Ее темные рыцари - Лана Ежова

Меня вновь замутило. Спасло лишь то, что сзади находилась грядка с перечной мятой, свежий сильный аромат которой остановил тошноту.

– Так-так, в городе объявился вертигр-каннибал? – Контролер посерьезнел. – И ты не сказал об этом?

Брюнет пожал широкими плечами.

– Вываливать все новости на тебя сразу, Натан? Хорошо, учту на будущее.

– Так ты придержал еще что-то?

Стиль общения между Контролером и помощником был далек от сухого официального. Подобным образом беседуют давно сработавшиеся коллеги, друзья или родственники.

– Каннибалу не позволили подзакусить, он ушел из дома Пасечник в буйном исступлении, притом не обратившись, в звериной форме. Поэтому в ближайшее время он не утерпит.

– Значит, этой ночью нас ждет охота. – Хемминг посуровел. – Простите, Глас, но псами Томасовского я займусь чуть позже.

Словами не передать, как я расстроилась. Особенно когда поняла, что все, больше разговоров не будет – им не до меня сейчас. Хемминг отошел в сторону, чтобы поговорить по телефону, его помощник еще постоял рядом, сосредоточенно разглядывая дорожку под своими кроссовками, затем отправился доставать вопросами криминалистов, прочесывающих сад.

А мы ушли домой. Мое плохое настроение не спасло от разбора полетов. Больше часа Лазарус горячился, объяснял, что с Контролем не болтают по-свойски, не просят о помощи, пусть и завуалированно, и вообще от этой организации держатся подальше. Да только все его упреки прошли мимо, не зацепив. Мне не давала покоя мысль – почему помощник Хемминга смотрел на меня как на пустое место? Лишь повторение рассказа о Контролере, следователе и палаче в одном лице, дотошность и жестокость которого снискали ему прозвище Шмарре-Кошмаре, а также объяснения, что за псы Веласкеса такие, вытряхнули меня из тягостных раздумий.

– Иниго Веласкес прежде, чем стать вампиром, был алхимиком, – успокоившись, начал Болконский. – Искал философский камень и формулу бессмертия, пытался вырастить гомункулуса в колбе. После обращения он продолжил эксперименты, только уже применяя магию и силу вампирской крови. Кроме наркотика под названием апокалиптик он создал стражей в виде огромных, мощных псов, которых затем продал на интернет-аукционе. Слышал, что суммы предлагались заоблачные, ведь никто не знал, как сотворить подобных монстров. Только насладиться богатством Веласкес не успел – погиб во время охоты, устроенной на него магами совместно с вервольфами.

Слушая рассказ напарника, Руслан то и дело морщился и в итоге, не выдержав, заявил:

– У тебя неполные сведения. Веласкес не изобретал ритуал создания монструозных псов сам. Он нашел его в запрещенной некромантской книге и отыскал колдуна, готового его провести. Для ритуала требовалась собака бойцовской породы, сердце новообращенного оборотня и низший демон, которого легко вызвать и подчинить магу. Вампир с подельником убили десятки полуночников, прежде чем их остановили. Кстати, то, что я вам сообщил, – закрытая информация.

– Ты был среди тех оборотней, что уничтожили Веласкеса? – догадался Лазарус. – Это ведь произошло на территории твоей приемной семьи?

– Да. Прости, подробности тех событий я не имею права раскрывать, но ситуация оказалась серьезней, чем думали поначалу. Неудивительно, что Хеммингу интересно, купил Томасовский псов несколько лет назад на том аукционе или нет.

– Так аукцион состоялся несколько лет назад? – оживилась я. – Артур заявил, что собачки, как и диван с защитными символами, создавались для моей защиты. Выходит, им больше двадцати лет!

– Тогда колдун попался, – криво улыбнулся Лазарус.

Его уверенность, что угрозы в лице Томасовского теперь можно избежать, передалась и мне. Именно она придала мне сил, когда через пару часов нас вызвали для присутствия на допросах. То, что среди убийц магов-наемников оказался помешавшийся вертигр, заставило Рощина ускорить события. Допросы начались с подчиненных Чернова.

Предоставив списки мужчин-вертигров старше шестнадцати лет, Демид первым прошел проверку, чтобы затем остаться в допросной. За какой-то надобностью с мужем пришла и Эмма, поэтому моя задача усложнилась: приходилось не только изображать детектор лжи, но и сдерживать раздражение, когда ловила на себе презрительный взгляд магички.

Каждому оборотню Алексей Рощин задавал три простых вопроса: убивал ли он кого-то из наемников? Находился ли прошлой ночью в доме Главы магов? Подозревает ли, кто мог совершить преступление?

С умениями Гласа легко установить, лжет полуночник или нет.

Проблемы вызывал лишь третий вопрос, потому что строить догадки без малейшего на то основания заложено в природе всех мыслящих существ. Но следователь не жаловался и терпеливо выслушивал любые, даже невероятные версии, иногда делая пометки в блокноте.

В целом непыльная вышла работенка по сравнению с погоней за колыбельником или примирением ведьм. И все же морально я устала – помимо колких взглядов Черновой приходилось выдерживать любопытство допрашиваемых.

Отвечая Рощину, большинство оборотней разглядывало меня, как какой-то выставочный экспонат, как забавную аномалию. Затем наставал черед моих рыцарей. И редко у кого не появлялось понимающей улыбочки на лице. Догадываясь, о чем думают сидящие напротив мужчины, прикладывала все усилия, чтобы оставаться сконцентрированной и невозмутимой.

Последний оборотень, числящийся в списке, ушел незадолго до полуночи. Люди Чернова оказались чисты. Также никто из них не дал толкового ответа на третий вопрос.

– Может, это гастролеры? – выдвинул свою версию лидер вертигров. – Что, если вовсе и не Глафира была их настоящей целью, а кто-то из приглашенных ею боевиков?

– Склонен согласиться с твоим предположением, – кивнул Рощин, – но только с первой его частью: убийцы не из нашего города.

– То есть ты уверен, что цель – все-таки Пасечник?

– Да. Неясно, хотели убить ее или их интересовало содержимое ее сейфа, а боевики – нечаянные жертвы.

– Глафиру ограбили? – перебил сильно удивленный вертигр. – Что забрали?

– Амулеты, несколько фолиантов по магии огня и нож, использованный в ритуале создания Гласа, – спокойно перечислил Рощин – и сразу упал в моих глазах как специалист. Что это за следователь, который раскрывает такие сведения? Хотя, может, это я не понимаю особенности оперативной работы? Или же вервольф настолько уверен в друге и его окружении, что спокойно поведал важную информацию? К слову, Черновой следователь тоже не нравился – она напрягалась всякий раз, как Алексей обращался к ее мужу.