StarCraft: сборник рассказов - Майкл Когг

Одинокий наблюдатель, дымясь, камнем рухнул вниз и исчез в тумане.

* * *

Воразун отставила в сторону свой посох и закрыла глаза. Платформа, поднимавшая ее на верхний уровень Талематроса, набрала скорость.

Снова нахлынули воспоминания. Голографическая запись, на которой транспортный корабль неразимов сталкивается с эскадрильей айурских «Фениксов» на орбите Шакураса. Пробитые щиты. Разлетающиеся на части металлические корпуса и тела. Псионные крики, постепенно затихающие по мере того, как двадцать семь неразимов на борту транспорта сливались с вечным светом.

Воразун смотрела эту запись столько раз, что, закрывая глаза, видела только эти страшные сцены. Даже в своих снах. «Можно ли было предотвратить трагедию?» — снова подумала она. Воразун всегда возражала против того, чтобы неразимы присоединились к Золотой армаде, вооруженным силам дэлаамов. Может, она недостаточно настаивала на этом? А если бы добилась своего, остались ли бы в живых те двадцать семь?

И произошел бы этот случай в цитадели?

— Кто еще об этом знает? — Воразун открыла глаза и сфокусировала свои мысли на устройстве пси-связи в своей перчатке. На платформе бушевал ветер, развевая ее фиолетовые одеяния и вуаль.

— Никто, кроме иерарха Артаниса и вершителя Селендис, — ответил Захан по пси-связи. — Когда им передали эту новость, они наблюдали за маневрами Золотой армады в другой части солнечной системы. На Шакурасе они будут через час. А пока охрана цитадели поручена Моэндару и группе зилотов. — После паузы Захан добавил. — Остальным членам Иерархии ничего не сообщили.

— И мне в том числе, но это неудивительно.

Воразун понимала, почему Артанис не проинформировал ее о случившемся. Никто в Иерархии не критиковал его так, как она. Каждый раз, когда Воразун выступала против действий дэлаамов, Артанис и другие айурские протоссы в правительстве сразу начинали говорить о ее «неразимости». Айурские протоссы, коллективисты по своей природе, не могли понять, как кто-то может выступать против большинства. Слишком часто конформизм заставлял их забывать о здравом смысле.

А в последнее время, после того как Артанис не пришел на похороны двадцати семи неразимов, напряженность в отношениях между Воразун и Артнисом даже возросла. Его советники утверждали, что он занят делами Золотой армады.

Слишком занят. При одной мысли об этом в Воразун закипала ярость. Как Артанис надеялся завоевать ее доверие — доверие неразимов — если не нашел времени отдать дань уважения погибшим?

— Но вот то, что Артанис решил оставить других иерархов в неведении, — это странно, — сказала Воразун. — Он хочет сохранить это происшествие в тайне. Разобраться с ним, пока город не проснулся. — Для айурского протосса подобное поведение было очень необычно. За помощью Артанис обратился только к Моэндару, лидеру неразимов.

— Это умно. Айурцы не обрадуются, узнав, что неразимы захватили цитадель, — ответил Захан. — Особенно после недавних событий.

После того инцидента сотни неразимов вышли из Золотой армады. Это вызвало гнев многих айурцев — они сочли подобные действия предательством — и стало причиной множества стычек между двумя сообществами протоссов. Их отношения всегда были напряженными. Но гибель тех двадцати семи пробудила ненависть, которую до сих пор они держали в узде.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила Воразун.

— Боюсь, что нет. Прошу прощения. Я подвел тебя.

— Ерунда. Ты сделал все, что мог, друг Захан.

Мало кто из ее сторонников был таким же находчивым и надежным, как Захан. Он входил в агентурную сеть Воразун, собирал информацию о неразимах Талематроса и об их проблемах в отношениях с айурцами. Если бы не Захан, Воразун никогда бы не узнала о происшествии в цитадели.

Мысль об этом тревожила Воразун. Она призывала своих сородичей не забывать о свободе слова. И, как правило, неразимы, которые собирались протестовать против действий дэлаамов или Артаниса, обращались к ней за поддержкой. Возможно, те, кто сейчас был в цитадели, полагали, что Воразун не одобрила бы их планов. На ее взгляд, захват здания правительства был слишком экстремальным шагом. Но могла ли она обвинять их?

Нет. Не могла. Только не после того, что произошло. Отсутствие Артаниса на похоронах — только часть проблемы. После несчастного случая и он, и другие айурцы-иерархи продолжили строить планы для Золотой армады, словно холодные, расчетливые машины. Они даже не озадачились выработкой мер по предотвращению подобных аварий. У них была только одна цель: создать армаду и отправить ее в поход, чтобы вырвать Айур из лап зергов. Какое значение имеет гибель двадцати семи, если речь идет о выживании всего народа?

