Год любви - Рози Томас

Они снова производили впечатление идеальной пары.

Дарси, опустив голову, протиснулся сквозь толпу к Оливеру. Он тронул брата за плечо и, поспешно улыбнувшись робкой улыбкой, пробормотал:

– Хорошая работа.

Оливер порывисто протянул к нему руки и, обняв Дарси, воскликнул:

– Эй, посмотрите! Даже мой таинственный братец явился!

Дарси стал пунцовым, но тут все устремили свои взоры к двери. Сквозь толпу пробирался грузный мужчина в безукоризненно сшитом костюме.

– Папа! – закричала Пэнси, перекрикивая шум толпы. – Ну, правда же, у нас здорово получилось?

Мейсфилд Уоррен поцеловал дочку в лоб так нежно, словно это была дорогая фарфоровая вещица.

– Ты была потрясающа, принцесса, – сказал он, и его угрюмое, морщинистое лицо порозовело от гордости. – Просто потрясающа!

Рядом с ним на высоченных, тонюсеньких каблуках стояла, кутаясь в меха, ослепительная блондинка.

– Даже мне понравилось, – хихикнула мачеха Пэнси. – Дорогуша, как ты сумела запомнить так много слов?

Когда Элен оглянулась, она увидела, что Дарси исчез. Он чуть-чуть не столкнулся со своими родителями. Даже тут, в толпе, которая не имела никакого отношения к их миру, графу и графине Монткалм была открыта «зеленая улица». Мейсфилд Уоррен – и тот слегка отодвинулся в сторону.

Однако Элен больше всего хотела увидеть Тома. И наконец это ей удалось: он стоял на лестнице. Том все еще прислушивался к тому, что говорят вокруг, но резкие морщины, появившиеся на его смуглом лице, разгладились. Видно было, что он доволен, хотя на губах его по-прежнему играла ироническая усмешка.

К нему подошли Стефан и Беатрис Спарринг. Лицо Беатрис, обрамленное седеющими волосами, как всегда, выражало озабоченность, но когда она стала поздравлять Тома, оно расплылось в искренней, радостной улыбке. Стефан вел себя более сдержанно.

– Великолепно, – сказал он. – Может быть, вы слишком педалировали эмоции, но на толпу действуют гиперболы. Хорошая работа.

Том слегка улыбнулся.

– Я рад, что вам понравилось.

Долгие недели совместных репетиций ничуть не способствовали улучшению их отношений. За внешней вежливостью по-прежнему мелькала враждебность.

– А где наша прима?

Том указал на гримерную Пэнси. Стефан ринулся вверх по ступенькам, жена еле поспевала за ним. Сегодня вечером он выглядел очень юным в ярко-голубой рубашке с расстегнутым воротом и шелковистой челкой на лбу, совсем как у мальчика. Он был намного моложе Беатрис.

Том снова остался один, и Элен не стала больше ждать.

Она подбежала к нему, взяла за руку и, встав на цыпочки, поцеловала его в уголок лукавого, тонкогубого рта. Он вздрогнул от удивления, а потом крепко прижал ее к себе. Элен показалось, что ироническая маска спала с его лица, и на нем отразилось искреннее удовольствие.

– Ну?

Он не говорил, а шептал. Он спрашивал ее о чем-то очень личном… тут, в толпе… Она вдруг страшно застеснялась и не могла ничего придумать. А затем ответила, сделав вид, будто он спросил ее про спектакль:

– Ты и сам знаешь, что здорово.

– А… О да, я и сам знаю, – Том слегка поцеловал ее, как старого доброго друга. Он убрал руку с плеча Элен, и ей стало холодно. – Но все эти восторги несколько преждевременны, надо еще посмотреть, какие будут рецензии. И будет ли полный зал до конца сезона?

– Ну, я уверена, что об этом беспокоиться нечего!

По лестнице поднимались люди, и Том с Элен оказались прижатыми к стене. Том выставил руку, загораживая Элен, он был безукоризненно вежлив. В его манерах вновь появилась обычная холодность. Элен поняла, что она упустила момент и не смогла извиниться перед ним за инцидент во время встречи Нового года. И теперь ей этого не сделать никогда. Но как же глупо! Почему она не может сказать «извини»?

Элен снова раскрыла рот, заставляя себя произнести:

– Мне очень жаль. Жаль, что я ударила тебя, как разобиженная девица викторианской эпохи. Но ведь это случилось в такой неподходящий момент, Том! Я только-только рассталась с Оливером…

Однако тут ее внимания потребовал другой человек. Дарси. Ему было жарко, он чувствовал себя ужасно неуютно.

– Элен, мне надо идти. Тут слишком много людей. Если вы хотите остаться, давайте я попрошу кого-нибудь проводить вас домой.

– Привет, Дарси! – кивнул ему Том.

А затем прислонился к стене и, скрестив руки на груди, принялся наблюдать за Элен и Дарси.

– Я уверен, что Том не откажется, – с надеждой предположил Дарси.

– Дарси, – поспешила вмешаться Элен – я и сама могу пройти несколько сот ярдов!

Ее переполняла признательность за его старомодную и весьма необычную в наше время заботу. Но к признательности примешивалось и легкое раздражение. Была в Дарси и какая-то педантичность.

– И потом, – торопливо прибавила она – я тоже готова уйти. До свидания, Том!

Она повернулась и чуть не побежала. Дарси был немного удивлен, но последовал за ней с облегчением. Том минуту постоял, глядя в пустоту, а затем отправился наверх, чтобы выпить шампанского с воодушевленными артистами.

Дарси и Элен стояли на мосту Фолли. Весенний ночной воздух был прохладным и благоуханным, в тишине слышалось журчание воды. Элен перегнулась через парапет. У моста вода пенилась. Фоллиз-Хаус был погружен в полную темноту. Все еще были в театре. Элен прислушивалась к журчанию воды, стараясь прогнать свое странное раздражение.

В ее голове почти уже не осталось мыслей, когда Дарси взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. Он заговорил с Элен тихо, робко. Дарси извинялся за то, что увел ее из веселой компании, и с болью, но решительно и честно признался в своих страхах и повышенной застенчивости.

– Мне и самому это не нравится, – пробормотал он. – Я бы с радостью изменился, да только не знаю как.

– О, Дарси, Дарси! – Элен беспомощно потерлась щекой о грубую, такую знакомую ткань его пиджака. – Пожалуйста, не будьте таким несчастным! Пожалуйста! Я к вам очень хорошо отношусь…

«Но ничем не могу вам помочь, – хотела добавить Элен, – я не могу что-либо изменить между нами…»

Однако Дарси не предоставил ей возможности сказать это. Он с такой силой прижал ее к себе… она никогда не заподозрила бы в столь кротком мужчине таких бурных чувств. Лицо Элен пылало от его поцелуев, тело болело словно зажатое в тиски.

Она уже не слышала умиротворяющего журчания воды. В ее ушах звучал какой-то грозный шум. Наконец Элен напряглась и вырвалась из объятий Дарси.

– Не просите меня… – бессвязно залепетала она, – не мечтайте о том, что я не могу вам дать…

И сама не успев толком осознать, что она делает, Элен протянула к нему руку дотронулась до его щеки кончиками пальцев и помчалась вниз по замшелым, скользким ступенькам на остров, в свое убежище.