«Колонист» - Поселягин Владимир Геннадьевич

– Два десятка. Битые падлы, нахрапом не возьмёшь, засаду устроить, так половина уцелеет и даст нам прикурить, – закончил доклад наблюдатель. – Минута, и они будут тут. Был бы тут весь наш взвод…

– Ясно, уходим. Милютин, задержишь их, выпустишь один диск, и за нами. Егоров, прикроешь Милютина. Не геройствуйте, приказ только задержать на пару минут.

Мы отбежали метров на сто, когда сзади застрекотали автоматы и пулемёты. А бежали к дороге. С диверсантами я связываться не хотел, это такие черти, что вцепятся в загривок, не отцепишь. А дорога, дорога может помочь, если транспорт захватим. Выскакивать на дорогу мы не стали, выползли на обочину, и я тут же расслышал гул моторов, а когда появилась легковушка в сопровождении грузовика, приказал:

– Машины захватить целыми, с пассажиром как получится. Работаем.

Кузов грузовика расстреляли из двух ручных пулемётов, видно, что солдаты были внутри. Салон легковушки парой очередей из автоматов прошлись. Дальше стали быстро выкидывать финнов из машин, по пути избавляя от всего ценного, моё правило, что с бою взято, то свято, все знали и приветствовали, а вот документы мне передавали. Сам я, выкинув водителя из-за руля легковушки, пытался устроиться за рулём, как один из разведчиков, что освобождал заднее сиденье, воскликнул:

– Товарищ старший сержант, тут генерал финский, раненый. В плечо. Стонет. И ещё один офицер ранен.

– Офицера добить, генерала перевязать, документы и оружие изъять. По бокам пусть бойцы сядут, и на переднее сиденье. Остальные в грузовик. В кабину Власова.

– Есть.

Всё было проделано мигом, мы развернули эту небольшую колонну, а та тоже к уничтоженному мосту катила, и тронулись с места. Тут как раз два моих бойца прикрытия на дорогу выскочили. Егоров, раненный, похоже, в руку, но ему помогли, затащили в кузов, как и второго, после этого мы прибавили скорость и скрылись за поворотом до того, как появились преследователи. Бойцы на заднем сиденье генерала перевязывали, а я изучал карту из планшетки его адъютанта. Очень меня некоторые метки заинтересовали. Например, в тридцати километрах находится аэродром, вот бы до него добраться. Жаль, что дальше чем на десять километров уехать мы не сможем, на карте пост указан, стационарный. Именно на перекрёстке этой дороги.

– Командир, похоже, пурга начинается? – осмотревшись, сказал боец, что сидел рядом.

– Пурга? В начале марта? Их уже недели две не было.

– Сами посмотрите, тучи какие, и опускаются.

– Да-а, похоже, похоже. Может, и пурга. Если это так, то для нас же лучше. Скроет.

– Это точно.

Пурга началась внезапно, вроде снег должен был начаться, а тут завьюжило, закружила снежная метель, пришлось сбросить скорость и двигаться фактически на ощупь, включив фары. Мы так и пост проехали, я это понял, когда костры мелькнули справа от дороги. Так и двигались, обочины по краям видно, значит, дорога. Пару раз встречались сани или повозки, трижды грузовики, чуть до аварий не дошло, их тоже непогода в дороге застала, но объезжали и двигались дальше. Когда промелькнула деревушка, а мы прямо по ней проехали, через центральную улицу, хотя нас вроде пытались остановить, я нашёл поворот, тут указатель был, и мы повернули и покатили дальше. Проехали с километр, я по карте ориентировался, и остановили машину. Грузовик чуть не поддал сзади, но тоже встал. В чём финны заслуживали уважения, трофейные карты всегда были на удивление точными. Вот у нас с этим были проблемы. Где-то тут имеется финский военный аэродром, коим я и хотел воспользоваться.

– Возьми кого в напарники и сбегай по дороге, узнайте где тут финский аэродром. И языка возьмите. Очень нужен. Только незаметно.

– Понял, – кивнул боец, что сидел рядом.

Выскочив из машины, он сбегал к грузовику, и вскоре оба бойца скрылись в пурге. Я же подозвал командира отделения, что было со мной, и опросил его, как бойцы, как Егоров… Задело его серьёзно, но перевязали, кровь остановили, в остальном всё в норме. Только кровью перепачкались все, что натекла от убитых солдат в кузове на пол.

Тут-то сержант и спросил:

– Командир, а что делать будем? Тут же до наших теперь километров шестьдесят будет.

