Новый круг Лавкрафта - Майерс Гари

Отстаивавшие версию убийства считали, что последнее обстоятельство как раз свидетельствует об оказанном жертвой сопротивлении, а также обращали внимание почтенной публики на то, что все жертвы происходили из одного и того же городка на Среднем Западе Соединенных Штатов. Похоже, каждый из них месяц или два тому назад принял решение провести отпуск в Англии — и это несмотря на скверную зимнюю погоду. Более того, всех их объединяла профессиональная принадлежность: они были либо юристами, либо служителями закона. Так, мучительная смерть настигла судью, бывшего начальника полиции, а остальные также были либо полицейскими, либо юристами. Таким образом, общность случаев представлялась очевидной, однако никаких зацепок блюстители порядка по-прежнему не могли отыскать.

Версия убийства не подкреплялась и результатами вскрытия: никаких следов насилия или отравления обнаружить так и не удалось. А медики, меж тем, полагали, что общность происхождения несчастных путешественников указывает на правильность их гипотезы, возлагающей ответственность за смерти на некую еще не известную науке заразную болезнь, и советовали американским коллегам внимательно следить за развитием ситуации на родине.

Когда Гамильтон поднял голову от газеты, на лбу его выступила испарина, а руки заметно дрожали. Мэйфилд, заметив его состояние, участливо поинтересовался, не плохо ли ему, однако Гамильтон поспешно отговорился усталостью — мол, он хотел бы сегодня пораньше лечь спать. И вправду, пожелав другу спокойного сна, он поднялся в гостевую комнату.

Однако уснуть ему так и не удалось. Память все время возвращала его к странным совпадениям — странным и предполагающим существование вещей настолько ужасных, что впору было усомниться в здравости собственного рассудка.

Всю ночь он проворочался в постели, пытаясь подвести под посещающие его фантазии хоть какое-то рациональное обоснование. Тщетно. Разум насмешливо подсовывал ему кусочки мозаики, которые складывались в весьма жуткую картину. Неужели прежний шериф, который, если верить Эрику Скотту, умер той же мучительной смертью, что и приехавшие из Америки путешественники, погиб из-за того, что заподозрил неладное? И как объяснить тот факт, что Таггарт и Питтс, судя по их выговору, тоже прибыли со Среднего Запада?

Выводы, к которым настойчиво подводил его рассудок, Гамильтон принять не мог — этому сопротивлялся его рациональный склад ума. Однако чем больше он пытался убедить себя в ошибочности собственных умозаключений, тем тревожнее становилось на душе. А кроме того, ему вовсе не добавляло душевного покоя воспоминание о жутковатом пассаже из запретного и ужасного «Некрономикона»…

С первым проблеском зари он выскользнул из гостеприимного дома Мэйфилдов и направился в книжную лавку Эрика Скотта. На улице стоял легкий мороз, изо рта с каждым выдохом вырывались облачка пара.

Старик уже спустился в магазинчик и перекладывал книги. Услышав настойчивый стук, он впустил Гамильтона, хотя и удивился столь раннему визиту. Однако вскоре удивление уступило место беспокойству — рассказанное Гамильтоном совсем не понравилось старому букинисту.

Дункастерским сплетникам не суждено было узнать, о чем эти двое разговаривали за закрытыми дверями. Однако все поняли: если уж охочий до прибылей и прижимистый старый Скотт заперся и не подходит к телефону — дело важное. Наверное, это и к лучшему: о том, что связывает области нездешнего ужаса и нашу обыденную реальность, лучше не говорить вслух. С уверенностью можно сказать одно: много старинных книг сегодня сняли с полок и просмотрели и вынесенное из них знание сопоставили с кое-какими фактами. Но что это было за знание, история умалчивает.

В тот вечер Мэйфилд забросал Гамильтона вопросами — его терзало любопытство. Однако гость отвечал весьма уклончиво и за ужином едва ли проронил два слова — пока разговор не обратился к теме, которая вызывала живейший интерес американца.

— Помнишь ту безумную статью в «Таймс»? — поинтересовался Мэйфилд. — Ну, про «смертные муки»?

— Статью?.. Ах да… — пробормотал Гамильтон — по правде говоря, эта тема занимала его мысли в течение всего дня.

