Девушка индиго - Наташа Бойд

земли, на которой можно «работать», и задолго до того, как ты наконец поймешь, что тебе действительно нужен муж. Впрочем, это уже не имеет значения. Мы возвращаемся на острова.

– Вовсе нет. Откуда у вас эта идея? Помимо прочего, там сейчас опасно из-за нападений испанцев.

– Опаснее, чем здесь, учитывая постоянную угрозу восстания рабов? А испанцы нам повсюду угрожают – и там, и тут. Зато на Анигуа мы, по крайней мере, будем под защитой твоего отца.

– Он не согласится на наш переезд. – Я глубоко вдохнула холодный сырой воздух, надеясь, что это меня взбодрит.

– Согласится, когда узнает, что у тебя ничего не получилось и нам придется заложить последнюю плантацию – Гарден-Хилл. Иначе что мы тогда будем делать? – Мать удовлетворенно улыбнулась, как будто считала, что выиграла спор.

Я ничего не ответила. У меня все получится. Уже почти получилось. Гарден-Хилл вне опасности. Последний урожай риса на подходе, и он даст нам возможность продержаться до следующего года.

Когда мы уже подплывали к причалу Уаппу, я увидела, что Того и Квош беспокойно расхаживают по берегу туда-обратно в ожидании нас. Должно быть, Лиль-Гуллу выставили дозорным, он заметил нашу лодку издалека и предупредил их.

Мой настрадавшийся от морской болезни желудок опять свело судорогой, от эмоционального всплеска кружилась голова, я чувствовала опустошение, и нервы натянулись до предела, когда мне показалось, что люди на берегу охвачены скорее тревогой, нежели радостью.

Лодка ткнулась в маленький деревянный причал, и черные руки ловко пришвартовали ее. Ветер усилился, на обычно безмятежных волнах залива уже вскипала пена. Если бы после бала мы хоть ненадолго задержались с отплытием из порта Чарльз-Тауна, могли бы никогда и не добраться до плантации.

Я ухватилась за протянутую руку Квоша, выскочила на причал из качающейся лодки и повернулась, чтобы помочь маменьке. Мы промокли и дрожали на промозглом ветру, у обеих зарумянились щеки от холода, у меня покалывало уши.

– Эсси, проводи маменьку, – поспешно распорядилась я и повернулась к двум мрачным мужчинам, ждавшим моего возвращения. – Итак, что стряслось? – Я стиснула зубы, но, не дождавшись ответа, продолжила: – Что-то с индиго? Ладно, идемте в дом греться, – добавила я до того, как прочла подтверждение своих опасений на лице Квоша.

Шторм приближался, совсем потемнело.

Квош нахмурился и покачал головой, отказываясь следовать за мной в дом:

– Давай, Того. Расскажи хозяйке.

Того посмотрел на меня, затем перевел взгляд на маменьку. Та, недолго поколебавшись и тревожно взглянув на небо, повернулась и торопливо зашагала прочь – пышные юбки мели позади нее мокрую траву.

– Кромвель и Бен поругались, – сказал Того, нервно схватившись за висевшей у него на шее челнок, которым он пользовался для плетения корзин и сетей из камыша.

Квош кивнул:

– Того думает, это из-за индиго.

– Где Кромвель? – нахмурилась я.

– В доме. – Квош ткнул пальцем в сторону нашей усадьбы.

Я кивнула, благодаря одновременно Того и Квоша за то, что сообщили мне новость.

– Теперь идите греться и скажите, чтобы все укрылись в хижинах. Не хочу, чтобы кто-то продолжал работать в поле в такую погоду. Слышите?

– Да, хозяйка.

Я поплотнее закуталась в шаль и поморщилась, когда первые тяжелые капля дождя упали мне на лоб, а затем побежала к веранде, чтобы успеть, пока не начался ливень. В доме Эсси тотчас захлопотала вокруг меня, дверь громко захлопнулась позади.

Откуда-то справа доносились голоса. Оказалось, из отцовского кабинета. Когда я вошла, там потрескивал в камине огонь, маменька стояла рядом, протягивая к нему озябшие руки. А в кресле расположился Кромвель. При моем появлении они сразу замолчали.

Кромвель не только не поздоровался со мной, но даже не посмотрел в мою сторону. У меня неприятно засосало под ложечкой.

– Надо бы переодеться, мы промокли, – сказала маменька. – Мэри-Энн уже приготовила нам сухие вещи наверху. Но думаю, я останусь в постели – голова тяжелая. Скажешь, чтобы ужин мне принесли в спальню, дорогая?

– Конечно, – кивнула я.

В воздухе витала неловкость, казалось, что здесь очень душно – и вовсе не от того, что мне мешало дышать тяжелое промокшее шерстяное платье для путешествий. Душно было от невысказанных слов, потому что я прервала их разговор.

Маменька кивнула Кромвелю. Тот ответил ей таким же кивком, и она покинула кабинет.

– Итак, – нетерпеливо начала я, заняв ее место у камина. – Что случилось?

– Все шло по плану.

– И что вы сделали? – Я повернулась и уставилась ему в лицо. Меня трясло, но я убеждала себя, что мурашки бегут по коже от того, что я с холода попала в тепло. Так или иначе, взгляда я не отводила.

– В смысле? – нахмурился Кромвель.

Я молча ждала ответа.

Его лицо ничего не выражало, однако он вдруг поднялся с кресла и сделал шаг ко мне.

Я невольно попятилась.

Кромвель осклабился:

– Как вы узнали?

Мои худшие опасения подтвердились – с индиго произошло что-то ужасное.

– Малышка Элиза… – Он протянул руку и убрал мокрую прядку волос, прилипшую к моей щеке.

Этот нахальный жест был настолько неожиданным, что я даже не успела уклониться – просто оцепенела от изумления.

– Такая доверчивая… наивная… невинная… – Его пальцы прошлись по моей щеке.

Шок от первого прикосновения наконец прошел, туман в голове испарился, и я резким взмахом руки отбросила его ладонь.

– Что все это означает?!

Я покосилась на дверь – она была закрыта. Маменька бесшумно затворила ее за собой. Когда я это увидела, чуть не раскрыла рот от удивления. Это была уже вторая ее попытка оставить меня наедине с Кромвелем. Мысль о том, что она поступила так намеренно, меня поразила. Это было ужасно, но гораздо хуже было то, что могло случиться с индиго.

– Что вы сделали с красителем?

Что бы Кромвель ни сделал, он во всем признается и все исправит. Если он продал партию, я потребую ее вернуть.

– Отвечайте немедленно. Где индиго?

33

Кромвель изумленно округлил глаза и пожал плечами:

– Здесь ваш индиго. Где еще ему быть?

Я растерянно воззрилась на него, уже не обращая внимания, что он стоит слишком близко.

– Здесь? Стало быть, вы не забрали его? Не продали?

Теперь уже растерялся Кромвель:

– Что за глупости? Как вам такое в голову пришло? – Он развел руками: – Там и продавать-то нечего. Раствор получился слишком едкий. Краситель не выпал в осадок.

– Что значит «едкий»?

Он склонил голову набок, разглядывая меня:

– Прошу прощения, но по тому, как вы начали разговор, я решил, что вы знаете. Какое