Чужой для своих (СИ) - Агишев Руслан

… Случившееся стало для Робина настоящим ударом! Он толком и не сам не понимал, как он смог пережить те казавшиеся бесконечными минуты, во время которых его сознание выкидывало такие удивительные кренделя. Тогда он, плотно закрыв глаза, сидел вжавшись в кресло и молил Бога, чтобы электроника корабля смогла самостоятельно продержаться еще немного…

В какой-то момент, парень открыл глаза и убедившись, что окружающие его предметы выглядят именно так, как он к ним и привык, шумно выдохнул воздух.

— Вот же черт! — пробормотал он, с силой растирая красные от недосыпа глаза. — До сих пор в дрожь бросает. Нет! Это надо чем-то заесть или… лучше запить!

Встав с кресла, Робин направился к камбузу. Однако не пройдя и пяти метров он почувствовал точно такую же давящую боль где-то в области затылка, как и тогда… С каждой новой секундой боль становилась все сильнее и сильнее. Сделав несколько шагов, он прислонился к стене, прохлада которой несколько ослабила боль.

— Как же больно-то, — кровь с такой силой начала бить в висках, что, казалось, от этих ударов трясет все тело. — Что же это за дерьмо? — шептал он, пытаясь добраться обратно, до кресла. — Убью этого старого урода, когда найду его… Продавец кристаллов… Падла!

В добавок к боли стали возвращаться и проблемы с восприятием.

— Старый пердун! — сплюнул он, когда окружающие его предметы снова начали двоиться. — Мешок с блохами! Точно, пристрелю эту скотину!

Его ноги подогнулись и Робин буквально рухнул на колени.

— Нет…, задушу, — бормотал он, вставая на четвереньки и таким образом двигаясь к креслу. — Вот только доберусь до…, - его шатающая фигура медленно ползла по полу рубки. — Надо вот только добраться… Надо лишь добраться до этого чертового кресла, — расплывающееся в глазах массивное капитанское кресло то приближалось к нему, то, наоборот, отдалялось от него. — Добраться до него…, - в затылке уже не просто что-то болело, там кто-то забивал длинные металлические гвозди. — Как же оно далеко-то.

В эти секунды, если бы его кто-то спросил, он и сам бы не смог ответить, почему ему было так нужно добраться до капитанского кресла. Корабль еще пять или шесть часов должен был проходить через поле со стабильным магнитным полем. Электроника буксира работала в штатном режиме. Словом, объективных причин рваться на капитанское кресло в этот самый момент у него просто не было! Однако, что-то внутри него адски хотело, чтобы он добрался до капитанского кресла. Это было какой-то давящей, набирающей силу волной желания, которая поднималась с самого низа.

— Еще немного, совсем немного, — Робин уже почти дотягивался до металлических опор, к которым крепилось кресло. — Вот…, - кончики пальцев, наконец, коснулись прохладного металла. — Добрался, — выдохнул он, вставая с опорой на кресло на ноги. — Добрался.

Тело словно ватное рухнуло назад, а руки сами устроились в подлокотниках. В этот самый момент окружающие его предметы вновь вернули свои привычные очертания и Робин с удивлением уставился на свои руки, которые словно застыли над панелью управления.

— Что за хрень со мной происходит? — прошептал парень, пытаясь понять для чего он так рвался сюда. — Не могу понять…, - он с недоумением переводил взгляд с панели на обзорные экраны и обратно. — Не могу… Что? Бог мой! — шепот удивления вмиг перерос в дикий вопль. — А-а-а-а!

Словно вторя ему сразу же заревела сирена автопилота, сигнализируя об угрозе столкновения. Навстречу прямо по курсу буксира двигался какой-то объект. Через обзорные панели было видно, как приближаясь он быстро вырастает в размерах.

Руки, застывшие до этого над панелью управления, с силой рухнули вниз, отключая автоматический режим пилотирования.

— А-а-а-а-а! — он орал словно сумасшедший, вытягивая штурвал на себя. — Дерьмо! Чертово дерьмо! — секунды растягивались, превращаясь в минуты, отчего менялось восприятие окружающей действительности — глохли звуки, штурвал становился неподъемным. — А-а-а-а!

