Ярость огня - Розария Мунда

Мы немного полетаем над вами, пока вы двое проходите… школьный курс для крепостных. Или как там это называется.

– Спасибо, Пауэр, – поблагодарила Антигона. – Ты можешь идти.

Но Пауэр, казалось, только разгонялся для хорошей длинной угрозы.

– Смотри без фокусов, – сказал он мне, – а не то я заставлю тебя мечтать, чтобы твои хозяева…

Антигона огрызнулась на него на каллийском, и он закатил глаза.

Как только Пауэр сюр Итер взмыл в воздух, Энни снова повернулась ко мне. Ее маленькая аврелианка свернулась калачиком у огня, ее чешуя отливала красным в свете пламени, и Энни расстелила на песке рядом с ней шерстяное одеяло.

– Ты голоден?

– О да. Всегда.

Она раскрыла ранец, достала книги и хлеб и устроилась на одной стороне одеяла. Я жадно вгрызся в хлеб и, лишь проглотив половину, заметил, что Антигона наблюдала за мной, вместо того чтобы разделить со мной трапезу. Я с трудом проглотил кусок.

– Я думал, у вас нехватка еды.

Между ее бровями пролегла складка, подчеркнутая теплым свечением огня. Мне пришло в голову, что, вероятно, не стоило говорить о нехватке продовольствия, вызванной нашими воздушными ударами по их торговому флоту.

– Это не относится к таким людям, как я, – ответила она.

– Тебе повезло.

Антигона потерла большим пальцем лоб.

– Я принесла учебник драконьего языка, – сказала она, постукивая костяшками пальцев по одной из книг, разложенных на одеяле между нами. – Но перед этим я хочу задать тебе несколько вопросов.

Несколько вопросов оказались допросом. Антигона открыла блокнот и в течение часа расспрашивала меня о Новом Питосе. Цифры, имена, родословные, карты, которые она заставляла меня рисовать. А затем задала некоторые вопросы второй раз. Сначала я подумала о том, что она просто не успела записать ответы, но потом догадался, что она перепроверяла меня на предмет несоответствий. Убеждалась, что я не сфабриковал факты.

Профессионально.

– И еще кое-что, – сообщил я ей. – Иксион добивается союза с Фрейдой. Бассилеанской принцессой. Вот почему в нашем порту оказались те корабли. Те, которые вы… сожгли.

Антигона покачала головой:

– Фрейда? Дочь Божественного Короля? Что он хочет от нее?

– Она достигла брачного возраста. Думаю, он надеется, что те сожженные корабли заставят ее выбрать сторону.

Антигона медленно выдохнула, сдувая прядь волос с лица.

– Что ж, – угрюмо сказала она. – Если она займет его сторону, это будет объяснимо. У нас с ними некоторые разногласия.

Передернув плечом, она вытащила учебник, открыла его и повернула так, чтобы я мог видеть первую страницу. Она передвинула свой фонарь по одеялу, чтобы осветить книгу.

– Это алфавит драконьего языка, – объяснила она.

Пока мы занимались, наши драконы устроились поближе к нам, и Спаркер прижался головой к моему боку. Лицо Антигоны было сосредоточенно, ничто не отвлекало ее внимания, за исключением одного раза, когда она подняла глаза и заметила, что я тру морду Спаркера в том месте, где ее сжимал намордник, причиняя ему боль.

– Он заперт на ключ?

– Приварен.

– И давно он у него?

– С тех пор как он вспыхнул. А потом занялись остальными.

– Он вспыхнул первым?

В голосе Антигоны послышались странные, непонятные мне ноты.

– Да. Но это произошло в неудачное время. Мы вроде как… напали на кое-кого. Кого-то из драконорожденных.

Антигона посмотрела на нас, вскинув брови, словно была не уверена, смеяться ей или ужаснуться. Я сделал вдох и признался в своем самом ужасном преступлении.

– Мы вроде как напали на Иксиона сюр Нитер.

Это было и остается одним из самых приятных моментов в наших со Спаркером жизнях. И даже помня, что все закончилось намордником для каждого дракона наездников смирения, я не смог бы с уверенностью сказать, что не повторил бы подобного, если бы представилась такая возможность.

Иксион ревел как ребенок. А я не мог перестать смеяться, даже во время последовавшего за этим наказания.

– О, – выдохнула Антигона.

– Пришлось оправдать свое имя[1], не так ли? – пошутил я, похлопывая Спаркера по боку.

Губы Антигоны удивленно приоткрылись, а на лице появилась улыбка, которую она не могла объяснить.

Я дал Спаркеру имя в шутку. Но к тому моменту, как они поняли, что я сделал, он уже настолько привык к имени, что не реагировал ни на что другое. Но когда он вспыхнул и выстрелил пламенем в Иксиона сюр Нитер так, что Дело и Джулии пришлось нас оттаскивать, тот факт, что я самовольно выбрал дракону имя, только обострил ситуацию, обеспечив меня более суровым наказанием.

Я был уверен, что они сбросят меня с дракона, как только закончится срок ареста. Но когда они вместо этого надели на наших драконов намордники, я почти пожалел, что они этого не сделали.

Через час вернулся Пауэр сюр Итер, а у меня уже трещала от учебников голова. Антигона сунула мне в руки учебник, а также чистый блокнот и перо для практики, после чего мы договорились о новой встрече через три ночи. Она пристегнула ранец к своему дракону, а я потушил костер и, в конце концов, набрался смелости спросить ее.

– Так как же мы это сделаем? Как свергнем их?

Антигона сделала паузу, убирая сапог подальше от влажного кострища.

– Я думала об этом. Вы, оруженосцы, отвечаете за содержание драконов, не так ли? И это включает в себя кормление?

Я согласно кивнул.

Антигона захлопнула свой ранец.

– Тогда мы должны сделать это так, как сделали революционеры в Каллиполисе. Отравить половину флота.

Казалось слишком простым, чтобы в это поверить, и мне бы обрадоваться от того, насколько все легко.

Вместо этого мне стало нехорошо.

– Умертвить драконов. – Мой голос прозвучал спокойно.

Я каждый день ухаживал за этими животными. Разводил для них корм и выгребал навоз, чистил их. Невозможно не испытывать здорового уважения к созданиям, с которыми проводишь столько времени вместе.

Антигона кивнула. Похоже, она тоже думала об этом.

– Знаю. Это… ужасно. И для их наездников тоже. Во времена нашей Революции это называли Сиротской ночью.

Меня передернуло от этого слова. Антигона оживилась:

– Война – это ужасно. Отдавать драконов плохим людям – ужасно. Не существует гуманного решения, Грифф.

Я посмотрел в тоскливый янтарный глаз Спаркера, взирающий на меня через этот ужасный намордник, и спросил:

– Им будет больно?

Лицо Антигоны смягчилось:

– Нет, если мы используем драхтаназию. Но мне нужно выяснить, где ее достать.

Она, казалось, почувствовав, что мой ужас не отступает, ткнула пальцем в наших драконов. Указала на их крылья, клыки и когти, на тело весом в несколько тонн.

– Я уверена, что ты полюбил их, Грифф, но, в конце концов, они – оружие.