Новейшая история еврейского народа. От французской революции до наших дней. Том 2 - Семен Маркович Дубнов

в 30 тысяч человек. Резко возражал Пилю депутат Брум: «Вы исключаете из сво­ей среды честных людей и открываете двери бесчестным. Это — ли­цемерие! Пусть явится сюда еврей и согласится принять эту присягу, которая его исключает из палаты, и его сразу примет с распростер­тыми объятиями то самое собрание христиан, которое в этот вечер так горячо аплодировало самым антихристианским доктринам и чув­ствам, какие когда-либо высказывались в цивилизованной стране». Но все доводы были напрасны. Настроение большинства палаты было на этот раз неблагоприятно биллю, и во втором чтении он был отвергнут 228 голосами против 165 (17 мая 1830).

Борцы эмансипации, однако, не опустили рук. Уже одно коле­бание в вотумах парламента предвещало возможность лучших вре­мен. Политические обстоятельства складывались благоприятнее для дела реформ. В июле 1830 г. умер король Георг IV, и министерство Веллингтона сменилось более либеральным, в которое вошли три сторонника эмансипации: лорд Голланд, Дж. Россель и Брум. В анг­лийской печати еврейский вопрос обсуждался с необыкновенной стра­стностью. Появилось множество полемических брошюр или «памф­летов» за и против эмансипации. Между ними обращали на себя вни­мание брошюры упомянутого юриста Фрэнсиса Гольдсмида «Заме­чания о гражданских тяготах британских евреев» (издана дважды, в 1830 и 1833 гг.) и врача Иошуи Ван Овена «Призыв к британской нации в защиту евреев» (1831). Аргументация обоих еврейских пуб­лицистов вращается вокруг проблемы религиозной терпимости как центрального пункта спора, но мимоходом затрагивается и нацио­нальный вопрос. Гольдсмид отвергает коварный «греческий дар», подносимый противниками эмансипации, которые «навязывают» евреям какую-то «мнимую принадлежность к особой национально­сти». Без аксиомы ассимиляции самозащита тогда была невозмож­на... Так подготовлялось общественное мнение Англии к новой пар­ламентской кампании по еврейскому вопросу, открывшейся в 1833 г. В парламент полился поток петиций о еврейском равноправии. 48 петиций от еврейских общин и христианского населения многих го­родов (Лондон, Ливерпуль, Бристоль, Манчестер и др.) были по­крыты 45 000 подписей. Неутомимый Роберт Грант добился вне­сения в палату общин нового билля об эмансипации. После горя­чих прений, в которых участвовали прежние и новые ораторы, билль прошел во всех трех чтениях (май—июнь) значительным боль­шинством голосов (в третьем чтении 189 против 52). В меньшинстве голосовал молодой депутат Вильям Гладстон, будущий вождь либе­ралов, тогда тяготевший еще к ториям. Благополучно прошедши че­рез нижнюю палату, билль перешел в верхнюю. Здесь его защищали многие либеральные лорды; из представителей духовенства в пользу билля высказались известный мыслитель, дублинский архиепископ Уэтли (Whately) и епископ честерский, против — архиепископ кен­терберийский и епископ лондонский с пояснением, что евреям мож­но все предоставить, кроме участия в законодательстве, ибо еврей не может давать законы христианам. Свой тяжкий отрицательный во­тум бросил на чашу весов и герцог Веллингтон, видевший в билле никому не нужное «изобретение либералов». Палата лордов отверг­ла билль (104 голоса против 54). Та же история повторилась в следу­ющую сессию 1834 года: нижняя палата почти без прений снова при­няла билль, а верхняя снова отвергла, несмотря на представленные ей петиции лондонского христианского купечества (24 000 подписей) и населения Эдинбурга (6200 подписей).

Между тем в разных областях практической жизни стали про­являться результаты того поворота общественного мнения в пользу евреев, который сказался в массовых петициях населения и в ряде вотумов нижней палаты. Были отменены правила, стеснявшие тор­говлю евреев в лондонском Сити (1831); в 1833 г. совет лондонской адвокатуры принял в свое сословие Фрэнсиса Гольдсмида, разрешив ему присягу в духе иудейской религии; в том же году, в связи с парла­ментской реформой, было отменено право администрации требовать присяги от избирателей, и таким образом отпало препятствие к осу­ществлению евреями активного избирательного права. Вместе с тем на поприще гражданской службы стали выдвигаться отдельные заслуженные лица из евреев. В 1835 и 1837 гг. два еврейских но­табля, Давид Саломоне и Моисей Монтефиоре, были избраны в Лондоне на почетнейшие судейские посты шерифов. Но когда вслед за тем тот же Саломоне был избран в муниципальные совет­ники (aidermen) лондонского Сити, христианская формула прися­ги опять стала на его пути. Началась борьба за допущение евреев на муниципальные должности, продолжавшаяся в первые годы царствования королевы Виктории (с 1837 г.). Только в 1845 г. пар­ламент принял «билль в пользу лиц иудейской религии, избран­ных на муниципальные должности». Муниципалитет широко открыл двери евреям: в Лондоне, Бирмингеме и других больших городах евреи не только избирались в гласные, но и назначались на ответ­ственные посты по городскому управлению.

От муниципальной эмансипации, казалось, был один шаг до парламентской, но этот шаг длился больше десяти лет. И здесь снова жизнь опередила закон. В 1847 г. во время парламентских выборов был избран в палату общин, среди либеральных кандидатов от лон­донского Сити, барон Лионель Ротшильд, сын вышеупомянутого банкира Натан-Мейера. Новый депутат не мог, однако, занять свое место в парламенте, ибо не согласился присягнуть «по истинной вере христианина». Тогда премьер-министр Джон Россель внес предло­жение, чтобы палата общин вновь обсудила вопрос об устранении тяготеющих еще над евреями ограничений, ссылаясь на то, что вы­бор еврея в парламент является доказательством отсутствия преду­беждения против евреев в английском народе. Предложение мини­стра поддержал, между прочим, и Гладстон, который некогда выска­зался против эмансипации: он находил, что, коль скоро евреям пре­доставлены муниципальные права, нет основания не допускать их в парламент, тем более что туда допущены унитариане, близкие к иудейству по отрицанию догмы Троицы. Речь в защиту билля произ­нес сын еврея, крещенный в детстве Вениамин Дизраэли, тогда уже прославившийся в английской изящной литературе. «Именно как христианин, — воскликнул он, — я не могу взять на себя страш­ную ответственность: исключить из законодательного собрания людей, исповедующих религию, в которой родился мой Спаси­тель». Во всех трех чтениях (декабрь 1847 — май 1848) билль о равноправии принимался большинством голосов нижней палаты (в последний раз 234 против 173). Но в верхней палате его ждало поражение: билль был отвергнут 163 голосами против 128. И та­ким образом, год революции, принесший равноправие большей части западноевропейских евреев, не довершил начатого дела эмансипации в Англии. Для довершения этого дела потребовалось еще десять лет.

Борьба за эмансипацию пробудила английское еврейство от вековой летаргии. Оживилась деятельность «Комитета представите­лей британских евреев» («Board of Deputies of the British Jews»), уч­режденного еще в 1780 г. В течение семидесяти лет этот комитет собирался в чрезвычайных случаях, для возбуждения ходатайств перед правительством или улажения внутренних споров между двумя «нациями», как назывались тогда общины сефардим («португезы») и ашкеназим. Политическое движение 30-х годов объединило представителей обеих групп (Монтефиоре, Гольдсмиды, Ротшильд). В 1835 г. Моисей Монтефиоре был избран президентом преобразо­ванного «Board of Deputies», в который