Маневровые движки выдавали полный импульс, сотрясая буксир как картонную картонку. Многотонный корабль медленно, слишком медленно, уходил вверх. Приближающийся объект на глазах превращался из небольшой темной болванки, едва заметной на горизонте, в громадную, отливающую на солнце металлическим блеском, махину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Время практически остановилось! Металлическая глыба словно застыла перед самым носом корабля. Казалось, что вот-вот они столкнуться… Он различал на нем каждую точку, каждую линию. Почти черный, с рваными дырами на поверхности метеорит до боли напоминал … космический корабль (или точнее его жалкие остатки), который страшной силой буквально разорвало на несколько частей и разбросало в разные стороны.

— Давай, давай, тяни! — буксир, наконец, пошел вверх. — А-а-а-а-а! — Робин заорал еще сильнее, чувствуя, что корабль успевает пройти через спасительное окно. — А-а-а-а-а! — корабль почти свечкой начал уходить вверх. — А-а-а-а-а!

Удар! Застонал корпус буксира! Сразу же упала тяга одного из движков и буксир закрутило вокруг своей оси. От перегрузки Робина так вдавило в кресло, чтоу него потемнело в глазах.

Врубилась сирена! Резкий душераздирающий вой наполнил рубку, вопя о разгерметизации корабля. Не переставая мигали «тревожные» лампы, окрашивая стены, пол и потолок в багровые тона.

Он с трудом открыл глаза, которые от полопавшихся сосудов выглядели словно налитыми кровью. После этого попытался правой рукой дотянуться до одной из кнопок на панели управления, чтобы изолировать разгерметизированные отсеки. Судя по продолжавшей реветь сирене автоматика корабля не сработала в штатном режиме и кислород продолжает покидать корабль.

Робин снова и снова пытался оторвать руку от подлокотника кресла, но перегрузка, по-прежнему, делал все его усилия тщетным. «Надо дотянуться до …, - в глазах стоял кровавый туман, искажавший все вокруг. — Надо всего лишь дотянуться… Только лишь дотянуться».

Он буквально физически чувствовал, как уходит драгоценное время.

— А-а-а-а-а! — попытался закричать Робин, но из его прокушенных в кровь губ вырвалось лишь жалкое шипение. — А-а-а-а-а!

В этот момент, когда его трясло от диких объемов вырабатываемого адреналина и жесточайшего психического напряжения, сознание Робина отреагировало на это все самым простым из доступных ему способов. Оно отключилось!

Еще не успели до конца закрыться его глаза и голова упасть на грудь, как включился один из боевых алгоритмов поведения, разработанных в том числе и для таких случаев… Активировалась самая простая из заложенных в него субличностей — ДИКАРЬ!

Это была не просто некая гипнотическая закладка, которая позволяла мобилизовать силы человека и придавала ему психическую устойчивость! Активируемая субличность была полноценной заменой реальной личности человека, то есть она приносила с собой и внешние и внутренние изменения в психике, организме. В считанные секунды организм переживал настоящий гормональный взрыв, который влек за собой волнообразную перестройку всех жизненно важных процессов.

Субличность «ДИКАРЬ» стала настоящей жемчужиной исследовательской мысли психотехников разведки флота. Впервые им удалось сделать не внешнюю легко сбрасываемую психическую оболочку, а полноценную личность. Пусть она была архаичной и примитивной, опиравшейся на самые простейшие человеческие инстинкты! Однако субличность «ДИКАРЬ» полностью соответствовала своей основной цели — дать своему носителю последний шанс справиться противников.

… И он мгновенно рванул с кресла вперед! Преодолевая тянущую его назад силу, Дикарь рвался к панели управления не обращая внимания ни на что. Его руки выстрели к панели. Жалобно трещал материал комбеза, который по словам разработчиков выдерживал попадание с близкого расстояния из плазменногокарабина. Сотни микротрещин рвали мышечные волокна. С хрустомвышел сустав из суставной сумки на правой руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Р-а-а-а-а! — из искривленного рта вырвалось рычание. — Р-а-а-а!

Тело дернулось еще раз и …, наконец, сжатые кулаки обрушились на панель управления… примерно в той его части, где и были сенсоры отвечающие за экстренную герметизацию отсеков корабля. В ту же секунду массивные гермопанели с шипением начали опускаться в разных концах корабля, изолируя отсеки один от другого.