Найди свою мечту - Ферн Майклз

Она обвиняет не себя, а его, догадался Андрей, наблюдая за женой. Впрочем, теперь уже все равно.

— Что на обед?

— Девять видов салата из фасоли, — отчеканила Руби.

— Вот как? Впервые слышу об этом, — удивился Андрей, направляясь в ванную комнату, чтобы принять душ и переодеться.

* * *

Руби была на шестом месяце беременности, когда наступил день отъезда Андрея. Она не проронила ни одной слезы, прощаясь с мужем.

— Я буду скучать по тебе, Руби. Обещаю писать. Часто, наверное, не получится, но постараюсь.

— А я буду писать тебе два раза в неделю.

— В ту минуту, когда появится ребенок, пусть доктор позвонит на почту, а уж оттуда сообщат мне. Я обо всем договорился. Ты не забудешь?

— Нет. Ты взял с собой коробку с сигарами?

— Это первая вещь, которую я положил в чемодан. Вторая это твоя фотография. Честное слово!

В это время к дому подъехал штабной автомобиль. Из кабины выскочил шофер — тщательно выбритый и коротко подстриженный капрал — и, вытянувшись в струнку, бодро отрапортовал о прибытии. Андрей козырнул ему, прищелкнув сапогом, после чего военнослужащий рядового состава принялся загружать в багажник чемоданы.

— Дальше не ходи, — нежно сказал Андрей. — Помни, я буду по тебе скучать. Пиши, — он бережно поцеловал Руби в щеку.

— Буду писать.

Руби стояла в дверях, провожая глазами автомобиль цвета хаки, с единственным флагом, развевающимся на ветру, пока тот не скрылся из виду.

В квартире было тихо, если не считать доносившейся из радиоприемника мелодичной музыки, но Руби ничего не слышала. Она молча бродила по комнатам. На столе стояла неубранная после завтрака посуда, в гостиной на полу валялись вчерашние газеты. Постель была не застлана, а на двери ванной комнаты висело мокрое полотенце Андрея. Руби понадобился бы час, может, чуть больше, чтобы привести квартиру в порядок, если бы не ванная комната.

Она достала из узкого бельевого шкафчика чистое желтое ведро и наполнила его водой. Через сорок минут не осталось даже намека на то, что ванной комнатой когда-то пользовался мужчина.

— Такой она будет оставаться до следующего года, — твердо сказала Руби.

На кухне она включила радио на всю громкость. Наконец-то можно спокойно будет слушать музыку и новости.

— Да здравствует Руби Блу! — провозгласила она, поднимая чашку холодного кофе. — Обещаю скучать по тебе, Андрей, думать о тебе каждый день. Я буду также мечтать о нашей встрече и писать о своей верности. Я постараюсь сохранить наш семейный очаг.

Что еще кто-нибудь мог ожидать от нее? Что еще могла она ожидать от себя самой?

Глава 6

Пролетела весна, и наступило лето. Деревья шумели зеленой листвой, в палисаднике благоухали цветы. Ярко светило солнце, и один теплый день сменялся другим.

Руби не на шутку скучала по Андрею, но не настолько, чтобы лить по нему слезы. Сдерживая свое слово, она два раза в неделю писала мужу длинные остроумные письма и получала в ответ каждые три недели одно письмо.

Все это время Руби много читала: романы, биографическую литературу, книги по уходу за ребенком, рекомендованные библиотекой. Иногда она принимала посильное участие в мероприятиях, проводимых женами капитанов, чтобы ее не записали в число отлынивающих. Руби быстро научилась отговариваться от чего-нибудь нежелательного, ссылаясь то на отеки на ногах, то на тошноту, то на головную боль. В ее деликатном положении все эти недуги были вполне объяснимы. В основном ей поручали работу, связанную с документами, почтовыми отправлениями, подшивкой деловых бумаг, или заботу о сохранности книжного фонда библиотеки.

