Украденный. Книга вторая (СИ) - Эм Рина

Бако сказал:

— Думаю, до этого далеко. Колдун как всегда не спешит и плетет свою паутину издали. Но скажи мне, Кеттер, почему они остаются на склоне и горят? Разве они не видят, что перед ними огонь?

— Думаю, они видят огонь, — помолчав ответил Кеттер, — но воля колдуна гонит их вперед.

— Мне нужно пойти вниз, — сказал Кеттер через некоторое время, — люди стоят перед разрушенными стенами и видят лишь клубы дыма. И из тьмы до них доносятся жуткие крики от которых волосы встают дыбом даже тут наверху. Я хочу быть внизу, с ними.

— Я знаю, — пробормотал Бако, — но они спросят, где Арис?

— Отвечу, что он придет в нужное время, — ответил старик.

— Но придет ли он? — спросил Бако.

Два стука сердца Кеттер пристально смотрел на него, а потом сказал:

— Я чувствую, он придет. Это его судьба — убить колдуна. Он придет. Не может не прийти! Иначе всё это зря.

— Не знаю, как он пробьется через лушь, через пламя, — добавил он со вздохом, — Он найдет способ, как всегда находил. Иначе и быть не может.

Бако уже отвернулся, он приказывал мальчишке вестовому нести весть на башни, чтобы везде позаботились об освещении города. Кеттер ушёл.

Через два часа Кеттер перехватил вестового от старшего шамана, он остановил одного из его стражников и спросил:.

— С какой вестью тебя послал шаман?

— С вестью — шаманы устали, им нужна передышка. Слёзы скоро перестанут течь. Несколько шаманов будут лишь удерживать их, не направляя на склоны. Остальные будут отдыхать.

Бако, тем временем уже стоял перед шаманом. Прежде его уже нашёл другой вестовой и воскликнул:

— Какая передышка⁈ Лушь воет под стенами! — Бако бросился бежать. Промчавшись через двор, стрелой поднялся на башню шамана, расталкивая стражу.

Шаман стоял на коленях, в окружении младших шаманов и слуг. Увидев Бако, он махнул рукой и тяжело опираясь на руки слуг, встал.

— Оставьте нас, — проговорил он и Бако увидел, что его лицо будто высохло и сам он выглядел, как человек, который давно не спал, или сам на себя только старше на десять лет.

— Нельзя сейчас брать передышку! Лушь всё ещё там! Они ворвутся в город, как только прогорят черные слезы!

— А забористая штука, да, эти слезы⁈ — вдруг усмехнулся старший шаман, вытирая лицо, — столько горечи было в той женщине, что она до сих пор горит ярким огнем и удерживает армию живых мертвецов!

— Нельзя останавливаться… — рявкнул Бако, но шаман прервал его.

— Люди устали. Нужна передышка. Я дам сигнал остановиться младшим шаманам и они отдохнут, и выпьют отвары, и я прочту восстанавливающие заклятья. Нет, молчи! Они готовы петь и дальше, но еще немного и они истощат сами себя. Тогда они рухнут на землю и умрут и на этом все закончится! Понимаешь?

Бако тяжело дышал глядя на него.

— Им нужен час, или два. Пусть пока воины вступят в схватку и…

— Сколько их там, в дыму⁈ Я слышу крики, но не вижу ничего!

— А как ты будешь биться, если шаманы погибнут⁈

Отдышавшись, старший шаман сказал:

— Я сейчас же отдам им приказ отдыхать. После этого слезы еще будут гореть какое-то время. Иди, рука вождя, поднимай воинов и пусть вам сопутствует удача.

Бако спустился вниз, в сопровождении стражи обошёл стены. Прошло немного времени, когда он понял, что земля перестала дрожать и то, что рвалось наружу, успокоилось. Значит шаманы больше не поют и слезы не льются.

Часть 4

Октафор. Глава 17

За дымной завесой слабели огненные отблески. Это прогорали остатки чёрных слёз. Воины замерли и приготовились у разрушенных стен.

И вскоре они услышали их. В вое луши слышалось торжество. Они шли сквозь дым, сквозь редеющий огонь. Бако видел их силуэты, будто тени нарисованные на черном фоне.

— Вам нужно уйти отсюда, — его тянули за рукав.

