Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике - Дэвид Ирвинг

Через несколько часов к этому заполненному мертвецами плоту прибило волной небольшой плотик, на котором находился артиллерист, одетый в шинель цвета хаки. Оставшиеся в живых люди с большого плота кричали ему, всячески стараясь привлечь его внимание, но он не отвечал, так как находился в состоянии полной прострации. Когда оба плотика соприкоснулись краями, радист Фернсайд увидел рядом с артиллеристом еще одного зенитчика. Он был мертв. Его сбросили в воду, а находившиеся на дне плотика коробки с продуктами и медикаментами вскрыли. Пища и тонизирующие таблетки подбодрили оставшихся в живых на двух плотах пятерых моряков, которые перешли на тот плотик, что был поменьше, и на протяжении еще двух суток болтались на нем по волнам среди опустившегося на море густого тумана. Потом туман рассеялся, и спасшиеся с «Хартлбери» люди обнаружили, что все это время дрейфовали по небольшому заливу у побережья Новой Земли. Берег находился от них на расстоянии какой-нибудь мили, а в двух милях от них виднелся большой американский корабль, стоявший на якоре. С «американца» спустили шлюпку-четверку, которая взяла плотик на буксир.

Девяти морякам, которые покинули «Хартлбери» на плотике, где распоряжался старший офицер Гордон, повезло больше. Никто из них не умер — возможно, по той причине, что у них были крепкие спиртосодержащие напитки, которые им передали немцы. Пока плотик находился в море, старший офицер то и дело пускал по кругу бутылки с джином и ромом, чтобы моряки могли согреться, глотнув спиртного. Кроме того, важную роль сыграл психологический фактор — моряки знали, что находятся в трех милях от берега и что через несколько часов обязательно его достигнут. Они подняли мачту и натянули небольшой полотняный парус. Обнаружив на борту жестянку с китовым жиром, они вскрыли ее и натерли этим жиром конечности, чтобы предохранить их от обморожения.

Рано утром они наткнулись на шлюпку — ту самую, где на дне плескалась ледяная вода и где из двадцати человек экипажа замерзло и умерло пятнадцать.

«Из тумана выступила шлюпка с покосившейся мачтой и обвисшим парусом. Мы с помощью весел подошли к ней поближе и поняли, что это полузатопленная шлюпка с нашего корабля, которая, когда мы отходили от „Хартлбери“, находилась в воде по самый борт и, по идее, давно должна была затонуть. В шлюпке мы обнаружили нашего капитана, третьего офицера и еще двух человек из экипажа, а также окоченевший труп. Мы выбросили мертвеца за борт, правильно установили мачту, расправили парус и, перебравшись в шлюпку, направились на ней в сторону Новой Земли»37.

У Гордона был с собой компас, и он знал, где земля, так как немцы указали ему направление. Пока капитан и трое бывших с ним людей запивали джином тонизирующие таблетки «Хорликс» и понемногу приходили в себя, шлюпка вошла по узкому проходу между песчаными отмелями в небольшой залив, посреди которого возвышался скалистый остров, на котором спасшиеся с «Хартлбери» люди и обосновались. Хотя на острове не было никакой растительности, обломков дерева к его берегу прибило предостаточно, и моряки получили возможность развести костер. Люди соорудили из паруса подобие палатки и стали греть на огне банки с тушеной говядиной и сгущенным молоком из находившегося в шлюпке «неприкосновенного запаса». Черный хлеб, который немцы передали спасавшимся, старший офицер разделил поровну среди всех, кто остался в живых. Была восстановлена морская дисциплина и установлено время и очередность вахт наблюдателей. На обед выдали суп из пеммикана (сушеного оленьего мяса) и гусиные яйца. Старший офицер Гордон организовал также поисковую партию, которая должна была обыскать остров и выяснить, не укрывается ли на нем еще кто-нибудь из экипажа «Хартлбери» или других потопленных кораблей.

Прошло три дня — солнечных, но ветреных и холодных. Туман то немного рассеивался, то снова сгущался. На четвертый день старший офицер увидел на расстоянии десяти миль от острова стоявший на мелководье большой американский корабль. Через несколько часов те, кто спасся с «Хартлбери», оказались на борту американского судна. Из пятидесяти шести человек команды британского транспорта остались в живых только двадцать. Годом позже от полученных травм черепа умер капитан Стефенсон. Таким образом, число жертв подлодки Ла Бауме достигло тридцати семи. Надо сказать, что из всех мастеров торговых судов погиб один только Стефенсон. Что и говорить, немецкие подводники жестоко отомстили ему за таран и смерть своих коллег40.

