Паутина Лайгаша - Дмитрий Браславский

– Все зависит от вас, мой друг, исключительно от вас. Представьте себе, что вы оказались в месте, где исполняются все ваши самые смелые желания. Неужели вы никогда о таком не мечтали?

– Не знаю. Не помню… – растерянно ответил он.

Место, где исполняются все желания. Звучит неплохо… Знать бы еще, как отсюда выбраться.

И что пожелать, если он не помнит своего прошлого? Своих стремлений, своих надежд.

– Верните мне память.

Человек постарался произнести это твердо, но голос выдал его сомнения. В самом деле, так ли он уверен…

– Извольте, – юноша казался разочарованным.

И человек вспомнил.

Когда первая волна воспоминаний накатила, едва не захлестнув его навсегда, тело задрожало, как в тяжелейшей малярийной лихорадке.

Он вспомнил все, что ему довелось пережить. Свою жизнь и свою смерть, свое имя и первую любовь, мать и отца, Слияние и талиссу.

– Теперь вы знаете, кто вы. Знаете, как вы погибли. И вам решать, как распорядиться этим знанием.

Голова кружилась. Айвен едва мог усидеть в кресле. Казалось, в виски вкручивают скрипящие ржавые винты.

– Сколько… Сколько дней меня нет с ними?

– Немного, – хозяин кабинета смотрел на него с явным сочувствием. – Всего дней пять.

Айвен с облегчением вздохнул. Конечно, за пять дней может произойти многое, но…

– И мои желания по-прежнему исполняются?

Юноша усмехнулся.

– Разумеется.

– Тогда я хочу знать, что сейчас с талиссой.

Он не чувствовал ее. Это тревожило, пугало.

Пустота. Словно ее больше нет.

– И вновь я обязан спросить: уверены ли вы в своем желании?

Как-то раз, на безлюдном постоялом дворе неподалеку от Докмара, он видел, как кошка играет с только что пойманной мышью. Отпустит – и ждет. Мышь радостно пищит, кидается в угол… Не зная, что достаточно одного удара лапой…

– Да.

Айвен посмотрел прямо в глаза незнакомцу. И пожалел об этом.

В глазах юноши была Ночь. Вечная, безысходная Ночь.

Айвену приходилось сражаться с нежитью, со вставшими из земли мертвецами, а как-то раз даже с чудовищами, которым и вовсе не было названия, точно они пришли с той стороны Грани.

Бывало страшно, действительно страшно: тот, кто идет в бой без страха, редко выходит из него живым.

Но сейчас его охватил настоящий ужас.

– Ваши друзья мертвы. Все до одного. Соболезную.

Как просто. Его цели, мечты, желания. Его друзья. Мэтт, Бэх, Макобер. Никого из них больше нет.

– Как это произошло? – он сам не узнал свой голос. – Покажите мне их смерть. Нет… Пусть уж все сразу. Как если бы я был вместе с талиссой все эти дни.

И вновь это проклятое сочувствие!

– Айвен… Впрочем, извольте.

Они думали о нем, надеялись на него. И все же, если бы он был рядом, это ничего бы не изменило.

– Давно?

Как будто это имеет хоть какое-то значение.

– Позавчера.

Давно.

– Теперь вы понимаете, почему я задавал все эти вопросы?..

Юноша произнес это слишком грустно и мудро, чтобы можно было поверить, что он действительно молод.

– Понимаю.

Увиденное лишило его надежды. Высосало душу, как обайга высасывает кровь своих жертв. Но Айвен был далек от того, чтобы показать это своему собеседнику.

– Однако если вы – настоящий маг…

А ты? Кто ты? Айригаль? Демон? Вопросы так и рвались наружу. Но он сдержал себя.

– Даже маги не в силах вернуть жизнь павшим.

– Зато они в силах повернуть время вспять. По крайней мере, некоторые.

На что он намекает? По-прежнему играет, как кошка с мышью? Айвен чувствовал, что мечется от симпатии к ненависти, от благодарности к отвращению.

– Кто вы? – не выдержал Айвен.

– Я тот, кто исполнит ваши мечты, – просто, без позерства ответил юноша. – Разве вы не мечтаете, чтобы талисса осталась в живых? Все в ваших руках. Разве вы не грезили о могуществе? Причем, если так можно сказать, досрочном, не в старости, не после долгих лет штудий. Я дам вам его.

– А взамен?

Похоже, это сделка, обычная сделка… Из тех, в которых нельзя отказаться ударить по рукам.

– Мне нужны вы. Целиком. И абсолютно добровольно.

– Разве я и так не в вашей власти? – единственное, что ему еще оставалось, это сарказм.

– В моей власти? – внимательно взглянул на него юноша. – В моей власти вы были, когда лежали в могиле. Да и то, как бы это поточнее выразиться, лишь телесно. Мне же нужно куда больше. И поправьте меня, если я ошибаюсь: разве одно тело и одна душа – слишком большая плата за пять тел и пять душ? Или даже семь.

Смотря чье тело и чья душа. Опытный воин отнимает жизни десятками, и все же отнюдь не готов заплатить за это даже своей рукой, не говоря уже о собственной жизни.

– Я понимаю, что вам необходимо привыкнуть к этой мысли, – незнакомец не убеждал, не уговаривал. Но и не сомневался в выборе Айвена. – К тому же сейчас еще не время. Я верну вас к друзьям, дам Силу, чтобы их спасти. Вы же оставите здесь … ну, скажем, залог. Тот, который не позволит забыть о нашем договоре.

Отдать самого себя! Разве не от этого он бежал, не желая поступиться даже частичкой своей души? Теперь ему предлагают пожертвовать ею целиком.

– По легендам, в таких случаях обычно спрашивают: а если я откажусь? – Айвен отчаянно старался выиграть время.

– Тогда исполнятся не все желания, – улыбнулся незнакомец. – Многие, но не все. Вы же обретете полную свободу.

Понятно. Талисса останется мертва. Вот и все.

Ни угроз, ни разочарования. Он будет свободен! Разве ему всю жизнь не твердили, что свобода – дороже всего на свете?! И не к ней ли он стремился больше, чем к деньгам, могуществу, титулу, в конце концов?

Полная свобода! Но от чего? От друзей? От талиссы? Да бывает ли она вообще, эта самая полная свобода?

Все, кого он любит, уже делают его несвободным. Он не свободен их предать, не свободен жить, руководствуясь исключительно своими желаниями, не свободен отправиться, куда глаза пожелают.

Выбор? А разве у него есть выбор?

Спасая друзей, он даже не получит права рассказать им об этом: из книги будет вырвана одна страница и вклеена другая.

И не он станет автором этих страниц… x x x

Пока Баураст спешивался и брал ослика под уздцы, мессариец первым подбежал к мосту и осторожно потопал по нему ногой.

– Да, на века сложено…

– Знамо дело, гномы иначе не строят! – Мэтт гордо окинул взглядом все сооружение, точно здесь была частица и его собственного труда.

– Знамо дело, – охотно польстил ему мессариец.

Один за другим друзья вступили на мост. Древнее строение даже не шелохнулось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});