Ела она с аппетитом, и к концу седьмого месяца беременности прибавила в весе двадцать пять фунтов. После этого Руби пришлось сесть на диету. Лишь по воскресеньям она давала себе поблажку и съедала целый фунт домашних шоколадных конфет.

Руби беспрестанно думала о ребенке, которого носила под сердцем, и все делала для него, считая его своей кровью и плотью. Ей было все равно, кто родится: мальчик или девочка, только бы они никогда не разлучались.

Кроме Андрея, Руби писала матери Нолы, Мейбл Мэклентайер и Жанет Квиери. Она также сочиняла письма своим сестрам, но никогда не отправляла их. По вечерам, когда становилось прохладно, Руби обустраивала комнату для малыша и, по примеру Дикси, писала на трехдюймовом бордюре печатными цветными буквами детские стихи. Она уже купила обычную детскую кроватку и стул-качалку, в который садилась по ночам, когда шила накидку на собственноручно простеганное одеяло. Две недели ушло на покраску стен и потолка, потому что болели руки и наваливалась усталость. В центре комнаты лежал разноцветный ковер, сшитый Руби из кусочков ткани. Правда, она ломала голову, не будет ли он мешать ребенку засыпать, но потом все-таки решила оставить его на прежнем месте. Руби даже купила на барахолке шторы, лишь немного подремонтировав их. В конце концов комнатка была готова к приему будущего маленького жителя.

Поначалу Руби хотела поставить кроватку в спальне, о чем и сообщила Андрею. Ответ пришел с ошеломляющей быстротой.

«Нет, нет и нет, — писал Андрей. — Я не согласен с этим. Детям нужна своя комната. Повторяю, я не хочу, чтобы ребенок находился в нашей комнате».

После долгих размышлений Руби приняла точку зрения мужа. Первое время она решила спать в детской комнате на стеганом одеяле, боясь не услышать тоненький голосок ребенка. Андрей даже не узнает об этом. Когда он вернется домой, она спокойно переберется в свою спальню.

После отъезда Андрея Руби ухитрилась сэкономить сто двадцать пять долларов, и ей захотелось приобрести автомобиль. Она уже имела водительские права, поэтому вполне могла бы колесить по окрестностям после рождения ребенка. Правда, Руби ничего не знала о машинах, кроме того что они работают на газе.

Она написала адмиралу Квиери, спрашивая совета, что учитывать при покупке автомобиля и какую марку лучше выбрать. Вместо того чтобы письменно ответить на эти вопросы, адмирал неделю спустя собственной персоной заявился на базу и увез Руби в Хавелок, где она купила «форд». Продавец обязался доставить машину только в воскресенье к церкви баптистов, чью религию он исповедовал. Адмирал лично заглянул под капот, поменял масло, накачал шины и даже вымыл машину, прежде чем посадить в нее Руби, да и позже давал ей немало советов. Руби была благодарна Квиери за такую отеческую заботу, решив непременно сделать что-нибудь приятное ему и его жене.

Она любила посидеть за рулем автомобиля и помечтать о будущем. Собственная машина обещала открыть для нее совершенно другой мир. Можно будет ездить по окрестностям, открывать новые места, выбираться с ребенком на пикник, в общем, делать все, что нравится. Сейчас Руби жила словно в коконе, но тем не менее наслаждалась этим необычным состоянием и возможности быть ни от кого не зависимой. Иногда она ловила себя на мысли о Калвине. Интересно, где он? Что с ним? Чем занимается? Амбер уже давно не писала, а в последнем письме ни словом не обмолвилась о нем. Поначалу Руби лишь изредка вспоминала о Калвине, но потом обнаружила, что ведет с ним воображаемые разговоры, терзаясь сомнениями: не ошиблась ли она, выйдя замуж за другого? Подобные мысли могли завести очень далеко. Нужно было немедленно покончить с этими фантазиями, и Руби еще раз, одним только усилием воли, похоронила Калвина Сантоса глубоко в тайниках своего сознания. Дни медленно тянулись за днями, а она все ждала. Ей казалось, что вся ее жизнь — сплошное ожидание кого-то или чего-то.