Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

Брожение умов и нервозность сотрудников тоже крепли по мере поступления новых сведений, особенно таких, какие нормальный разум начисто отказывался усваивать, и в результате Валера счёл за благо распустить всех по домам, наказав на завтра не суетиться и лишь быть на связи, за что был неоднократно одарен благодарственными словами. Люди откровенно стремились домой и присутствием в офисе тяготились. Надо быть справедливым: получив своё нынешнее положение на правах зятя Братского и осознавая, что окружающим это прекрасно известно, Валера не корчил из себя небожителя — понимал, что не заслужил. Поэтому сотрудниками компании был скорее любим за незлобивый нрав, доброжелательность и чувство юмора. Сейчас же люди, быстро собравшись, очистили офис, оставив Валеру коротать в нём время одного. Чего он, собственно говоря, и добивался.

Оставшись один в большом пустом офисе, он схватился за мобильный и набрал номер Вадика Уринсона — пронырливого незаметного финансиста, решавшего самые щекотливые вопросы как самого Валеры, так и уважаемого тестя. «Вывести-ввести», помыть деньги до белизны, перевести куда надо то, что переводить нельзя, обналичить любую сумму — всё делалось мгновенно. За что, собственно говоря, Вадика клиенты и ценили. Располагая немалыми свободными суммами в наличных и работая только с проверенными клиентами, он мог себе позволить действовать под честное слово, на опережение, он был вне конкуренции во многих делах, особенно таких, с какими в банк идти не хочется, даже в лояльный.

— Привет, Вадь, — сказал в трубку Валера, когда откликнулся низкий голос на другом конце «провода». — Валера Воропаев.

— Привет, привет, кому бы не пропасть, — радушно ответил Уринсон. — Чем могу?

— Бумага нужна. И чем быстрее, тем лучше.

Голос Уринсона мгновенно «поделовел» — тоже часть образа.

— Сколько и когда? — уточнил он.

— Два «больших» сможешь найти? — спросил Валера.

— Сегодня? — переспросил Уринсон и, не дожидаясь ответа, сказал: — Сегодня нет. Один и два наскребу, примерно, больше уже нет. А завтра могу остальное. Подойдёт?

Валера и сам не знал, подойдёт или нет. Он решил снять наличные деньги лишь потому, что решил: «Не помешают». Поэтому сумму в два миллиона долларов определил наугад, исходя из тех своих средств, что крутились у Вадика. Но полагал, что с такой суммой у того проблем не возникнет, поэтому слегка удивился. Однако слово «уже» мимо ушей не проскочило.

— Да нормально, — ответил он. — Когда подослать сможешь?

— Некого подослать, Валер, — с сожалением ответил Вадик. — Не ты один такой у меня сегодня, все люди в разъездах. Лучше бы ты сам подъехал. Сможешь?

— Через часок нормально будет? — уточнил Валера.

— Не вопрос, жду, — ответил Уринсон и отключился.

Ощущение, что грядут проблемы небывалого масштаба, продолжало крепнуть. Мало того что в «Лавке Уринсона» денег не хватило, так ещё и людей не было. А что это значит? Мыслителем быть не надо, чтобы понять — Валера не одинок в желании получить наличные на руки. К самым осведомлённым людям он себя не относил — что взять с владельца строительной компании? А среди клиентуры было много людей государственных, таких, какие сидят куда ближе к источникам информации, в том числе и из тех, кто призваны хранить покой населения. А если так… Вообще-то если говорить честно, то осведомлённей Уринсона людей в стране было мало. Вся его клиентура считала своим долгом предупреждать его о возможных проблемах, потому что отчасти его безопасность была безопасностью их денег. По крайней мере, пока он цел, хлопот меньше.

В общем, Балерина интуиция, не раз выручавшая его из трудных ситуаций, сейчас подсказывала ему, что следует ожидать худшего. Насколько худшего — видно будет, но очутиться перед худшим с чемоданом наличных было бы полезней, чем с ворохом кредитных карточек.

В тишине пустого офиса зазвонил телефон. Так резко, что задумавшийся Валера подскочил на месте. Он подошёл к столу, снял трубку.

— Валерий Палыч, это Посохов, — послышался бесцветный голос из наушника. — Новости у меня нерадостные.

— Слушаю вас, Борис Сергеевич, — откликнулся Валера, совсем не удивившись пессимистичному вступлению.

— Говорят, что какая-то серьёзная эпидемия началась, — осторожно сказал Посохов. — Вроде бешенства, только ещё хуже. По городу множество смертей, нападения и всё такое. И мои ребята из охраны так говорят, и знакомый с самого-самого верха позвонил, какой врать или выдумывать не будет, и другие источники подтверждают. Беда, говорят.

— И что делать советуют?

— Не знаю, кто и что советует, но я предпочитаю завтра рано утром вылететь в Лондон. Там такого бардака не будет.

— Не будет, конечно, — уверенно подтвердил слова Посохова Валера, окончательно убеждаясь, что говорит с идиотом. — Тогда и я куда-нибудь улечу. Наверное.

Добавил последние слова он уже из озорства, но Посохов подколки не понял и лишь поддержал Валеру в его начинании. На этом разговор и закончился. Делать в офисе было уже нечего, и Валера, накинув пальто, ушёл.

Здание и холл внизу поразили его необычной, какой-то гулкой пустотой. Даже свет, обычно яркий, приглушили. Было похоже, что в офисном центре никого не осталось. На стоянке, которую хорошо видно было через стеклянные двери, тоже было пустовато. Так, пять — шесть машин, не больше, а обычно не приткнёшься в это время. Дверь из холла впервые, пожалуй, была закрыта, и мрачный охранник в тёмно-сером костюме с красным галстуком открыл её с пульта. Зажужжал электрозамок, и Валера вышел в прохладу весеннего вечера. Отпер «Рэйндж», уселся на холодную скользкую кожу сиденья. Лампочки приборной доски приветливо засветились, заурчал сытым хищником большой мотор, и машина, плавно перевалившись через «лежачего полицейского», выехала на улицу, легко воткнувшись в не слишком плотный поток.

Ехать было недалеко, и, совсем недолго покрутившись по улицам, Валера въехал в Средний Кисловский переулок, где в тихом дворике размещался никому не заметный офис Вадика Уринсона, всяким образом бежавшего от известности. Клиентура бы не позволила ему себя слишком уж рекламировать, слишком много неправедно нажитого, краденого и взяточного шло через его руки, чтобы уже затем попасть в ведение вполне респектабельных финансовых компаний и приносить легальный доход.

Во дворе было пусто, стояла лишь пара машин, включая серебристый «Лексус» самого Уринсона. Окон в замыкающих двор трёхэтажных старых домах светилось мало, во дворике были всё больше офисы и ни единой квартиры. Фонаря горело всего два, углы двора тонули во тьме. Выбравшись из машины, Валера огляделся, и ему стало неуютно в этой холодной темноте. Он даже прижал к себе локтём кобуру, чтобы убедиться, что он по-прежнему вооружён, и лишь затем нажал на кнопку видеодомофона. Негромко пискнуло, засветило синим, а затем дверь со щелчком открылась, осталось её только толкнуть и войти внутрь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});