Король-Предатель - Михнегер Егор

Так что же ты трусишь? Чего ждёшь и не можешь решиться?

Или ты взаправду, словно наивненький дурачок, уповаешь на своего Праотца? Пффф! Доколе ещё можно ждать Его справедливости?! Где Его хвалённое всемогущество?! Не смеши меня, ужель надеешься, что придут ангелы вершить возмездие над грешниками и души спасать станут чистые?! Эй! Ау-у-у! В сей черепушке остался кто-то разумный помимо меня?!

Возьми, отродье тебя побери, себя в руки! Кончай страдать хернёй, рвать и метаться. Никто не поможет ни тебе, ни остальным баранам, внимающим с открытым ртом любую дурь своего предводителя! Включи мозг, думай рационально и трезво. Не перекладывай вину и ответственность на божественное провидение!

Да и почём ты можешь судить о путях Всеобъемлющего? Вдруг в сём и есть Его высшая воля? Чтобы ты перестал искать сложные духовные объяснения. Отбросил иллюзорные надежды на вмешательство свыше. Не ждал избавления, спасения души в мире загробном. А использовал, наконец, те орудия и возможности разума, что даны тебе в объективной действительности!

Я толкую про логику, прагматизм, здравый смысл. Про знания и навыки, полученные усердным трудом и настойчивостью. Кои ты упрямо отказываешься пускать в дело!

Нет, это просто смешно и нелепо: искать во всём божественный умысел, выдумывать за уши притянутые закономерности, рассчитывать на заслуженное блаженство посмертное — когда можно найти очевидные и целесообразные объяснения всему происходящему вокруг и с тобою! И уж точно сия глупость совершенно недопустима сейчас, когда требуется быстро найти выход в лишь кажущейся безвыходной ситуации!

Очнись! Построй причинно-следственные связи, промоделируй различные варианты развития событий. Не отмахивайся, а прими к сведению и обдумай, как следует, нестыковки в своей картине мира и тебе станет ясно, что делать дальше.

Думай! Думай, мать твою за ногу! Думай головой, а не сердцем, жопой, хером или ещё чем не менее для мышления непригодным!

А от веры своей отрекаться вовсе не обязательно. Не стоит убиваться и переживать так по этому поводу. Просто пользуйся сим… «инструментом» с умом. Её, веру, можно использовать и для достижения вполне практических целей».

На сей раз, Скалозуб притих действительно надолго. Настолько, что успевший немного расслабиться и утратить бдительность Григги вздрогнул всем телом, когда понял к кому и зачем обращается порученный ему пленник:

— Спасибо за воду, мой любезнейший друг. Прости, что доставляю тебе столько хлопот своими земными потребностями. Пугаю овладевшими мною отчаянием и безумием. Обещаю, больше таким ты меня никогда не увидишь.

Закованный в колодки гном, и правда, казался сейчас разумным, спокойным, в полной мере понявшим жизнь. В пронзительном взгляде читались смирение и мудрость не по годам — следствие преодолённых в огромном количестве трудностей. От недавнего буйства не осталось ни следа.

— Григги, я причинил тебе боль, чуть не убил и не искалечил, явно переусердствовав в своём отмщении. И за это от всего сердца прошу у тебя прощения. Да, не я начал нашу «войну», но будучи взрослым, именно я должен был вовремя её прекратить. Просто обязан был контролировать свою силу, сдерживать обиду и ярость!

Ох… — глубоко и печально вздохнул Скалозуб. — Навряд ли ты примешь мои слова всерьёз, но повторюсь, я действительно искренне сожалею о содеянном. То «наказание» было чудовищным и несправедливым по отношению к тебе, юный воин.

Насупившись, подросток отвернулся от нежданно разговорившегося законнорожденного в противоположную сторону. Скалозуб, однако, прекрасно видел, как навострились уши у затравленного паренька. В последнее время Григги слышал в свой адрес исключительно гадости, ни разу никто не сказал юноше доброго слова, не утешил или хотя бы чуточку поддержал. Взрослые и ребята постарше не упускали случая почмырить перетрусившего забияку, а малолеток либо не выпускали из дома, либо те всеми силами избегали показывать свою связь с неудачником. Посему уйти с гордым видом, отказавшись от ласкающих слух заискиваний, было выше сил привыкшего быть в центре внимания подростка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не понимаю, как вышло, что Дорки и остальные поручают тебе самую грязную, унизительную работу, не упускают ни единого случая продемонстрировать неуважение, да что там, откровенно помыкают тобой как хотят?! Я уж молчу о том, что всё это быдло нисколечко не считается с твоими желаниями, срать с высокой горы хотело на твоё мнение! А ведь я видел каким, ещё совсем недавно, ты был вожаком. Да-да, именно вожаком, пусть и не очень большой группы сверстников.

