Хроники амбициозной брюнетки - Арина Холина

А что «но»?

Даше не хотелось задумываться, чтобы не разрушить этот новый, хрупкий мир, и все же было «но» — неудовлетворенность, тоска в груди…

— Меня с ума сводит эта мода на мемуары! — воскликнула одна не очень симпатичная журналистка, гордившаяся тем, что у нее в ЖЖ больше пяти тысяч «друзей».

Журналистка строила из себя не пойми кого — с печалью в голосе упоминала о том, что ее уже достали эти телевизионщики, все зовут и зовут разговаривать в телевизоре и все не понимают — не хочет она!

Дешевые понты Дашу утомили — ей хотелось нагрубить журналистке, но она уже привыкла, что в компании Димы не реагируют на хамство.

— И ладно бы мемуары о творческом пути, так нет, все про трусы и секс! — поддержала ее девица с красными волосами.

— А я люблю про секс и трусы, — заявила Даша.

— Я тоже люблю, но пусть про это пишет «ОК!», — заявила журналистка. — Зачем какой-нибудь Маше Малиновской писать книгу?

— А почему нет? — Даша пожала плечами. — Ее же необязательно покупать.

— Это не вопрос личного выбора, а социальный срез, тенденции развития… — возмущалась журналистка, которой очень хотелось быть злой, дерзкой и значительной, но вот усики над верхней губой она почему-то не удаляла.

Даше вдруг стало дурно. Душно.

Она выскочила из-за стола и побежала на воздух.

На дворе стояла середина апреля, и ночи были холодные. Но Даше хотелось замерзнуть — лицо горело, дыхание сперло… Что с ней такое?

У нее ведь все хорошо!

Черт!

У кого бы стрельнуть сигарету?

— Захар! — обрадовалась она.

Захар вел в клуб брюнетку невиданной красоты с длинными блестящими волосами.

— У тебя сигареты нет? — спросила Даша.

— Кажется… — Он похлопал по карманам. — Даша, Агния, — представил он девушек.

— Агния? — ахнула Даша. — Вот красивое имя!

— Даш, ты чего? — забеспокоился Захар, присмотревшись к ней.

— Ничего, — она помотала головой.

— Агния, слушай, я покурю и приду, ладно? Ты ведь там наших найдешь? — Захар заботливо обнял подружку. — Ну? — Он протянул наконец Даше сигареты.

— Зажигалка у тебя есть? — психанула она.

— Сейчас! — Захар бросился к охраннику, притащил зажигалку, и Даша наконец прикурила.

Прикурила и кинула сигарету в лужу.

— Надо бросать! — сказала она.

— Эй! — Захар приподнял ей подбородок. — Что случилось?

— Ни-че-го, — по слогам произнесла Даша. — У меня все хорошо, но я — больная на голову, меня, наверное, это не устраивает… — На глаза навернулись слезы. — А может, у меня ПМС…

Захар снял куртку, набросил ей на плечи и увел за угол.

— Что? — не спросил, потребовал он.

Даша вздохнула, развела руками — и куртка упала в грязь.

Захар провел рукой по ее волосам — и вот они уже целуются так, словно только друг о друге и мечтали.

Оглушительно пахло весной. Грязной, мокрой, противной весной, но было в этом нечто извращенно прекрасное, как при родах, когда ты готова наизнанку вывернуться, но тут же обо всем забываешь, стихает боль, оставляя лишь изумление и радость от появления новой жизни.

Все было ясно.

— Я не переживу, если ты опять разобьешь мне сердце, — сказал Захар, прижав ее к себе. — Я уже два раза чуть не умер…

— Какая же я дура! — искренне сокрушалась Даша. — Я ведь, кажется, не могу без тебя жить — и это не преувеличение! Чем я думала?

— Даш, а у нас получится… снова? — Глаза у него были темные, беспокойные.

Захар любил ее всегда. И когда у него была Оксана — от тоски, отчаяния, ощущения своей незначительности. И когда у Даши был Виктор, к которому он ревновал так, что ему хотелось делать себе больно физически, просто чтобы отвлечься.

Она была любовью всей его жизни. Почему? Нет ответа. Потому. Нельзя и не надо что-то объяснять словами — теряется магия.

А Дашу съедала вина — за то, что она такой позорный сноб. За предубеждения. За «а кто он такой»? Ей хотелось собрать все свои глупые мыслишки и сжечь к чертовой бабушке — чтобы ни следа, — и пепел развеять.

Ее мальчик. Лучший. Он любит ее так, как и не снилось.

И ведь это уже не тот Захар, с которым она случайно переспала… сто лет назад. Он изменился — ради нее. Не только — и ради себя, но в этом повинна она. Он стал сильным. Он тот, о ком она мечтала.

Не надо ничего жечь, пожалуй. И стыдиться, и виниться.

Год назад это был другой человек.

Ну почти другой.

— Надо пойти и сказать им прямо сейчас, — твердо произнесла Даша.

— Ага, — кивнул он.

Ждать не было никакой возможности. Да, они в очередной раз испортят кому-то… Не жизнь. Всего лишь праздник.

Легкое, необременительное разочарование, укол самолюбия — вот и все.

Даша трепетала. Точно знала — ее счастье здесь. Дрожит от холода. Отряхивает куртку.

Она его просто любит. Видимо, первый раз. Так. Он вдруг — всего-то пару минут назад — стал смыслом ее жизни.

Даша усмехнулась. Может, переключиться на любовные романы — его трепещущая плоть и все в таком духе? Ну необязательно, конечно, про плоть — можно писать хорошие умные книги об отношениях мужчины и женщины, о поиске своего единственного… Это же интересно во все времена.

— Пойдем? — предложил Захар.

Он остался писать сообщение Агнии, а Даша вернулась к столу, сказала, что ей надо срочно ехать к отцу, — не хватило мужества признаться прямо сейчас, забрала вещи, пока Дима соображал, в чем дело, и вылетела на улицу.

— По-моему, мы просто подонки! — хмыкнул Захар.

— А кто же еще? — Даша пожала плечами. — Поздно раскаиваться, друг мой, места в аду уже оплачены — в первом ряду.

Они сели в машину — к счастью, Захар не успел напиться — и поехали на Плещеево озеро.

По дороге перекусили в безумном придорожном мотеле, где царствовала странная дама с короной из волос.

— Даша, мне страшно, Даша! — бубнил Захар. — Ты найдешь себе какого-нибудь придурка в кожаных штанах и опять меня бросишь!

— Заткнись, пожалуйста! — взмолилась она. — А то я прямо здесь отдамся первому попавшемуся дальнобойщику и уеду с ним в Сызрань.

— А я женюсь на этой… — Захар незаметно кивнул на официантку или кем там она была.

— Очень достойный выбор, — одобрила Даша. — Захарчик! Давай больше не будем об этом говорить, пожалуйста… Не могу, честное слово. Ты ковыряешься в моих болячках, а я делаю вид, что мне это приятно. Глупо, да?

— Да, — согласился Захар. — А давай трахнемся в мотеле?

Даша загорелась его идеей, они сняли номер, но психологический барьер не преодолели — уж больно убогой оказалась обстановка.