Вторая попытка - Екатерина Тильман

— Сэм. Тот самый эмигрант, вы еще помогали устроить его, помните?

— Смутно. Именно по отношению к нему была затеяна провокация, правильно я понял?

— Да. Но я не понимаю, зачем понадобилось разочаровывать его в лучших друзьях! — невольно воскликнул Евгений. — И как, однако, мастерски была исполнена эта мерзость…

— Как бы там ни было, Максим был прекрасным специалистом…

— Мне искренне жаль, что он погиб, — неубедительно откликнулся Евгений.

— И в основном потому, — со злой насмешкой уточнил Веренков, — что некого теперь расспрашивать о пресловутом дневнике! Правильно я понял?

Евгений отчаянно покраснел, забормотал что-то невнятное… и неожиданно для самого себя вдруг тоже разозлился:

— Да почему я должен жалеть о нем?! За то, что он едва не свел с ума моего подопечного? За то, что обманывал меня самого?

— Он тебя не обманывал, — с очень странной интонацией сказал Ян. Единственное, что известно достоверно: он наблюдал за «Лотосом». Согласись, что как социолог он просто обязан был это сделать после того, что там недавно произошло!

— Социолог… — тупо повторил Евгений. — Ничего себе социология! Послушайте, вы что, вообще не знали про его поездку в Серпен?! Для вас все это было новостью?

— Дешево бы я стоил, если бы не знал, — покачал головой Веренков.

— Тогда почему вы не запретили ему? — подскочил Евгений. — Почему он по крайней мере не поставил меня в известность?!

— Будь добр, не перебивай меня! — резко ответил Веренков. — И не веди себя, как дикарь на пороге пещеры. Максим не был обязан предъявлять тебе отчет в своих действиях. Согласен, это было бы более вежливо — но "более вежливо" еще не значит «обязательно». Да, честно скажу, я не был в восторге от его поездки — но не настолько, чтобы запретить ее. А вот о том, что он едет в Серпен с Никласом, я действительно не знал. К сожалению…

— А если бы, знали, запретили бы?

— Умерь, пожалуйста, свой экстремизм, — снова одернул Веренков. Нет, не запретил бы, но обратил бы на эту эскападу куда более пристальное внимание…

— Но какое Виллерс имел право…

— Воспользоваться чьей-то помощью, кроме твоей? — усмехнулся Веренков. — Ну, надо же…

— Простите! — искренне сказал Евгений. — Я не хотел никого обидеть! Но ведь… Ясно же, что это было отнюдь не социологическое исследование! Разве вы не хотите понять, для чего вообще была устроена эта провокация?!

Веренков пожал плечами:

— А что тут неясного? Эксперимент над твоим подопечным… Жестокий эксперимент, недопустимо жестокий! Останься кто-то из них в живых, отвечал бы по всей строгости. Но сейчас… Неужели ты не считаешь, что они достаточно искупили свою вину? И нужно еще позорить их память?

"Да плевать я хотел на их память!" — едва не сказал Евгений… но предпочел более мягкую формулировку:

— Вы не поняли: я не собираюсь сводить счеты, тем более теперь. Но я хочу знать: зачем понадобился этот садистский эксперимент? Что такое они узнали? Вспомните, как было дело: они прочитали дневник предсказательницы, которая два года назад ушла из «Лотоса», и сломя голову кинулись в какую-то авантюру… Так что же было в этом дневнике?!

— В этом дневнике — в самом факте его наличия! — как раз и была возможность устроить провокацию против твоего Сэма. Это все, что можно сказать достоверно. Остальное — синдром кладоискательства.

— Вы так думаете?! — возмутился Евгений.

— Да, я так думаю, — жестко подтвердил Веренков. — И не советую тебе думать по другому! Потому что если подходить к проблеме подобным образом, то тебя тоже следует начать подозревать — в убийстве или организации убийства! Где неизвестность, там и ужасы, так?

— Как раз такого подозрения, — тихо сказал Евгений, — я и боялся.

— И трижды дурак! — с непривычной грубостью отпарировал Веренков. Откуда у тебя такое экзальтированное мышление? Какого черта… ты исследователь или сочинитель комиксов?! Где логика, где принцип экономии мышления? Почему для объяснения элементарного несчастного случая нужно привлекать какие-то фантастические версии? Почему пропажа дневника служит доказательством его важности?

Евгений задумался: сказанное звучало абсолютно логично. Действительно: то, что страницы исчезли, формально еще ничего не доказывает. Вот только…

— Пусть я "трижды дурак", как вы выразились, — не глядя на Веренкова, упрямо возразил Евгений, — но вы сами не были уверены в моей невиновности! Чтобы убедиться в ней, вам требовалось поговорить со мной. Возможно, вы даже собирались устроить мне какую-то специальную проверку — потому и хотели отложить встречу до завтра… — при этих словах Ян усмехнулся, но ничего не сказал, и Евгений торопливо продолжил: — Получается, что все не так просто, как вы хотите показать?!

— Если бы все выполняли свои обязанности так, как положено, жить вообще было бы гораздо проще, — с демонстративным равнодушием сказал Веренков. — Тебя ведь не удивило, что ты сумел добыть в техотделе черновик подделки, хотя такие вещи должны уничтожаться? Почему же тебя так тревожит пропажа нескольких листов бумаги? Потеряли, выбросили, засунули куда-то!.. Никлас никогда не отличался аккуратностью, ты же знаешь…

— Но если… Вы ведь должны проверять работу погибших! Может быть, что-то обнаружится?

Не будь Евгений "веренковским любимчиком", взгляд Яна испугал бы его.

— Работу одного из них, — сухо заметил он, — ты уже проверил. Хорошо проверил, прими мои поздравления! Я ничего не могу добавить к твоему анализу, несмотря на то, что, в отличие от тебя, действовал вполне легально. А по поводу Максима… Я скажу тебе, чтобы ты не пытался снова "играть в шпионов": никаких следов интереса к «Лотосу» в его бумагах нет! Абсолютно… — Он хлопнул рукой по столу и в упор взглянул на Евгения: — Я удовлетворил твое любопытство?

— Да, но…

— Опять "но"?! Что тебя еще интересует?

Евгений вздохнул про себя — будь он искренне верующим, то перекрестился бы — но все-таки сказал:

— Меня интересует, что содержали пропавши записи. Я не верю вашим уговорам! Эсперы упоминали, что Тонечка вела какие-то самостоятельные изыскания, причем их описание как раз и должно быть на вырванных страницах… Я почти уверен — у нее получилось что-то интересное! Иначе почему эти страницы не оставили в архиве, как положено? Только из-за безалаберности Ананича? Может быть, но…

Веренков жестом остановил Евгения, вздохнул, неторопливо поднялся и извлек из сейфа большую картонную папку.

— Ты изучал досье этой предсказательницы? — поинтересовался он.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});