В тот вечер, когда произошла трагедия с «Хартлбери», Уильям Джойс (лорд Хау-Хау) вещал по германскому радио на английском языке, рассказывая о конфликте, возникшем между Советским Союзом и его западными союзниками после разгрома конвоя PQ-17, который так и не смог доставить к берегам России столь необходимые на восточном фронте вооружение и стратегические материалы41. Кроме того, по немецкому радио был зачитан официальный меморандум с Вильгельмштрассе, где не без иронии отмечалось, что «британские и американские производители вооружения, которые, как считается, работают для России, на самом деле производят свои изделия только для того, чтобы немцы могли отправлять их на морское дно»42.

4

Число судов конвоя PQ-17, потопленных немецкими субмаринами, 7 июля достигло тринадцати, а их общее водоизмещение превысило 94000 тонн. Но вечером 7 июля погода резко ухудшилась, и над морем упал туман. Три немецкие субмарины — Тимма, Маркса и фон Гиммена, — патрулировавшие воды на подходах к Белому морю, передали на свои базы известие о застилавшей обзор густой мгле. В этой связи охота за уцелевшими кораблями конвоя, пробиравшимися в Архангельск, представлялась делом малоперспективным. Адмирал Шмундт в любом случае предполагал отозвать свои лодки не позднее середины дня 9 июля. Но пока 9 июля не настало, он решил установить вторую линию патрулирования у горловины Белого моря, задействовав для этого субмарины, ранее оперировавшие у берегов Новой Земли. За полчаса до полуночи Шмундт приказал своим командирам Бранденбургу, Бельфельду, Рехе и Ла Бауме занять район патрулирования южнее расположения первых трех лодок — при условии, что упомянутым офицерам так и не удастся обнаружить транспорты противника у Новой Земли. U-88 Бохманна, в танках которой оставалось мало топлива, было велено вернуться на базу43.

Если разобраться, зоны патрулирования, отведенные этим четырем лодкам, занять было практически невозможно — по той простой причине, что они совпадали с районами расположения паковых льдов, запиравших восточную часть горловины Белого моря. В любом случае одна подлодка из этой четверки уже преследовала новую жертву. Потеряв из виду в первой половине дня 7 июля британский транспорт «Эмпайр Тайд», капитан-лейтенант Рехе продолжал двигаться на север вдоль побережья Новой Земли и ближе к вечеру заметил двигавшийся на юг другой транспорт. Рехе тоже повернул на юг и устремился в погоню. По этой причине он не увидел вышедший несколько часов назад из пролива Маточкин Шар конвой из 17 судов.

Весь остаток вечера Рехе догонял судно. За час до полуночи он послал в Нарвик радиограмму, где сообщил, что ведет преследование одиночного транспорта, который движется к югу, прижимаясь к юго-западному побережью Новой Земли. Обходя ничего не подозревающий транспорт по широкой дуге, Рехе еще два часа шел за ним в надежде выйти на дистанцию торпедного залпа. Наконец догнав и обогнав транспорт, Рехе погрузился и, расположившись у него на пути, приготовил к бою торпедные аппараты. Его жертвой должно было стать принадлежавшее пароходной компании «Мэтсон Нэвигейшн Кампани» 6069-тонное торговое судно «Олопана». Скоро настал момент, который двумя днями раньше пережили сотни моряков с транспортов «Вашингтон», «Паулус Поттер» и «Болтон Кастл». Находясь на перископной глубине, Рехе с расстояния менее семисот ярдов выпустил по средней секции судна торпеду из аппарата номер три14. В пять минут второго хорошо нацеленная торпеда взорвалась у борта судна в районе машинного отделения. Удар оказался смертельным. На этом существование «Олопаны», ходившей по морям и океанам более двадцати двух лет, закончилось.

Когда взорвалась торпеда, мастер корабля капитан Мервин Стоун только что закончил совещание со своим главным инженером и вторым офицером. Торпеда взорвалась с «задержкой» — гидроакустик субмарины уже было решил, что боеголовка не сработала; но стоило ему только об этом подумать, как раздался взрыв, после чего корабль зримо осел в воде. Рехе не сомневался, что торпеда угодила в жизненно важный узел корабля, так как из всех его вентиляторов стали вырываться струи пара, а ход сильно замедлился. При всем том корабль оставался на ровном киле. Рехе не мог себе позволить выпустить по транспорту еще одну торпеду, так как боезапас у него подошел к концу. По этой причине он отдал приказ на всплытие и велел артиллеристам готовиться к бою.