Хроники Вторжения - Ярослав Веров

—На чьей ты стороне, Викула? – решительно спросил Эдуард.

– А как поживает наш полковник? – спросил Викула.

– Вышел из игры. Говорит, что если и вернешься, то другим. – Эдуард тяжело глянул на Романа.

– Они Земле ничем не угрожают. Земля их мало интересует. Только помогают добрым людям перебраться в старую добрую Англию. Желающих мало, как ни странно. Ты ведь не желаешь к Аресу?

– Ты меня совсем видеть не хочешь?

– Почему?

– Не похож ты на себя, Викулыч.

– Ну не похож, и хрен с ним. Ты вон тоже какой-то напряженный. Пошли, коньячка дерябнем.

– Не надо. Тогда последнее. Помнишь мою просьбу?

– Какую именно?

– Тогда, на рыбалке.

– Ты про падающие спутники? Что нам за дело до всего этого, Эдик? Вот перед тобой представитель технологически развитой цивилизации, спроси у него.

– Викулыч, все-таки, на чьей ты стороне?

Викула посмотрел на Романа, тот был невозмутим. Посмотрел на Ирину, появившуюся в коридоре.

«Бог ты мой, сторон напридумывали. А кто вот на ее стороне? Весь вечер только и делаем, что ее дурим. А она должна как-то это себе объяснять, саму себя уговаривать не обижаться. И ведь молчит же. Я бы молчал? Наверное, понимает если и не все, то слишком многое. Но не скажешь же ей прямо, что стряслось. То, что между двумя людьми вдруг возникла пропасть без дна, не объясняют. Это переживается, словно приближаешься к смерти. Как такое могло выйти – я же только ради нее решил не умирать, отдался в руки ласковых марсианцев? Надо ли ей все это? Лучше было стать вдовой. Светлая память о добром муже, трехкомнатная квартира, все права на литературное наследие. Ей бы и в самом деле так было лучше. Какой теперь от меня толк? Что я могу дать людям? Эдуарду уж точно ничего не дам. Нечего давать. Я пуст и жалок. Только и того, что кандидат в боги. Вот какие стороны. А кто на стороне его дочери? Или Эдик только на стороне выдуманных державных интересов?»

– Эх, Эдуард, тяжелые вопросы ты задаешь. Вот на ее я стороне, – Викула кивнул на жену. – А ты, будешь ли ты на стороне своей дочери?

– Это еще что за новости, ты это к чему? – нахмурился Эдуард. – При чем здесь Рита?

– Извини, не при чем, – отрезал Викула. – К слову пришлось. Сейчас моя сторона – она, – он привлек к себе Ирину. – И больше ни до чего мне дела нету! А если у тебя ко мне ничего больше нет, Эдуард...

– Прощай, – тихо как-то произнес Эдуард в ответ и ушел.

– Зря ты его обидел, – сказал Роман.

– Сейчас успокою, – решил Викула и бросился догонять.

– Пальто возьми! – крикнула вслед Ирина, но он уже сбегал по лестнице.

– Давай, Ирочка, я отнесу, – предложил Роман.

– И шапку.

Роман сгреб в охапку вещи и последовал за Викулой. Как только дверь квартиры закрыл лестничный пролет, Роман полетел над ступеньками.

Когда Викула выбежал из подъезда, Эдик разговаривал с двумя рослыми мужиками. Одного Викула узнал – улыбчивого Серегу, с которым когда-то штурмовали Банную.

Эдуард обернулся, шагнул навстречу.

– Эдик, подожди! Извини меня, я и сам себя не понимаю...

– Ладно, чего там.

– Хочешь, я тебе ихний антиграв приволоку? Сядем в него и все эти гребаные спутники поснимаем, а?

– Ты это серьезно?

– Но и ты сволочь что надо – зачем при Ирине допрос устроил? Ты ее сломать хотел или меня? Я и так понапридумывал хреноты всякой.

– Да понимаешь, старик, пересрал я. Вообразилась жуетень всякая. Полковник Радченко – в кусты. Руководству марсианские дела на фиг не нужны. А феномен, как говорится, налицо.

– Тебе на лицо, а у меня на лице.