– Пятидесяти нет. Хочу на аэродроме угнать самолёт, желательно транспортный, чтобы всех забрать. Не будет такого борта, прокатимся до гражданского аэродрома, финны его как тыловой используют, транспортный, там точно что-нибудь найдём. Всё зависит от результатов проведённой разведки. Проверь посты, а я пока изучу багажник машины.

Так мы и сделали, тот ушёл, проверять посты, чтобы нас врасплох не застали, а я, подойдя к задку, поднял небольшой крышку багажника сзади. У генералов вещи обычно дорогие, и они возят их с собой. А у меня бритва сломалась, сел на неё случайно, надеюсь, найду замену, чужими пользоваться не нравилось.

Изучив несколько саквояжей и один чемодан, я потянул за странный свёрток, однако тот застрял, багажник так забит вещами был, что свёрток стиснуло со всех сторон. Однако рывком я всё же его выдернул. Приоткрыл горловину и увидел красный бархат, жёлтую кайму и часть герба. Готов поклясться, что это было знамя, наше знамя. Отойдя от машины на обочину, скрывшись в пурге, я развернул знамя. Да, наше, одного из стрелковых полков. Скинув куртку маскировочного халата и сняв шинель, я обмотал знамя вокруг тела, потом вернул всё на место, застегнул ремни и, вернувшись к машине, продолжил осмотр. В одном саквояже я нашёл отличный бритвенный набор, комплектный, немецкое качество, забрал его, разрешив бойцам себе отобрать что интересное, что те и сделали. Свою находку я убрал в вещмешок. Тут как раз и разведчики вернулись. Запыхались, пока дотащили рядового из охраны на въезде. Оказалось, до аэродрома мы не доехали полкилометра. Вовремя встали. Вызвал переводчика, один из бойцов неплохо знал финский, тот из Карелии был, поэтому я именно это отделение и взял на операцию, и тот допросил солдата. Нет, на аэродроме ничего серьёзного не было, пара штурмовиков, несколько истребителей и один разведчик. Так что этого пожилого солдата прирезали, развернули машины, а двигатели не глушили, и покатили обратно к перекрёстку, а потом и дальше. Нужно проехать ещё десять километров до одного городка, на окраине которого и находится нужный нам транспортный аэродром.

Не скажу, что ехать было приятно с выбитыми стёклами, но у нас хотя бы лобовое цело, только боковые повыбиты, а вот у грузовика и лобовое выбито. Оттого мы старались не гнать, да и невозможно это в такую пургу, раненых могли растрясти. Вот водитель и сержант, что сидели в кабине, натянули маски на лица, защищая хоть так их от мороза и ветра. Дорога была пуста, все попрятались. Так что добраться мы до аэродрома смогли. Дальше снова отправил разведчиков вперёд, вскоре один вернулся, мы чуть промахнулись, до въезда ещё километра два нужно проехать. Проехали. Охраны на въезде не было, так что разведчики рассыпались по территории и вскоре доставили аж троих пленных, один из которых был офицером. От него через переводчика и узнали, что есть самолёт, транспортный «Юнкерс-52», которого подготовили к вылету, но вмешалась непогода. Я отправил к самолёту пяток бойцов, захватить его, и чуть позже последовал на машине следом. Когда мы подъехали к транспортнику, тот уже был захвачен. Да и пуст он был, а вот в ангаре рядом трое финнов и два немца оказались. Самолёт, оказывается, немцам принадлежал, и опознавательные знаки их. Ну, сами виноваты, тут вообще-то зона боевых действий имеет место быть.

Всю пятёрку прирезали в ангаре, а мы стали грузиться в самолёт, сначала раненых, потом трофеи, и сами залезли. Ту т меня и остановил сержант, тот, что командир отделения:

– Командир, а как мы без лётчика-то?

– Так я и есть лётчик. В «Аэрофлоте» работаю пилотом. Работал, пока повестку не получил.

– Так ты значит командир? – удивился тот.

– Я аттестацию на военного пилота не проходил. Надо было, да не успел.

Устроившись в кабине и осмотрев приборы, я запустил все три двигателя, схватились те легко, тёплые были, дальше, не дожидаясь полного прогрева, я дал всей дури и пошёл на взлёт, трое бойцов уже пробежались, полоса не блокирована, наносы снега есть, но взлететь сможет. Нас трясло на этих наносах, подскакивали, раненым было хуже всего, но всё же мы смогли оторваться от полосы, и я потянул машину наверх, параллельно убирая шасси. Заглянувший в кабину сержант поинтересовался: