишине метрополитена.

— Петр, ты один? — раздался настороженный голос снизу.

— Не один, но не стреляй, это свои! — ответил первый появившийся у костра в просторном помещении мужчи-на.

— Какие такие свои? Свои у тебя и у меня замерзли еще месяц назад наверху, — ворчал все тот же голос.

— Сказано свои, значит свои, — это уже незнакомый молодой голос. — Или что: тоже делите, что мое, что не мое? Если не мое, то лучше взять и будем моим? Так что ли?

С этими словами Сергей Горшенин выступил на свет. Его люди стояли сзади, откровенно греясь.

— О! Загрузил по полной! Да мы люди мирные, просто от пришлых никакой пользы, только обида остается — у самих продуктов мало осталось, топлива и того меньше, а им только дай, да побыстрее. Меня Федором зовут, раньше звали Федор Андреевич, а вы кто будете? — появился на свет у костра пожилой мужчина.

— Мы? — тут Сергей оглянулся на своих, не зная как представиться.

— Мы группа Горшениных! — выступил сзади Куликов.

— Понятно! А кто такие или что такое группа Горшениных? Наверное, это вы, молодой человек? — уже пони-мая, что этот парень с серьезным обветренным лицом главный в этой хорошо вооруженной группе.

— Да, я! Но сейчас не об этом — мы встретили вот его на улице, — кивнул в сторону Петра, — и мы просто рады, что вначале поговорили, а не начали стрелять.

— К-ха! Не понял?

— Людей осталось мало. Остатки, вернее те, кого мы встречали, вначале предпочитали стрелять, потом гово-рить. Те, кто оставался.

— И?

— Ну, вы же разговариваете с нами, так?!

— Понятно. Политика ненавязчивого принуждения, понял. И что вы хотите от нас? Мы можем дать вам не-много еды, если вы этого требуете. Нас здесь пятнадцать человек, из них пятеро детей не больше пятилетнего возраста. Мы не хотим проливать кровь, пожалуйста. Только не отбирайте у нас все!

— Да мы не собираемся ни стрелять, ничего-то просить и тем более отбирать — нам нужна информация: кто вы, какие планы у вас и вообще какая здесь обстановка?! И напоследок немного обогреться, раз к вам на огонек за-шли, — вдруг раздался женский голос. Вместе с этим вышла на свет улыбавшаяся Вика. — Кто вас так запугал?

— Да есть тут одни — черт бы их побрал! — сопя, ответил Федор Андреевич. — Три раза к нам уже наведывают-ся — требуют еды, топлива. Приходиться давать. Живыми нас оставили только потому, что как сказал их главный: «Пока вы живы, значит, будете добывать еду. Старайтесь собрать побольше и мы тогда вас не будем убивать». Вот и относимся к незнакомым настороженно.

— А что, часто наведываются другие? — спросил Сергей.

— Нет. Вы вторые. Так что?

— Что — так что? — не понял и ответил вопросом на вопрос Горшенин.

— Ну, что вам нужно-то?

— Федя, ты чего? Они же сказали — им нужна информация! — произнес Петр, человек, приведший их сюда.

— А, информация! А о чем? Мы же ничего не знаем толком: по радио одни помехи, только изредка на одной частоте сквозь треск слышна речь военных, призывающих откликнутся всех живых, но у нас нет передатчика. Да и радио скоро сдохнет — батареек к нему нет. Какая у нас информация? Вот несколько мужиков начали ходить по квартирам — прости господи! — перекрестился Федор Андреевич. — Кушать надо, магазины в округе пустые, вот и приходиться мародерствовать, лазить в чужие квартиры, обирать мертвецов. Еще эти, уроды приходят, чтоб их разорвало! А что делать? Теперь еще вот эти инопланетяне позавчера, что ли приземлились, видали, наверное? Если не видели, то наверняка слышали — гул стоял сильный! Страшно было смотреть, когда летели — такие непривычные формы кораблей и все летели к Левобережке. И их было много! Недавно вот, может с полчаса назад вернулся Николай Барюков, он лазит на верхний этаж девятиэтажки смотреть, что изменилось у пришельцев, говорит: «Теперь купол какой-то над собой сегодня соорудили». Думаю, готовятся к захвату. Читали же Герберта Уэллса «Война миров»? Те также готовились, собрали свое тепловое оружие, м-да. Что дальше будет? Страшно подумать… Да что мы здесь стоим-то? Пойдемте вниз, ко всем — здесь у нас, так сказать, блокпост, мишура для подобных встреч. Чтоб, значит, в случае чего нас убили, а о других не знали.