По средам мы носим чёрное (СИ) - "Vastise"

— Тогда охотно верю, теперь похоже на правду, — негромко засмеялась ведьма.

— Насчет печати… Мне нужны ингредиенты для связующего зелья и сильная составляющая, чтобы держать такую магию. Например, волос единорога. Вы должны совершить с Драко добровольный обмен крови, после произойдет твоя трансформация. Потом ты как бы станешь в прямом смысле им. Надеюсь, на заколдованных дверях высвечивается только фамилия, потому что вряд ли возможно объяснить в вашем случае одинаковые имена, — Блэкли говорила серьезно. — Еще раз обсудим план перед самим выходом. Надеюсь, мы все успеем.

— Тогда вперед по списку, сначала решим вопрос, в чем ты пойдешь, а потом варить зелье, — Блейз протянул девушке руку для аппарации.

Джейн лучезарно улыбнулась и охотно схватилась за ладонь. У них оставалось совсем немного времени, чтобы насладиться друг другом, пока руны их еще связывают и создают легкий эфир любви.

Помахав подруге на прощание, ведьма исчезла вместе с Забини. Гермиона осталась на кухне одна. На столе остывал горячий кофе и блестел сахарный сироп на круассанах, но в горло уже не лезло ни то, ни другое. Грейнджер неподвижно размышляла над реакцией своего тела на злого Малфоя, который стоял слишком близко.

Волшебница чувствовала азарт и желание провоцировать его ещё больше, увидеть, сколько он сможет выдержать. Ей хотелось, чтобы мужчина коснулся её. Показал свои чертовы способности. Заставил все голоса в голове замолкнуть.

Гермиона была почти уверена, что это уникальная способность, что-то наподобие как у Джейн. Когда она краем глаза заметила, как ведет себя Блэкли, обрабатывая их эмоции, то сразу поняла, что уже видела подобные движения. Так вел себя Малфой в библиотеке, когда изучал с гриффиндоркой старые записи и книги.

Дар противоположный эмпатии. Иначе объяснить, почему они оба оказались на грани жизни и смерти во время раута, никак нельзя. И если Блэкли ощущает чувства всех и каждого… Грейнджер присела за стол и начала напряженно думать, пытаясь осознать, что может быть такого уникального в слизеринце.

«Он блокирует эмоции. Свои и чужие. Поэтому смог взять под контроль мою панику и шок тогда. И заглушить голоса».

Ведьма не знала, есть ли определенное название для таких способностей. Ей безумно хотелось расспросить Малфоя о его даре, ведь ни в одной книге, что она читала, не описано ничего подобного. Гермиона столкнулась с загадкой, которую не разрешить походом в библиотеку. Девушка почувствовала знакомое ещё со школы жжение, которое означало только одно. Она хочет изучить незнакомую территорию вдоль и поперек. С научной точки зрения, разумеется. Только на этот раз терра инкогнита была слишком высокомерной и отрешенной.

Затянув кудрявые волосы в высокий хвост, волшебница отправилась разбирать коробку с одеждой. Нужно взять что-то не очень заметное, но и достаточно дорогое, чтобы избежать оценивающих взглядов в ателье Паркинсон. Разорвав картон, Грейнджер выудила строгий костюм темно-синего цвета с молочной блузкой. Более, чем подходяще. И мантия в тон брюк. Идеально. Легкий макияж придал лицу свежести. «Что же делать с волосами?»

Выбивающиеся кудри сегодня раздражали. Возможно потому, что Уизли любил их, называя Гермиону беззащитной и милой девочкой, как из сказки, играясь с мягкими волнами. Также Уизли любил накручивать их на кулак, прежде, чем протаскивал девушку по всей комнате.

Ведьма схватилась за волшебную палочку, и тремя взмахами уложила волосы, вытеснив дурацкие воспоминания. Теперь всё по-другому. Теперь её идеально черные волосы, гладкие, словно поверхность замерзшего озера, были собраны, а кончик хвоста касался поясницы. От темно-русого цвета не осталось и следа, также как и от вихрей кучерявых завитков. Нежно-розовая помада сменилась на красную. Глубокий бургунди подчеркивал ореховые глаза, уничтожая образ нежной принцессы, который так нравился считай почти бывшему мужу.

