Выжить нельзя умереть (СИ) - Елена Милютина

младшего принца несколькими чеками:

— Как это понимать? Какой подарок! И кому! Какой-то разведенке! Африканке! — он ткнул фотографию в лицо сыну, — я считал, что ты все-таки ухаживаешь за нормальными девушками, а не за престарелыми авантюристками. Полмиллиона на подарок шлюхе!

Тут пришел черед обидеться Эльриану, заявить, что возраст не имеет значения, если женщина нравится, что деньги его и он имеет полное право тратить их, на что сочтет нужным. Император продолжил про цвет кожи и моральные качества избранницы, Эльриан потребовал прекратить оскорблять честную женщину и обозвал отца расистом. Весь цирк продолжался минут 20, потом актеры почувствовали, что стали повторяться, Эвальд произнес кодовую фразу об умственных способностях сына, приказал ему удалиться в свои комнаты и не сметь выходить без разрешения, которое он получит, только полностью раскаявшись.

Потом император объявил, что празднование дня рождения 4-го принца отменяется, ввиду его безобразного поведения, извинился перед гостями, пригласил к столу, во время еды жаловался, что Эльриан опять завел любовницу старше себя, да еще разведенную, да еще мулатку. Потратил на нее полмиллиона галактов и чуть ли не собрался делать предложение. Фотография пошла по рукам, дамы ахали. Мужчины тоже, однако, отмечали про себя, что дамочка даже очень и очень симпатичная.

Эрвин внимательно смотрел на брата и чувствовал подвох. Такое поведение было совсем не свойственно Эвальду. А уж полоскать на людях грязное белье сына он стал бы в последнюю очередь. Эльфред смотрел на происходящее круглыми от удивления глазами, а старший, Энтони наклонился к уху отца и прошептал:

— Могу поклясться, что нам показали интересный спектакль, только не знаю с какой целью.

Перед уходом Эвальд смилостивился и объявил, что бал все же состоится без наказанного принца, раз уже все для этого готово. Женская половина оживилась — каждый бал это возможность выгодно пристроить дочь или сына, о браках которых не было договорено с детства. Эрвин вышел вслед за братом, догнал того в коридоре и спросил:

— И что это только что было, Эвальд?

— Заходи, Эрвин, — устало произнес император, — все равно все рассказать тебе придется.

— Что рассказать, от меня что-то скрывали? Это связано с той ерундой, что Эстибальд нес про Ри?

— Так он и тебе эту чушь сообщил?

— Да, с подробностями, и что же у нас происходит?

— Заговор брат, заговор с попыткой переворота.

— И каким образом в нем замешан твой младший?

— На него заговорщики сделали свою основную ставку. По пути сюда с Терры его едва не украли. Хорошо, мы подстраховались, и Эд увез его буквально у них из-под носа…

Эвальд рассказал брату все, что они узнали и о чем догадались.

— Так что Ри теперь живая приманка, посмотрим, кто клюнет.

— И что, он сам согласился?

— Более того, это полностью его идея. Теперь ждем результатов.

— А эта женщина, она реальна?

— Реальна, но Ри, как и ты видел только ее изображение. Она подруга Розамунды Грасс и согласилась сыграть роль, если ее спросят о Ри.

— Ну вы и актеры! Так реально разыграть! Что же, желаю выловить крупную рыбу!

Эльриан с гордым видом прошествовал в свои комнаты, и только оставшись наедине, позволил себе расслабиться, правда, ненадолго. Почти сразу появился старик Сильвио с причитаниями и уговорами. Принц отправил его за едой, поститься из-за разыгранного спектакля он не собирался. Последнее время старик раздражал его все сильнее, особенно трудно стало переносить его постоянную опеку после полностью самостоятельной жизни в академии. Сальваторе давно было пора на пенсию, только отправить его на заслуженный отдых было невозможно. Некуда. У него не было никого, кроме Эльриана. Жена умерла родами еще в молодости, больше он не женился, несмотря на уговоры семьи, оставил наследственное дело — столярную мастерскую младшему брату и пошел служить во дворец принца Эрвина в Эстине. Был на хорошем счету, отличался добротой и честностью.

Там уже немолодого лакея и приставили к младшему принцу, который после травмы в три года не подпускал к себе никого, кроме отца, дяди, тети и престарелой няни. Сильвио смог найти подход к мальчишке. То ли ребенок почувствовал его искреннюю доброту, то ли Сильвио подкупил его своим умением вырезать из мягкого дерева простенькие фигурки, но постепенно он завоевал доверие малыша и с тех пор был при нем неотлучно. Вот только в академию его с ним не пустили. Так что теперь Эльриану приходилось терпеть воркотню старика, понимая, что отстранение от его особы Сильвио не переживет, зачахнет даже в самых лучших условиях, которые принц мог бы ему создать. И главное, нельзя говорить, в какую опасную игру он ввязался, старик весь изведется от беспокойства за него, а объяснить, что ссора с отцом — просто разыгранная сцена тоже невозможно, нет гарантии, что верный Сильвио не проговорится, просто защищая своего принца от сплетен.

Принесенный обед он съел с удовольствием, потом отправил старика заняться делом — перебрать его старые вещи, в основном почти новые, и отравить в монастырь Святой Моники на благотворительность. Заняв таким образом камердинера, и получив передышку, Эльриан устроился за письменным столом в углу гостиной и, чертя на бумаге различные схемы, погрузился в рассуждения. Хотелось вызвать Аннабель, но сейчас это было невозможно. Посетители могли появиться в любой момент, закрываться нельзя, можно было пропустить кого-нибудь важного, а вечером, когда можно будет уединиться не вызывая подозрений, в Петербурге будет уже ночь. Решено, он соединится с Анни с коммфона утром, во время тренировки. Он заранее обговорил возможность заниматься спортом во время «заточения», его охрана, переодетые гвардейцами безопасники, были предупреждены.

Однако первый визит нанесла Иоанна. Понимая, что хотя матушка и может служить слепым орудием в руках кукловодов, ее участие в заговоре, который в результате мог привести на престол именно его, правда в качестве послушной марионетки, но на престол, ценой гибели обожаемых матерью старших сыновей, даже не рассматривалось. Поэтому он решил не сдерживаться, и в ответ на обычные обвинения наорал на мать, получив, наконец — то хоть какое-то удовлетворение, выплеснув всю накопившуюся за долгие годы терпения злость. В довершение упомянул то самое происшествие на его третьем дне рождения, добавив, что все помнит и никогда не простит, после чего Иоанна вылетела из его комнаты пробкой. «К отцу побежала, жаловаться!»- подумал он и жестко усмехнулся.

До ужина никто не побеспокоил, после тоже. Но сегодня ждать важных посетителей не стоило, скорее всего, нужные личности выжидают, как пойдут дальше отношения отца и сына, не предлагать же помощь, если уже на следующий день произойдет примирение! Скорее всего,