Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл

Финеас хотел, чтобы она посмотрела на него, увидела его и больше не думала об этом проклятом Гилберте чертовом Филдинге, но еще он хотел знать точно.

— Полагаю, ты считаешь его мужчиной, которые женятся? А ты знаешь, что он хочет жениться на деньгах?

Изабель немного растерялась.

— Да, мне говорили. И все-таки я считаю, что муж из него получится неплохой.

Твердый узел ревности разрастался, как опухоль.

— Боже правый, Изабель! Ты что, надеешься, что он сделает тебе предложение? Станет хорошим мужем? — воскликнул Финеас. Вопрос сам вырвался наружу, чуть не разорвав ему горло.

— Он не делал мне никаких предложений! — запротестовала Изабель.

— Сделает. Он в отчаянии и сделает предложение сразу же, как только учует запах денег.

Услышав это оскорбление, Изабель даже приоткрыла рот. Вообще-то Финеас хотел оскорбить Гилберта, но все вышло совсем по-другому.

— Да как ты смеешь? И вообще, какое тебе дело? Ты собираешься жениться на леди Амелии. Я слышала, что у нее куча денег…

Ярость сжигала Финеаса.

— Мы говорим о тебе, Изабель. Ответь! Ты намерена выйти замуж за Филдинга? — Он показал на ее безвкусное, помятое платье. Несмотря на растрепанный вид, Изабель держалась с достоинством. — Я-то думал, ты скорбишь по Мейтленду! Должно быть, ты его очень любила, раз так долго носишь траур.

Как бы ему хотелось быть настолько любимым! Внезапно это стало самым важным в жизни.

Глаза Изабель вспыхнули гневом.

— А вот это не ваше дело, милорд.

— Еще как мое, Изабель. Наша страсть обоюдна, милая, каждый раз, как мы встречаемся. Ты предложила стать моей любовницей, и если намерена выйти замуж, будь любезна, дай мне знать. Я, конечно, не против прелюбодеяния, но…

С криком ярости Изабель взмахнула рукой и с силой ударила его. Губа Финеаса лопнула, и железный вкус крови наполнил рот.

— Прикажи остановить карету. Я хочу выйти.

— Нет. Я не позволю тебе убежать. Будь оно все проклято, Изабель, с тех пор, как мы встретились, я мечтаю только о тебе. Я больше не прикоснулся ни к одной женщине! Если ты снова собираешься замуж, выходи за меня.

Ее глаза потрясенно округлились.

— Что?

Сердце сильно ударилось о ребра. На какой-то миг язык словно прилип к нёбу, отказываясь шевелиться. Финеас не планировал говорить ничего подобного, но тотчас же понял, что это самое правильное решение.

— Выходи за меня, Изабель. Будь моей женой.

Изабель поморгала, глядя на него, глаза наполнились слезами. Финеас ожидал, что сейчас они потекут по щекам, что она упадет в его объятия и скажет «да»…

— Нет.

Она шепнула это очень тихо, и Финеас решил, что ослышался.

Сердце превратилось в кусок свинца.

Изабель смотрела безумными глазами, свирепо смахивая слезы.

— Я не могу выйти за тебя! Я не могу даже находиться с тобой в одной комнате или в одной карете! Цена слишком высока.

— Изабель, я не понимаю. Мне казалось, ты уже знаешь, что я не тот, кем кажусь.

— Ты не понимаешь, Блэквуд! Это я не та, кем кажусь!

Она дергала дверную ручку, слезы текли уже ручьем, а Финеас смотрел на нее, оцепенев и окончательно растерявшись.

— Изабель, подожди. Я заслуживаю хотя бы объяснения? — проговорил Финеас, пытаясь удержать ее руки, остановить ее и заставить взглянуть на себя. Изабель оттолкнула его, а попытки распахнуть дверцу стали еще более неистовыми.

— Отпусти меня, Блэквуд, пожалуйста! — взмолилась она, когда дверца все-таки отворилась.

Финеас едва успел стукнуть в потолок, чтобы карета остановилась, как Изабель то ли вывалилась, то ли выпрыгнула наружу и тут же растворилась в толпе.

Джейн Кирк вышла из лавки модистки и услышала, как отчаянно бранится какой-то джентльмен, пытаясь осадить коня, чтобы не раздавить дурищу, выскочившую из кареты посреди улицы. Женщина этого даже не заметила, она бежала и рыдала на ходу. И тут Джейн едва не уронила свои свертки, потому что узнала Изабель.

Маркиз Блэквуд из распахнутой дверцы кареты смотрел вслед вдове. Джейн так заулыбалась, что у нее даже заболели губы.

Она проверила, на месте ли последнее письмо лорда Филиппа, заткнутое за лиф. Потерять его никак нельзя, его ждет Онория. Бумага обнадеживающе захрустела под пальцами. Джейн поспешила своей дорогой, торопясь скорее доставить послание, к тому же теперь она могла рассказать крайне увлекательную историю.

Изабель и маркиз Блэквуд. Ну и ну. Это все меняет.

Глава 36

Блэквуд сделал ей предложение.

Невероятные, невозможные слова эхом отдавались в голове Изабель всю долгую дорогу домой. Это ужасно и это грешно!

Она его любит. Она его ненавидит.

На какой-то миг Изабель испытала невероятный соблазн согласиться, позволить ему увезти ее отсюда, выйти за него замуж и не думать о последствиях.

Но именно так поступила ее мать. Была ли Шарлотта счастлива, сделав такой выбор? Неужели она так сильно полюбила, что даже не испытывала боли, бросив своего ребенка?

Изабель не может оставить Робина, и не важно, что Онория превратила ее жизнь в ад, не имеет значения, как сильно она любит…

Блэквуд хотел услышать объяснения, причину, по которой она ему отказала. Неужели так очевидно, что она любит его?

Разве можно ему сказать, что покойный муж распоряжается ее жизнью даже из могилы, что согласно его завещанию Изабель никогда не будет свободной? Она стала рабыней Онории, но с готовностью терпит эту зависимость ради Робина. Финеас может предложить выбирать между ним и сыном, но это невозможно! От боли Изабель задохнулась. Она этого сделать не сможет и не сделает.

Поднимаясь на крыльцо Мейтленд-Хауса, Изабель уже знала, что должна найти способ покинуть Лондон.

Изабель пообещает Онории все, что угодно, будет умолять на коленях, лишь бы ее с Робином отпустили в Эшдаун или Уотерфилд, или куда угодно. Может быть, когда Робин станет невидим и недосягаем, Чарлз просто забудет о его существовании. Вдали от Лондона она сможет уберечь своего сына. И забыть Блэквуда.

Никогда, шепнуло ее сердце, когда Финч отпер ей дверь, а Изабель протянула ему шляпку и перчатки.

Она глянула в зеркало. Лицо заплаканное, глаза распухли и покраснели, губы припухли от его поцелуев. А платье все помялось после неистовых занятий любовью в карете.

Нужно подняться наверх, переодеться и взять себя в руки, а потом идти к Онории и умолять.

Дверь в библиотеку оказалась приоткрыта.

Остановившись у двери, Изабель в щелку увидела широкую спину Онории. Сегодня та вырядилась в ярко-зеленое и как раз натягивала перчатки, собираясь куда-то уходить.