— Что будем делать? — спросил Захан.

Воразун думала над этим. Платформа плавно сбросила скорость и остановилась. Воразун шагнула из кабины в холодную, туманную ночь. Она знала, что не в силах изменить прошлое. Тех двадцать семь уже не вернуть. Она могла сделать только одно — не дать другим сородичам погибнуть напрасно.

— Я сама займусь этим делом. Мы же оба знаем, что на Моэндара положиться нельзя.

* * *

Моэндар стоял под статуей покойного матриарха Рашжагал. Пожилой сгорбленный неразим взглянул на каменное изваяние своей бывшей повелительницы, которая приняла айурцев на Шакурасе, когда их планету захватили зерги. Это решение привело к появлению дэлаамов и навсегда изменило судьбу неразимов. Статуя смотрела в ответ с тем же непреклонным спокойствием, которым матриах славилась при жизни.

Моэндар поежился и отвернулся. Этой ночью в воздухе что-то витало. У него, в отличие от Рашжагал, никогда не было дурных предчувствий, однако сейчас он явно ощущал в своей душе ледяные щупальца тревоги. Все вокруг свидетельствовало о дисгармонии и раздоре. Темное небо казалось бесконечным и суровым.

«Чувствуют ли это айурцы-зилоты, которые сейчас патрулируют окрестности цитадели?» — подумал он. Они парами маршировали по внутреннему дворику, следя за тем, не приближается ли кто к зданию правительства. Их броня, сверкавшая всеми оттенками белого и золотого, была видна даже в туманной дымке. Зилоты молчали — по крайней мере, так казалось Моэндару. Но он знал, что они обмениваются мыслями и чувствами через Кхалу, в которую входили разумы всех протоссов-айурцев.

Моэндар с завистью подумал о молодости этих зилотов. Его старческие суставы пронзила боль, и он переступил с ноги на ногу. Он прожил уже много веков, и теперь ему было тяжело подолгу стоять на одном месте. В такие минуты он особенно радовался тому, что он — неразим и поэтому не входит в Кхалу. Ведь в противном случае о его страданиях знали бы все.

— Моэндар! Ты пришел к окончательному выводу по этому вопросу? — спросил иерарх Артанис по устройству пси-связи, встроенному в перчатку Моэндара.

Сердце Моэндара забилось сильнее. Он снова не заметил, как задумался. Артанис и вершитель Селендис уже летели на Шакурас. Они связались с ним, чтобы обсудить, как очистить цитадель от неразимов-мятежников.

Должно быть, Артанис почувствовал замешательство Моэндара.

— Наша главная задача — убрать неразимов до того, как проснется Талематрос, — сказал иерарх. — У нас мало времени. Селендис отправит в цитадель отряд зилотов, они арестуют мятежников. Она заверила меня, что кровопролития не будет.

— Да, — быстро ответил Моэндар, вспомнив их разговор. Уже не в первый раз за эту ночь он почувствовал себя абсолютно никчемным. За последние годы его умственные способности стремительно деградировали. Он никому ничего не говорил, но предполагал, что другие иерархи догадываются об этом. — Я тебе не завидую, — продолжил пожилой неразим. — Но если твоя цель — быстро разрешить эту проблему, тогда твой план вполне разумен.

— Я рад, что мы пришли к соглашению. Мы выйдем на связь, как только доберемся до Шакураса. Держи нас в курсе дела, — сказал Артанис.

— Как тебе будет угодно, иерарх.

Как тебе будет угодно. Моэндар часто повторял эту фразу. Может, Воразун и другие неразимы, критиковавшие его, правы? Может, он слишком часто принимал сторону айурцев в ущерб интересам своего народа? Почему он задается этими вопросами именно сейчас?

Ты же этого хотела — да, Рашжагал? Дэлаамы? Объединение расы протоссов после тысячелетней разлуки? Так думал Моэндар, глядя на статую матриарха. Перед смертью Рашжагал сказала Моэндару, что ему будет нелегко, но в итоге все обернется к лучшему.

— Когда-нибудь это поймет и моя дочь, — сказала она. — Но для этого ей потребуется твоя помощь.

— Моэндар! — Один из зилотов выскочил из тумана и отсалютовал, прижав к груди сжатый кулак.

— Что случилось? — спросил Моэндар.

Воин указал на широкую лестницу, которая вела во внутренний двор цитадели. У подножия лестницы стояла худощавая женщина-неразим в фиолетовых одеждах, с посохом в руке. Ее плечо украшал череп гидралиска — трофей, доставшийся от зерга, которого она убила много лет назад, когда враги вторглись на Шакурас.