Друг мой, не стоит так недоверчиво качать головой. Послушай, я помню, как те ребята безропотно шли за своим главарём. Как подхватывали без тени сомнения любую инициативу исходившую от тебя! Григги, у тебя есть все задатки настоящего лидера, живой ум и воображение, поверь, я знаю о чём говорю! Столь редкие в наши дни дарования нужно растить, холить и лелеять.

Ты просто связался не с теми гномами. Эти подонки чуют опасность, они боятся за своё положение в иерархии, а потому всячески пытаются тебя задавить! Ты должен противостоять им, не позволяй тупым упырям заставить тебя забыть кто ты есть!

Скалозуб, даже будучи скованным, умудрялся энергично жестикулировать болтающимися в колодках кистями:

— Григги, я раскрою твои таланты, и не думай, что я просто пытаюсь снискать твою благосклонность. Пыжусь тут, дабы польстить юношескому самолюбию! Пф, многовато чести, ты не находишь?! Есть и более влиятельные личности, дабы лизать их волосатые жопы!

В голосе говорившего слышалось нескрываемое презрение как к тем самым волосатым личностям, так и к постыдной методике лизания чужих задниц для достижения каких бы то ни было целей. Хотя, знай Григги законнорожденного получше, то без труда заметил бы диссонанс между словами и поступками оного. Хитрый гном, когда требовалось, мог быть весьма обходительным, преувеличено любезным, а то и в неприкрытую подобострастным. До определённой степени конечно, но Скалозуб никогда не чурался и не раз применял подхалимство на практике. Нынешние «честность», «открытость» и «прямота» в полной мере были сознательны и направлены лишь на то, чтобы рассеять недоверчивость у забитого осторожничающего мальчика.

— Просто я вижу возможности, которые не видят другие. Да и тебе, безусловно, лучше быть со мной, чем прислуживать озверевшему стаду, что пафосно кличет себя Сопротивлением, воинами свободы, равными-переравными и так далее. Они не могут дать тебе ничего, абсолютно ничего стоящего! Да ты и сам видишь, от твоих «друзей» одни только беды для всех. Кому эти дебилы могут помочь? Они и себя-то сами загубят, доведут ситуацию до крайности и полягут, попомни мои слова!

Узник широко улыбнулся подростку, наконец обратившему на него заинтригованный взор. Что-то неуловимо переменилось, странный гном без бороды, ещё недавно казавшийся совершено неадекватным, теперь вызывал симпатию и доверие. В словах мученика чувствовалась сила, глубокая мудрость и вера в удачный исход.

А может всё было куда прозаичней — благодаря пылкой тираде законнорожденного, опустившийся на самое дно паренёк обрёл то, что уже отчаялся отыскать.

Надежду. Шанс отомстить своим настоящим обидчикам. Возможность восстановить «былое величие», отстоять статус крутого самца! Наивный детский рассудок просто не мог не ухватиться за такую возможность, ну а остальное богатое воображение успешно дорисовало помимо воли хозяина.

— Поведай, что происходит нынче в Квартале, у Нижних и Верхних ворот, тогда я точно скажу, когда и что нужно делать. Не всё так безнадёжно как кажется, мой юный товарищ. Чую, у нас с тобой ещё будет шанс и спастись, и поквитаться с врагами, когда «непобедимая» армия Дорки поймёт с кем столкнулась. Когда одурманенные горе-воители в конце концов осознают на кого тявкали! — Скалозуб зло усмехнулся. — Стражи не дураки и своих ошибок не повторят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну, вижу же по твоему лицу, хочешь узнать больше! Давай, Григги, изложи мне текущую обстановку, и я объясню тебе, что происходит на самом деле и чем всё это закончится… Если мы ничего не предпримем.