Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки - Автор Неизвестен

Отныне Номабхади по праву будет занимать свое место в доме родственников. Девушку сытно и вкусно кормили, ее тело быстро налилось, и облик приобрел былую привлекательность.

Вскоре по деревне разнеслась весть, что верный сосед собирается сватать Номабхади за своего сына, но над ней еще не был совершен обряд подготовки к замужеству.

В один прекрасный день Номабхади была помещена в хижину уединения, здесь ей предстояло пробыть некоторое время в окружении опытных женщин, которые обучат ее всему, что должна знать перед замужеством каждая девушка. Они купали ее каждый день, натирали душистыми маслами и хорошо кормили — ведь в конце установленного срока девушка должна стать прекрасной во всех отношениях. Ей не разрешалось покидать хижину, пока не минует срок, но другим женщинам не возбранялось навещать ее. И наставницам разрешалось при необходимости отлучаться по своим делам.

Однажды вечером, в первый день уединения, Номабхади тихо лежала в хижине, вдруг послышался странный звук, и слабый голос тихо позвал:

— Номабхади? Номабхади, кто здесь с тобой?

— Я одна,— отвечала девушка.

Тогда огромная дыня, подпрыгивая, вкатилась в хижину.

— Я пришла убить тебя,— прошептала дыня.

— Ты никогда не убьешь меня! — вскрикнула Номабхади, вскочив на ноги. По шепелявой речи она узнала Мбулу.

В тот же миг дыня высоко подпрыгнула и ударила Номабхади по лицу с такой силой, что девушка упала на спину. Она тут же вскочила на ноги и приготовилась к бою. Дыня вторично бросилась на девушку, но та схватила ее и изо всех сил бросила о землю, пытаясь расколоть на куски. Но дыня уцелела. Вдруг послышались чьи-то шаги, и вместо того чтобы наброситься на Номабхади в третий раз, дыня шмыгнула за дверь.

— Ты никогда не убьешь меня, никогда! — задыхаясь, закричала Номабхади.

— Кто это там с тобой? — спросила пожилая женщина, входя в хижину. Вместо того чтобы спокойно лежать на своей тростниковой постели за занавеской, девушка стояла посреди хижины, гневно сжимая кулаки.

Выслушав Номабхади, женщина заволновалась.

— Что-то должно произойти,— сказала она тихо.— Это же ясно — зло до конца не искоренено. Я немедля должна увидеть твоего дядю, но нельзя оставлять тебя одну. Мне не простят, если с тобой что-нибудь случится.

— Ты можешь оставить меня одну. Я уверена, все будет в порядке. Эта тварь никогда не одолеет меня. Никогда!

— Нет, дитя мое, нет. Наш долг — защитить тебя. Старая женщина направилась к двери, позвала одну из девушек и велела ей срочно привести сюда другую наставницу. Как только та явилась, первая пошла к главе дома. Она передала все главе дома, а тут еще мальчишки сообщили, что на могиле Мбулу выросла вдруг дынная плеть. Услыхав это, глава дома схватил мотыгу и пошел к могиле, ее и вправду оплетала дынная плеть, и большая дыня крепилась к ней. Дядя вырвал плеть с корнем, разрубил дыню на мелкие кусочки и бросил на съедение диким животным. На рассвете он пришел убедиться, что дыни нет. Но в некотором отдалении за ночь кусочки дыни слепились, снова превратились в дыню, которая прикрепилась к плети. Тогда он вернулся домой, выхватил из огня головешку, взял охапку хворосту и возвратился на могилу Мбулу. Он выдернул растение с корнем, разрубил на части и плеть, и дыню, и листья. Потом разжег большой костер точно на том месте, где были сожжены одежды Мбулу, и спалил дыню, внимательно следя, чтобы каждый кусочек — будь то корень или плод — превратился в золу. И напоследок все засыпал землей.

Больше никто никогда не слыхал о Мбулу. Вскоре закончился установленный срок пребывания Номабхади в хижине уединения, и она вышла оттуда прекраснее, чем прежде. Вся деревня участвовала в великом празднике, вся деревня пела и плясала.

Вскоре предложение верного соседа было принято, и начались свадебные приготовления. Однажды в полнолуние Номабхади вышла из своего нового дома в сопровождении большой свадебной свиты. В эту ночь она вошла в дом своего жениха и стала его женой.

