История оборотня - Кирилл Алейников

И лишь сейчас, когда всё опять встало с ног на голову, я наконец понял, кем являлся всё это время...

Да, демон. Да, чудовище. Да, преступник. Легионер Дьявола. Солдат Преисподней. Противник Света. Я стал человеком в ту ноябрьскую ночь, а потом, спустя несколько месяцев, предал сослуживцев. Затем предал ещё раз. И теперь спешу повторить вновь. Но почему?

Потому что я боец Тьмы, имею право предавать даже своих...

Но кто для меня теперь "свой"?..

Спиной к ветру, и всё жеВырваться можетЧья-то душа.

Спасён, но не поможет.Чувствую кожей -Пропащая...

Вслед за остальным я утратил значения слов "свой" и "чужой". Сидящий рядом жестокий и деспотичный ублюдок не имеет права причинять зло человеку, потому что присягнул в верности Актарсису. Но он может причинять зло любой сущности Тьмы и делает это с нескрываемым удовольствием, хоть сам демон и будет им вечно. За какие же идеалы, за какую высшую цель может бороться существо, парадоксальное уже самим своим существованием? Что толку охотнику-вампиру до Актарсиса, в котором он никогда не окажется? Можно вывернуться наизнанку, можно прыгнуть выше головы, можно отгрызть себе локти, но нельзя повернуть время вспять. Нельзя стать светлым, когда душа твоя черна. Диерс отлично понимает это, отлично понимаю и я. Но, тем не менее, мы вместе приближаемся к Волчьему Замку, чтобы выступить против стаи; Диерс – во имя интересов всего живого, я...

Не помнят слов, не видят снов,Переросли своих отцов.И, кажется, рука бойцовКолоть устала...

Я осознал, что всю жизнь следовал совсем не тем путём. Стая Ирикон – выбор, навязанный мне незнанием, а не сердцем. Диерс, каким бы жестоким он ни был к демонам, разобрался во всём лучше меня и гораздо раньше – триста лет назад. И теперь я понял, как и почему проклятые всё же переходят на сторону Света.

Позор и слава в их крови,Хватает смерти и любви,Но сколько волка не корми -Ему всё мало...

Теперь я сломя голову мчался выручать потерявших мужа и отца Ахимовых и не знал, правильно ли поступаю. Если есть хоть какая-то возможность реабилитироваться в глазах стаи, я не видел её. Плевать на Коготь Шивы, плевать на Джонатана Диерса, плевать на Ксио, в конце концов. Я не хотел смерти её отца и сожаленю не меньше, но Ахимовы вовсе ни в чем не виноваты. Втягивать посторонних в конфликт – недостойное дело, а убивать невиновных – вовсе уж подлость хуже не бывает. Ни Вячеслав, ни Света, ни Наташа, ни маленький Игорёк не должны платить за чужие ошибки...

Вспомнив маленького сына Славы, я нажал педаль газа до упора.

Кто знает, какие события произойдут дальше и произойдут ли они вообще. Кто знает, умру я сегодня в Замке или все же выживу. Кто знает, что нужно Диерсу и какова в этом моя роль. А я знал, чувствовал, подозревал, знал – жизнь круто изменилась вновь. Мне чужд стал свет, потому что рядом со мной сидел его грязный луч; мне чужда стала тьма, потому что она затронула мои личные интересы, мою личную жизнь. Закрыв глаза и уши, отстранившись от внешнего мира, перекрыв поток невеселых мыслей, я нырнул вниз головой в глубокий омут лишь с одним желанием: поскорее коснуться дна и узнать, каково оно.

Спиной к ветру, и всё жеВырваться можетЧья-то душа.

Спасён, но не поможет.Чувствую кожей -Пропащая...

– Ты со мной согласен?

Диерс что-то говорил, но я не слушал.

– Когда же ты исчезнешь из моей жизни, – ненавистно шепнул я вампиру.

– Не раньше чем всё успешно закончится.

Впереди на дороге образовалась автомобильная пробка, движение в оба направления было парализовано. Я выругался и свернул во дворы, петляя на манер горнолыжника среди припаркованных машин, углов многоэтажек и ограждений детских садов и школ. Когда же, наконец, по обочинам стали проноситься особняки Рассветных холмов, Диерс сказал:

– Я надеюсь, тебе эта машина не дорога как память. Въезжай прямо в ворота – пробьем. Затем делай в точности то же, что буду делать я. Есть шанс сработать оперативно, тогда мы спасём заложников, отыщем артефакт и при удаче свалим до приезда полиции.

– Вряд ли кто-то приедет, – усомнился я в появлении правоохранительных органов у дома депутата Николаева. – Здесь всё давно куплено оборотнями.

– Приедут, – уверенно заявил Диерс. – Не каждый день штурмуют правительственные виллы, так что зуб даю – приедут.

– Ты же крутой как яйцо из стали. Испугался ментов? – усмехнулся я.

– Они не дадут нам так просто уйти, придурок. Не думай, штурм Замка дастся не так легко, как хотелось бы, и не завершится в тридцать секунд. Понаедут полицейские, в которых я не имею права стрелять, но которые имеют право стрелять и в меня, и в тебя. Поверь, лучше уйти до приезда полиции.

– Почему ты не имеешь права стрелять в них?

– Потому что я служу Ордену Света, если ты забыл. Просто взять и завалить человека, не выяснив предварительно, лежит ли на нем смертный грех, я не могу, хоть иногда и хочется.

– Другими словами, ты вправе убить лишь того, кто уже совершил убийство?

– Угу. Затем и нужны Ордену вампиры да оборотни. Кстати, мы уже приехали. Start the beat!

За мгновение до того, как я круто рванул руль влево, направляя машину на чёрные ворота Волчьего Замка, Диерс ткнул пальцем кнопку переключения трэков на панели магнитолы и прибавил громкость до максимума. Глаза его пылали сумасшедшим азартом. Покрышки запрели пронзительную песню крутого заноса, и "крузер" на полном ходу врезался в створки ворот, вырывая их из стен. Отлично помня дорогу, я направил автомобиль прямо в закрытый ещё одними воротами гараж под особняком. Диерс уже стрелял из окна по мечущимся охранникам, а я отстранённо вспомнил, что за музыка десятками децибел изрыгается из аудиосистемы: "исправленная" Вячеславом композиция "Том ждёт" Бутусова и "Deadушек", с убранными словами песни, ускоренная и продлённая до настоящего "драйва". Хобби моего соседа – ремиксы. На обычном персональном компьютере с десятком различных программок он может сделать ремикс из любой композиции. И часто результат "переделки" оказывается много лучше оригинала. Создавая мощный психологический эффект, внедорожник вышиб вторые ворота и промчался по парковочному боксу. Во мне, как и в вампире, бурлил азарт, подогреваемый адреналином и громкой музыкой. Прочертив гараж стремительным снарядом, "крузер" замер у дверей лифта.

Диерс выскочил из машины ещё до того, как она остановилась. Затрещали "Спектры" в его руках – самые популярные пистолеты-пулеметы в мире нечисти и охотников. Мне пришлось открыть заднюю дверцу, чтобы достать сумку, и, сделав это, я тут же нырнул под днище автомобиля, спасаясь от выстрелов бегущих со всех сторон охранников. Если я и хотел сохранить внедорожник как память о былой роскоши, то упустил такую возможность: в блестящих, помятых от двух лобовых ударов поверхностях "крузера" зияли многочисленные уже пулевые отверстия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});