Прикрепив амулет к внутренней подкладке блузы, девушка посмотрела на шрам, который ей оставила Беллатрикс. Рональд считал это позорной меткой, её никто не должен был видеть. Как будто никто не знал, что она — грязнокровка. Как будто вырезанные буквы лгали. «Надо как-то зайти к Теодору». Семейство Ноттов веками занимались магическими татуировками и чернилами. Бизнес передавался из поколения в поколение, но сами представители рода сохраняли кожу без единого касания волшебной иглы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Грейнджер опустила закатанный рукав, скрывая рубцеватый шрам. Если авроры или министерские заметят, то план с её заболеванием провалится с оглушающим треском, а этого никак нельзя было допустить. Надо заскочить в Грот за оборотным.

Небольшое покалывание над ухом. Малфой предупреждал, что сейчас аппарирует. Ему не нужно разрешение, но правила и манеры, привитые с пеленок, заставляли его следовать этикету.

— Что с твоими волосами? — он изогнул бровь и скептически осмотрел ведьму.

— А что с ними? — девушка застегнула аметистовые сережки.

— Они черные. И ровные.

— О, какая невероятная проницательность.

— Раньше было лучше, — проговорил слизеринец. — Сейчас ты не выглядишь как Грейнджер.

— Может быть, именно эту цель я преследовала? Благодарю за комплимент, ты умеешь вселить уверенность в себе, — скривилась волшебница.

— О, так ты хочешь, чтобы я тебя похвалил? Вряд ли это возможно, мне нравились твои кудри, которые ты так жестоко уничтожила, превратившись в потерянную дочь Блэков, — прищурился Малфой, саркастически произнося каждое слово отдельно.

Оба пытались осмыслить происходящее. Гермиона неверяще смотрела на мужчину, который только что сказал… Он встретился с ней глазами и шумно выдохнул. Неловкое молчание повисло в комнате, заставляя молодых людей ещё сильнее углубиться в размышления о том, что только что случилось.

— Малфой, я…

— Я к тому, что то гнездо, с которым ты ходишь со школы, для меня привычней, — его ледяной тон разрезал со свистом тягучую тишину. — Но маскировка отличная, прям не узнать заучку Грейнджер.

— Ты… — она почувствовала себя как много лет назад в Хогвартсе. — Абсолютно невыносим.

— Могу сказать о тебе тоже самое. — Драко поморщился. — Ты ещё долго? Мы уже опаздываем.

— Если ты закончил восхищаться моей прической, то да.

Его глаза практически метали непростительные заклятия, но он молча протянул руку для аппарации.

— Быстрее, Грейнджер. Не стоит задерживать личную модистку, — низкий голос был глубоким и властным. — В ту часть ателье у тебя нет доступа.

— Предполагаю, как и у всех заурядных клиентов, — вскинула голову Гермиона и взялась за шершавую ладонь.

Резким движением мужчина притянул её ближе, переместив хватку на локоть. Как будто не хотел касаться горячей кожи.

Голова немного закружилась, а дыхание стало неровным. Парная трансгрессия была сложнее, поэтому ведьма прикрыла глаза, пытаясь прийти в себя.

— Лорд Малфой, добро пожаловать. Мисс Паркинсон предупредила обо всех деталях, не волнуйтесь, работа будет сделана быстро, — миловидная блондинка тут же приступила к своим обязанностям.

— Меня больше интересует конфиденциальность. Никто не должен узнать о присутствии здесь моей протеже.

Гермиона бросила быстрый взгляд на мужчину. Его лицо было непроницаемым, словно то, как он назвался её покровителем, было в порядке вещей.

Блондинка кратко кивнула и вышла из просторной комнаты, где стояло несколько манекенов, полосатый диван и огромное количество зеркал.

— Что ты себе позволяешь? — зашипела волшебница.

— Предпочитаешь, чтобы я называл тебя метресса? Или тебе приятней слово содержанка? Как насчет любовницы? — Малфой зашептал ей прямо в ухо, в два шага сократив расстояние между ними. — Могу еще предложить фаворитку… Ты находишься в дорогом светском ателье. Не называя твоего имени, я должен хотя бы обозначить твой статус. И если протеже тебе не по вкусу, то выбери что-то из перечисленных выше позиций.

— На дворе двадцать первый век, сколько уже можно протаскивать свои старые моральные устои, — закатила глаза Грейнджер.