– Что ты там о Рите говорил? Она тоже в «Цитадель» ходит, я только на днях узнал. В последнее время она какая-то не такая.

Викула замялся. Оглянулся на подъезд – там стоял Роман. Стоял он в темноте и не выходил. Он был виден отсюда только Викуле, приобретшем новые свойства зрения. Викула обменялся взглядом с Романом, словно обменялся мыслями.

– Ты ее сам спроси. Так будет лучше, – наконец ответил он.

– Да? Тогда ладно. Надо думать, на этом разговор у нас не окончен?

– Кто знает? Если тебе антиграв так нужен, я постараюсь помочь. Я же говорил – им на наши дела начихать.

– Принято.

– Ну ладно, Эдик, привет Сергею. Я пошел.

В подъезде Роман молча вручил ему пальто и шапку.

– Я наверное что-то не то сказал? – спросил Викула.

– Да нет, все правильно...

Ночью, перед отходом ко сну, Викула решил как-то все объяснить.

– Понимаешь, Ириша, какие дела. Ты и сама видишь, какие странные дела. Эдуард знал о моем предполагаемом вояже. Он ведь не только писатель. Он майор ГРУ. Зачем-то решил, что английская разведка попытается меня завербовать. Поэтому населил наш дом жучками. Роману с подобными вещами тоже приходилось сталкиваться, за вашей «Цитаделью» в свое время органы следили. В общем, у него такой аппарат есть, портативный. Улавливает сигналы от жучков...

– Роман, он замечательный человек, – внезапно сказала Ирина.

– Я тоже так считаю. И чемодан мой в аэропорту поэтому задержали. Может, второе дно искали?

– Боже мой, какая глупость. Какой же из тебя шпион? Ты морж, толстый, усатый морж.

– Неужели я настолько безобразен?

– Наоборот, – успокоила она.

– И опять Роман улаживал. Сказал мне, чтобы я сразу ехал домой, а сам остался разбираться. Эдуард же решил меня проверить, устроить психическую атаку.

– Твой Эдуард – настоящая свинья. Неужели у Ритки такой отец?

– Да нет, он на самом деле классный мужик. Только мания у него, подвинут на американской угрозе. Ну что, теперь успокоилась?

– Да уж. Успокоил, называется. Они тебя больше трогать не будут?

– Я поговорил с Эдиком. Он сказал, что все в порядке. В общем, инцидент исчерпан, и мы можем спать.

Спать не хотелось, видимо, кристаллят не нуждался во сне. Лежать просто так или слоняться по квартире и думать, что ты больше похож на робота, чем на нормального русского человека? Неужели этот новый организм так дубово устроен?

Он подумал, что надо бы как-то умудриться заснуть, хоть на пару часиков, – и в тот же миг уснул, если это состояние можно было назвать сном.

Проснулся он ровно через два часа. И решил поспать еще до утра. Опять мгновенно вырубился и проснулся уже с рассветом.

«Чем я стану здесь заниматься? Ради чего жить? Сегодня будет звонить Сеня. Примется изображать крайнюю степень удивления: как же так, старик, в тайне от друга обзавелся связями в «Бодриусе», добился загранкомандировки, издания книг, скромнее надо быть, старик, скромнее, и люди к тебе потянутся... А мне ни «Бодриуса», ничего на свете ненадобно. На Марсе было хорошо, но как-то у них не по-настоящему. Слишком уж мило. Так не бывает. Нашли себе беглецы приют. Это ж надо, чтобы остаться человеком, не испакостить себя ложью, гнилыми компромиссами, практически неудовлетворимыми вожделениями, распылением жизни на карьерку и сопливые пьяные разговоры о своих эпохальных проблемах – надо стать марсианцем. Что же получается? Очистился я от этого? Или куда-то поглубже закопал? Если откопать – вполне можно с человечеством поладить. Но лучше не откапывать. Просто сочинить себе цель – на день, на месяц, на год – и жить. Почему мне перестали быть интересны люди? Без этого интереса никаких целей не насочиняешь и книг не напишешь. Может, я такой и есть, и всегда был таким, каким стал? И сейчас чудно так общаюсь с собой настоящим – пустым, никчемным, бесполезным?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});