Как плут плута вокруг пальца обвел

Девы Бакубы

У одного короля росла дочь. С самого раннего детства девочка поражала всех необычайной красотой, кротостью нрава и быстротой разумения. Столько радости дарила эта малышка обитателям большого дворца, что они говорили: эта девочка подобна солнечному лучу для всей страны. А когда подросла королевская дочь, слава об ее совершенствах прокатилась по всем землям Бакубы, и в народе прозвали ее Номта-ве-Ланга, что значит «Порождающая солнечные лучи».

Все девушки народа Бакуба, и совсем юные, и те, что постарше, считали Номта-ве-Лангу лучшей своей подружкой. Почти каждый день веселой стайкой прибегали они в большой дворец из ближних деревень. Случалось, они оставались на весь день, до поздней ночи, и только тогда расходились. А случалось, под вечер молодежь со всей округи стекалась к большому дворцу, и начинались тогда веселые игры и забавы.

Солнце садится, Номта-ве-Ланга! Выйди к нам и одари нас улыбкой,—

такой вот песней вызывала молодежь свою любимицу из дворца.

От звонких молодых голосов, от слов этой песни, от благостной вечерней прохлады сердце отца-короля исполнялось таким довольством, что он на радостях приказывал заколоть бычка и на славу угостить юных гостей своей дочери. Юноши разводили большие костры, аж до неба, пели, танцевали без устали, жарили вкусное мясо. Веселье продолжалось далеко за полночь.

Но более всего Номта-ве-Ланга любила купаться в реке, что протекала далеко от большого дворца, на самой границе отцовских владений. Изобиловала та река уютными заводями. Вот туда-то, хотя бы раз в месяц, и отправлялась королевская дочь с подружками. Ах, до чего же это приятно — покидать для развлечений родной дом, имея при себе множество корзин со съестными припасами! Ах, до чего же это приятно — плескаться в теплой воде, а затем, распластавшись, как ящерицы, на прибрежных камнях, наслаждаться солнцем и снова прыгать в прогретую воду! Ах, до чего же это приятно — накупавшись вдоволь, расположиться на бархатистых травах и достать вкусную снедь из корзин! А какое сладостное смятение в девичьих душах вызывали группы юношей, что издали, с противоположного крутого берега, не таясь, разглядывали девушек и громко обменивались меж собой замечаниями относительно их сложения и стати! Что может быть веселей и забавней, чем беззлобная перепалка с парнями на противоположном берегу. Бывало, только девушки достанут из корзин свою еду и начнут трапезничать, кто-нибудь из молодых людей на том берегу уже кричит:

— Эй, девушки! Неужто вы и впрямь такие жадины? Почему не предлагаете и нам отведать чего-нибудь вкусненького?

Самая находчивая из подружек — Кабазана не заставляет себя ждать с ответом:

— Бедняжки вы, наши соседи! До чего нам вас жаль! Видно, ваши сестры совсем не научены стряпать, то-то вы так оголодали, то-то отощали. Так уж и быть, покормим вас, бедняжек. Плывите сюда!

И на обоих берегах реки раздается дружный хохот, поскольку и тут и там прекрасно знают, что пообещать что-либо совсем не то же самое, что действительно исполнить.

Заигрывания между парнями и девушками постепенно перерастали в близкое знакомство, и наконец настал день, когда юноши и впрямь пересекли реку. Правда, они это сделали не на глазах у девиц, а загодя, пока те были только на подходе к своей любимой заводи. Переплыли юноши реку и не спеша, как бы просто прогуливаясь, направились навстречу девушкам. Со стороны могло показаться, будто встреча произошла случайно, будто никто к ней заранее не готовился. Однако девицы тотчас смекнули, что все это было подстроено заранее, хотя виду, конечно, не подали. И так стало повторяться из раза в раз. Стоило девушкам издали заметить на узкой тропке парней, что шли им навстречу, они разбивались надвое и выстраивались в две длинные шеренги по обе стороны тропы, оставив узкий проход, по которому парни могли пройти только по одному гуськом. Как только первый достигал крайней девицы в начале, а последний — крайней с конца, подружки, громко хохоча, хватались за руки, и парни оказывались внутри захлопнувшейся ловушки. После этого девушки могли распоряжаться своими пленниками как им заблагорассудится. Чаще всего они заставляли парней играть в игру под названием «уквензиса». Игра эта заключалась в том, что каждый молодой человек должен был указать на самую красивую по его вкусу девушку. Тот, что отказывался принимать участие в игре, должен был платить выкуп, будто бы за обиду, нанесенную девушкам. Выкуп был пустяковый, шуточный, и вообще вся эта игра была не более чем потеха, в которой никто не оставался в обиде.