Кульбиты крафта - Иван Ермаков

и тротуары, из-за майской жары, сухи. Под заборами сквозь гнилую прошлогоднюю траву пробивается нежная, молодая зелень. В канавах, весело журча и пенясь, бежит грязная вода, в которой не брезгают купаться солнечные лучи.

Щепочки, соломинки, фантики от конфет и жвачки быстро несутся по воде, кружатся и цепляются за грязную пену. Очень возможно, что из канавы попадут они в реку, из реки в море, из моря в океан. Делать мне там нечего, заражённый там был всего один.

Жёны ушли туда всем составом не столько для Фарма, сколько желая посетить расположенные там плантации лаванды. Зря! Сиреневый цвет и благоухание, который так нравится женщинам, появится там лишь в конце июля - начале августа, но пусть прогуляются. Только без меня.

Пройдя в Сени, я Прыгнул снова на Корсику, оказавшись в том же месте, где мы очутились вчера в начале Рейда. Но теперь я знал дорогу и не был отягощён двумя страдающими из-за жары, влажности и хитрожопости жёнами, так что темп взял гораздо более высокий, чем прошедшим днём.

Спустя уже час, я увидел остатки разгромленного лагеря, но, к сожалению, был тут не одинок. Помимо меня там шарилось ещё пять человек, судя по эмблемам на одежде, тоже борцы за независимость. Вот крысы! Наши трофеи собирают, а может ищут подтверждения слов партизана Доминика. Вряд ли что-то найдут, всё ценное мы припрятали, а пепел от Адриена давно развеялся.

Надо от них избавиться, да и добавить авторитета нашим разглагольствованиям про бесов. Изменив Маскировкой свою внешность и достав из Инвентаря подходящие аксессуары, я устремился к следственной группе из местных. Хотят увидеть бесов, так их есть у меня. Лишь бы не померли со страху. Хотя зря я наговариваю на местных, корсиканцы - парни бравые.

Надо только не забыть вернуть себе обратно облик обратно. После того, как не оставлю здесь ничего, кроме следов на камне, вернусь в Кальве. Юлю повидаю, осталось у меня с ней незаконченное дело. А то ишь ты, высоколегированные труселя удумали! Нет, я птица вольная, не придуман ещё такой намордник, который сможет удержать мой телескопический клюв.

------------------------------------

Суббота (06.05)

Вспоминая, как в четверг кормил челябинским пломбиром в вафельном стаканчике корсиканку, я улыбался. Падки женщины на сладости. Лакомство, которым я её тогда угостил, растопило лёд грозной Джулии. Дальнейшее было лишь делом техники, в моём случае - дорогого, экспроприированного нами у российских нуворишей кабриолета, на котором я к ней подъехал.

На его кожаных сиденьях я и залез ей под юбку в первый раз, остановившись на обочине, сделав паузу во время пути к арендованному мною по интернету бунгало неподалёку от Пропиано. Чудесно провёл тот вечер. Маленькая бухточка, домик с мини террасой, собственная кухня, на которой Джулия жарила мне ягнёнка по-корсикански, пока я жарил её, нагнувшуюся над обеденным столом. Зря жёны потом на меня злились, остатками той трапезы я ними потом поделился, Юля наготовила слишком много.

Но Джулия осталась в прошлом, сорвав этот цветок и отрывая с него лепестки всевозможными способами несколько последующих ночей, после чего возвращаясь домой лишь под утро, теперь меня к ней уже не тянуло. Мой российский и её европейский менталитет оказались слишком разными.

Несмотря на её внешность, которая вызывала у меня слюни, такого же единения, как тогда с Катей, не возникло. Побаловался и будет. Расставшись со мной, она была не в претензии. Ей наши встречи тоже понравились, и даже без моих подарков от чистого сердца.

У меня в Инвентаре скопилась масса вещей из разряда "жалко выбрасывать", доставшихся мне после экспроприаций. Навороченный смартфон в стразах, почти новый блендер, набор виниловых пластинок с автографом Макаревича, комплект зимней резины на шестую бэху, которую я тоже оставил Джулии в один из дней, чтобы она сама ездила на рынок за свежими морепродуктами пока я где-то пропадал.

Попахивало проституцией, но это если быть уж сильно предвзятым. Настолько корыстной Джулия не была, скорее расчётливой. От материальных бонусов свой красивый нос не морщила. Самый последний мой презент, чек на предъявителя на круглую сумму, для подписания которого мне пришлось сбегать к портье, чтобы позаимствовать у него ручку, она аккуратно убрала в свою косметичку, прежде чем начать меня страстно благодарить.

Жёны наблюдали мой короткий курортный роман не вмешиваясь, но с заметной с ревностью. Умные Спутницы правильно решили просто дать мне перебеситься, а не пытаться скалкой и выбивалкой для ковров загонять меня под супружеское ярмо. Сейчас они проверяли передо мной свою экипировку перед выходом наружу для Фарма. Хмурые какие, сердитые. Впрочем, имеют право, я действительно перед ними немного виноват, будто затмение какое-то нашло. Всё, хватит думать о корсиканской ведьмочке, пора вернуться к насущному.

---

Менять свою внешность для Рейда на северо-западе Бретани в лесу, растущем в тридцати километрах от города Ренн и принадлежавшем коммуне Пемпон, я не стал. Хоть он и назывался ещё Броселиандом, и местные активно зарабатывали деньги на туристах, захотевших увидеть там чудеса из легенд о Короле Артуре, но я решил под Мерлина не Маскироваться.

Впечатлительных туристов пожалел. К тому же в халате со звёздами и колпаке, которые сшила мне вчера вечером Хася, я выглядел слишком нелепо. Так что лишь изменил окрас кожи, став мавром. Так же поступили и жёны, обзаведясь курчавыми волосами, завитыми в дреды, очень смуглой кожей и вывернутыми наружу губами.

Похоже, из-за моего загула они решили добавить в наши взаимоотношения изюминку. В почти таком же облике я их уже видел во время прошлогоднего первоапрельского розыгрыша, но там я был режиссёром, а тут они загримировали себя сами.

Получилось эпатажно, на мой вкус изюма вышло слишком много. Но моё мнение жёны проигнорировали, прислушавшись к "экспертным" мнениям Лики, остающейся одной дома, чтобы воспользоваться плодами своего нового, тридцать седьмого Уровня, и Алёны.

Сама петоводша, провожающая нас, сейчас была жёлтой, поменяв временно свою негроидную расу на монголоидную. Вот ей изменение внешности, на мой взгляд, очень пошло на пользу, что она по-женски почувствовала, увидев мою невербальную реакцию.

Как-то так получилось, что с раскосой Лёлей в Сенях я остался последним, остальные уже перешли порог Портала. Мои руки сами собой обхватили её бёдра, не дав жене тоже оказаться снаружи. А дальше челябинский мавр Вотелло, меняя позы и точки приложения своего телескопа, допытывался у желтокожей Алемоны, молилась ли та на ночь или игралась на смартфоне в очередную ферму.

В итоге, заигравшись в Шекспира, мы оказались в Бретани, опоздав на час, когда всех заражённых морлоков чернокожие