— Так вот, в вечерней газете вышла новая статья!

Гамильтон почувствовал холодный укол страха. И переспросил почти не дрожащим голосом:

— Кто-то еще погиб?

— Кто-то! Пять человек разом! Целая семья! Их фамилия… Пирсон? Или Парсон?.. Не вспомню сейчас. Одним словом, все они тоже были из того же американского городка, что и все остальные. Ну не странное ли происшествие, ты не находишь? В местной газете только об этом и пишут — они остановились, бедняги, в Берншире, в «Клайборн Инн». Совсем рядом от нас, между прочим! Вы со Скоттом заперлись непонятно зачем, а весь город гудит — только об этом и разговоров!

Гамильтону очень хотелось надеяться, что охватившее его смятение никак не отражается на лице. Однако теперь он знал наверняка: время действовать. Блюстители закона — в этом он тоже теперь был уверен — с таким делом не справятся. Медицина здесь тоже бессильна. Слепая насмешница судьба скорчила им со Скоттом издевательскую гримасу и взвалила на их плечи весь груз ответственности за разрешение этой подлинно невыносимой ситуации. От одной мысли о грядущем противостоянии с силами зла у Гамильтона сжималось от страха сердце, однако в глубине души он точно знал — року бессмысленно сопротивляться. Жребий брошен, их час настал.

V

Ветер уныло посвистывал в камнях. Они со Скоттом карабкались по круто уходящей вверх тропке, вьющейся по краю утеса. Над ними вырастала мрачная громада замка, и на душе становилось все неспокойнее. Неплохие у меня выдались рождественские каникулы, мрачно подумал Гамильтон.

— А вдруг они что-нибудь заподозрят? — нервно поеживаясь, спросил Скотт. — Они же не дураки…

— Постарайтесь вести себя естественно. Скажите, что я рассказал вам про старинные книги, и вы бы очень хотели их увидеть. Ну а если они все же что-то заподозрят, тогда…

Он дотронулся до рукояти «смит-вессона» — тяжесть револьвера в кармане пальто прибавляла ему уверенности в себе. С оружием Гамильтон не расставался и возил его с собой повсюду, наплевав на местные законы и связанные с ними риски.

Они выбрались наконец на вершину утеса, и до их ушей донесся странный звук, — казалось, что-то с грохотом колотится на ветру. Гамильтон крепко обхватил рукоять пистолета и пошел вперед, осторожно ступая между обломками каменной кладки. Дойдя до конца тропы, он с удивлением обнаружил, что дубовая дверь распахнута и болтается на ржавых петлях, с треском ударяя о стену. Они со спутником изумленно переглянулись.

— Неужели сбежали? — пробормотал Скотт.

— Сейчас узнаем. Вперед, за мной.

И они вошли в замок. По коридору змеились струйки летящего с ветром снега. Они быстро продвигались вперед и наконец оказались в просторной комнате, служившей обитателям аббатства библиотекой. В ней также стоял холод запустения. Оконные портьеры мерно колыхал ветер. Большая часть книг исчезла, что-то валялось на полу. Скотт склонился над разбросанными томами и ахнул от изумления:

— Это невероятно! — и он поднял взгляд от заиндевевшей обложки. — Я полагал, что эта книга утрачена несколько столетий тому назад…

Потом осторожно поднял другую:

— Хм, уверен, церковь не знала о существовании этой — в противном случае…

И вдруг раздался протяжный, низкий вой — он прекратился, и среди стен загуляло жуткое эхо. Гамильтон вздрогнул, услышав знакомый звук.

— Оставайтесь здесь, Эрик, — тихо проговорил он. — Я спущусь вниз и отыщу источник этого воя. Чего бы это мне ни стоило.

— Я пойду с вами! — вскинулся старик, однако Гамильтон жестом остановил его:

— Вы безоружны. К тому же я не знаю, с чем нам предстоит встретиться. Если я не вернусь сюда через полчаса — не рискуйте, возвращайтесь в город и приведите полицию.

Скотт кивнул и занялся книгами. Гамильтон вышел в коридор. Далеко он не ушел — в уши снова ввинтился жалобный вой. Свернув в боковой коридор, он пошел на звук — не очень-то понимая, откуда доносится этот тихий крик, эхом расходящийся среди каменных стен…