Закон подлости гласит... - Кристина Юраш

- Ты что? Собираешь материалы для статьи? Ищешь, чем бы еще разбавить свои переживания? Перед тем, как отправлять свою статью в редакцию, покажешь ее мне. Я посмотрю, - ответ сопровождался красивой и вежливой улыбкой. На столе стоял его нетронутый чай.

- Еще чего! Может, сам писать будешь? Ты пишешь - мне платят. Как тебе такой вариант? – оживилась я. – Какая разница, кто скрывается под инициалами «А.Э.» Девичья фамилия твой матери – Эрланс? Альберт Эрланс! Так что давай. Приступай.

- И не подумаю, - Альберт взял кружку, посмотрел на нее и снова поставил на место, так и не надумав сделать глоток.

- Без сахара? – с улыбкой осведомилась я, глядя на его чай. – Или нормально не размешали? Держи, ложечку. Будешь размешивать чай вещдоками. Вырыть туннель у меня не вышло, хотя я пыталась, но выдолбить кольцо из стены – удалось. Цепь тоже можешь оставить себе. Я ее под стул ногой запихнула.

На стол легла моя погнутая ложка. И тут я увидела знакомый альбом, поверх которого лежала ручка.

- А что здесь делает мой альбомчик? – поинтересовалась я, вглядываясь в знакомые потертости.

- С чего ты решила, что он – твой? – осведомился инквизитор, пристально глядя на меня.

- Хорошо, альбом твоей двоюродной сестры Анабель Эрланс? – исправилась я, глядя на знакомый коричневый переплет. – Я так понимаю, что ты его забрал. Если альбом тебе дорог, как память о сестре, то я бы отдала его тебе. Но зачем же было молча забирать его? А ведь это попахивает воровством. Ай-я-яй, как не стыдно. А мы еще боремся за звание мистера Совершенства!

Тот взгляд, которым меня только что одарили, заставил бы смутиться Медузу Горгону и напугал бы не самого слабонервного василиска.

- Ладно, сделаем вид, что ты его нашел! – оживилась я, протянув руку к альбому. Из альбома выпал знакомый рисунок. Точно такой же, как на листовке. И еще один, недорисованный. На ней была изображена камера, я и инквизитор, нависающий надо мной! Рисунок упал на папку «Обыски у работников инквизиции. Том шестой».

- Альберт, - я сощурила глаза, понимая, что мечта встретить местного портретиста только что сбылась. Но как-то совсем не так, как я себе это представляла, - а не ты ли это рисовал мой портрет для жалостливой бумажки? Просто у меня складывается впе..

- Я не разрешал тебе трогать альбом, – перебил он, вырывая у меня из рук альбом и бросая его в стол. «Художника обидеть может каждый!» - усмехнулся демон, надевая на нос очки сурового критика.

Я успела схватить листочек с рисунком, где я в камере и втянуть его себе под одеяло, а потом демонстративно отползти подальше от художника. «От такого живописца можно живоописаться!» - глубокомысленно заметил демон, взглянув в чужие глаза. «Видишь, какой он талантливый!» - проворковал ангел, складывая ручки и глядя масляными глазами. «Это он тренируется! Рисование всякой фигни на рабочем месте автоматически улучшает реакцию и боковое зрение!» - съехидничал демон. – «А собирание корабликов – мелкую моторику рук!». «У них с Анабель это – семейное!» - вздохнул ангел. «А ты уверена, что в альбоме рисовала Анабель?» - осторожно поинтересовался демон, глядя на меня. Ангел покраснел, вспоминая рисунок, найденный под кроватью. «А теперь вопрос на миллион этих, как его, эрлингов…» - таинственно начал демон, потирая лапки. Эта мысль обожгла меня изнутри, словно в душу мне плеснули содержимое вскипевшего чайника. Возможно, он когда-то любил Анабель. Я снова бросила взгляд на канцлера. Не помню, чтобы он упоминал о ней. Почему он не спросил, куда делась настоящая Анабель? У меня вообще такое чувство, что он вздохнул с облегчением, узнав, что я за нее.

- Я пойду домой. Мне пора, - заметила я, вылезая из-под одеяла и ковыляя в сторону выхода. – Мне еще статью писать, чтобы она в завтрашний выпуск попала. Где тут можно кружку за собой помыть? Нигде? Ладно. Маньяк пойман, так что можешь меня не провожать. Я постараюсь вести себя хорошо, потому, что когда ты смотришь на меня таким взглядом, у меня в душе появляется призрак совести. А с меня одного призрака на кухне вполне достаточно. Всего хорошего. Спасибо за чай, одеяла и еду. За это спасение благодарить не буду, ибо спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Хотя нет, маленькое «спасибо», ты все-таки заслужил. Считай, что я поцеловала тебя в щечку.

«Ты что творишь???» - поперхнулся демон. Ангел уронил челюсть и смутился.

- Ты думаешь, что я выпущу тебя в таком виде? – усмехнулся Альберт, доставая платье и туфли. – Если ты уйдешь в таком виде, ты вернешься сюда быстрее, чем думаешь. Тебя сюда приведет первый же патруль.

Он положил мне сверток и вышел из кабинета. Я посмотрела на платье, очень похожее на то, которое с меня сняли, но в отличие от моего протертого платья это было новеньким и чистеньким. Ткань была явно дорогой, поскольку на свету играла красивым, едва заметным узором, а поверх платья лежала брошка, очень похожая на ту, что прикрывала пиршество моли. Только моя была облезлой, латунной со стекляшкой вместо камня, а смахивала на золотую. По поводу камня, я пребывала в растерянности. Туфли тоже были явно не потертыми со сбитыми носками, которые я прикрывала подолом, а новыми, словно только что из магазина. Через пять минут я переоделась, жалея, что не имею возможности искупаться перед примеркой.