— Вестовой! Пусть трубят сигнал! — заорал Бако, — Пусть поднимают цепи!

И вскоре в дыму заскрипели, поднимаясь укрепления из железных цепей, натянутых на железные столбы. Бако подумал, какого труда стоило им создать это препятствие и как мало оно даст.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он снова повернулся к прорехе в стене и не мог отвести взгляда от темных теней, хорошо видимых теперь сквозь редкие полоски дыма. Он уже мог разглядеть ближайшего — высокого, голого мужчину. На нем сохранились лишь несколько обрывков ткани, которая когда-то была его одеждой. Сперва Бако показалось, что на ногах у него черные, глянцево блестящие сапоги, но приглядевшись понял, мужчина шел босиком, смоляные слезы облепили его ступни и голени, а над ними кроваво алели обожженные до костей колени. Но глаза — молочно белые, с плавающими внутри серебряными лунами, не выражали ни боли, ни страданий, ни тоски. Бако содрал со спины лук, вложил стрелу и пустил ее прямо в глаза этого мужчины. И когда он упал, почувствовал что-то вроде облегчения. Но мимолетного — он продолжал бояться его даже теперь.

— Аой! — из тьмы позади него, скудно освещенной кострами, выскочили конники. Он не отдавал команды, они ринулись вперед сами.

Бако крикнул:

— Венанди! Идиот, там цепи! Цепи на поле и горячая смола!

Но в провал за конниками Акуилы Венанди уже рванулись ряды воинов советника Мирама. Пешие, они мчались вперед, крича и воя на все лады, славя своих духов и призывая месть на головы врагов.

Бако спешно отошел в сторону — пока не затоптали. Он понимал, что твориться у них в душах. Напряженное ожидание в течении половины дня и ночи сведёт с ума кого угодно! Слишком много накопилось. Ладно, пусть люди бьются. Это лучше ожидания. Он пошел вдоль стен. Лушь лезла сквозь провалы в стенах, цепи на холме звенели от натуги и земля подрагивала под ногами. Но город держался.

Бако прошел мимо женского резервного отряда. Их было меньше, чем он ожидал, наверное многие из женщин сбежали в подземелья, когда услышали вой луши. Он не мог винить их за это.

У противоположной стены, где был еще один провал, воины советника Рыкаву вели схватку с криками:

— Золото и пламя! Золото и пламя!

Три ряда воинов, сжимающих копья, ожидали, охраняя проход, Бако видел, как глаза у них светились от нетерпения.

Бако вернулся на площадку в башне Вождя, обойдя город вдоль стен. Наверху его ждали вестовые и Кеттер б ыл тут же. Крутился у ограждения, поглядывая во все стороны сразу.

— Пока все идёт очень хорошо! — проговорил он, обливаясь слезами, — Мы можем победить! Посмотри сам — половина луши сгорела, многие застряли в цепях, а наши воины сильны и смелы, и ловки!

Бако глянул вниз и нахмурился. Всё было так, как говорит Кеттер — лушь ещё догорала, других уже отогнали от стен только под башней, некоторая часть луши, что всё же достигла стен и карабкалась вверх без всяких лестниц и приспособлений, цепляясь за выступы в камне голыми руками. К счастью, их было не очень много и лучники снимали их прицельными выстрелами.

— Нужно послать мальчиков за стены у восточного склона, там луши уже почти нет, пусть собирают стрелы с золотыми наконечниками и несут их назад и не важно, где они застряли, — скомандовал он.

— Ты думаешь, рука вождя, нам не хватит стрел? Но луши осталось мало, — спросил его советник Кайлет, который только что поднялся наверх, с докладом, что воины очистили южный склон до самого низа.

Бако не ответил. Стоя на площадке башни Вождя, он смотрел вниз на склоны, которые были хорошо видны теперь сквозь редеющие дымные хвосты. Лушь проигрывала, луши было мало. Их рубили с наскока, их крошили сверху, со стен.

Сквозь темные тучи проглядывали отблески света — занимался новый день. Бако слышал как из-за стены доносится радостный крик Акуилы Венанди — видимо он остался жив и теперь вдоволь драл глотку, празднуя победу.

Всё было слишком хорошо. Так хорошо, что они не могли и мечтать. Слишком хорошо и просто.